— Мы в каком-то средневековье, где считают, что земля плоская, стоит на трех китах, а те на черепахе, да? — Светка захлопала глазами.

— Нет, Светочка! Мы в другом мире вообще! И в этом средневековье, как ты его назвала, есть сотовые. Правда не такие, как у нас, но явно аналог нашей сотовой связи! — отвечаю.

— АНАЛОГ СОТОВОЙ СВЯЗИ — это у вас с Лимиусом! — выдала обиженно Светка. — Единоличная.

— Света! У них тут дворцы — как в Питере! Чуть ли не копия! Я когда увидала, дар речи потеряла. И фонтан! С той лишь разницей, что не Самсон разрывает пасть льву, а Лев разрывает пасть какому-то дракону!

— Чего?

— Вот тебе и чего! — отвечаю я изумленной Светке.

— Ты нам не говорила, что дворец копия Питерский, — мама вздернула, так знакомо, бровь.

— Да как же! — возмущаюсь я. — Я ж говорила как в Питере — ослепляет величием!

— Мы поняли, что это просто роскошные, но по меркам средневековья… — протянула Светка.

— Да, — мама поддакнула, — не думали, что в прямом смысле копия Питера.

— Да! Так и есть! Хотя тут даже лучше… Шикарнее… И статуи звериные все! Не как в Питере людские, а звериные. И пруд… И лилии… — я замолчала.

— Да, хотелось бы взглянуть! — мечтательно сказала мама.

— Хочешь, плати! — передразнила Светка голос гоблина.

Мы с мамой прыснули от смеха. Светка присоединилась к нам.

— А все… таки… хотелось бы… и правда… посмотреть… — смеясь проговорила Светка.

На следующее утро я нашла маму на нашем будущем огороде с какими-то веточками в руках.

— Ты чего делаешь? Ушла спозаранку, никому ничего не сказав. Хорошо Лимиус видел куда пошла, — подхожу к ней. — И Светка тоже куда-то слиняла.

— Да я вот все думаю…

— О чем?

— Да не спалось вот. И про полив все вот думала. И вспомнила, что колодцы-то копают на месте, где веточки сходятся.

— Так это у нас.

— А может тут тоже так же можно. Чем черт не шутит, — ответила мама.

— Кто шутит? — рядом стоял Прошка и держал в руках большой какой-то ковш. — Вот. Это пойдет.

Ваша Светлая просила — кивает на подходящую Светку.

— Ну… — мама пожала плечами. — Нам выкопать надо… колодец.

— Он у них наверное не так называется, — догадалась я.

— Вода в середине деревни, — говорю. — Мы тоже так же хотели выкопать.

— Э… — Прошка почесал ухо. — Это еще с рождения нашего мира появилась. Вода-то в дыре. Потом ее камнем обложили.

— А че, кого надо выкопать? — Лимиус уже водит носом вокруг.

— О, и он уже тут, как тут, — удивляюсь.

— Дыру надо выкопатт, — отвечает Проша.

— Нору? — Лимиус принялся раскапывать ямку.

— Нет, малыш, погоди, — мама остановила его, — не здесь.

Мы вопросительно смотрим на нее. А она с веточками покрутилась на месте и потом ногой топнула: "Вот тут надо. Но не тебе."

— А кому? — мы переглянулись со Светкой.

— Малыш! — выдали вместе.

— Ага! — мама улыбнулась. — Попытка, не пытка.

— Какие-то у вас слова мудреные все, — и Проша уходит.

А мы несемся втроем на перегонки к дому Живы. И еще на дороге начинаем кричать на все голоса: "Малыш, Малыш!" Тот встретил нас струйками дыма из ноздрей.

— Ой чего это он, огнедышащий что ли? — оторопела Светка.

— Мыр? — Лимиус смотрит моргая.

— Света имела в виду, что он огнем может плюнуть. Вы когда бегаете в поле аккуратно, не спалите все вокруг, — говорю я.

И добавляю: "С деревней вместе".

"Как это не спалите"? — раздается в моей голове.

— Ну Лимиус, не подожгите… — пытаюсь объяснить я.

— Этошш не я! — прервал меня изумленный Лимиус.

— Что не ты? — не поняла я.

"Это я", — и мне мордой Малыш в шею тычет.

Я развернулась к нему лицом и он мордой мне в нос прям уперся.

"Это я", — звучит в моей голове. — Не Лимиус.

— Ой. — я от неожиданности села.

— Ты чего? — Светка удивляется. — Что с тобой?

— Он тоже мысли передавать может! Малыш. Он тоже! — я с изумлением смотрю на дракона.

— Чего?! — возмущению Светки нет предела. — И опять только с тобой! Опять только ты слышишь?!

— И я! — мявкнул Лимиус. — Мяв. Тоже. Мяв.

Я только плечами пожимаю.

— И давно это у вас? — спрашиваю.

— Погодите, не отвечайте, сама догадалась. Поэтому Малыш всегда тебя понимал! С самого начала, как мы его реанимировали.

— Да, — Лимиус протянул растерянно. — Но ответил он только сейчас. Раньшшше не отвечал никогда.