Казалось, старый садовник Говард все понимал, присаживаясь на бордюр возле лужицы, с хитринкой глядя на успокаивающуюся рябь в тот самый момент, как он начинал напевать незатейливую детскую песенку. Малышка капелька внимательно его слушала, разглядывая затейливые изгибы морщинок и легкую улыбку на лице добродушного великана, то и дело поглаживающего пышные белые усы.

Она уже выучила каждое слово, громко подпевая веселый, задорный мотив, но Говард ее не слышал… Капелька немного грустила, но вновь начинала радостно резвиться каждый раз, когда садовник наклонятся к лужице, поправляя седые волосы под небольшой клетчатой фуражкой.

Капелька махала рукам из всех сил:

– Я здесь! Добрый садовник Говард, это я! Это я!

Говард улыбался, испытывая прекрасное настроение от нового, прекрасного дня, отправляясь в дальнюю часть парка, не забывая полить все свои растения, успевшие соскучиться по нему за столь долгую летнюю ночь.

Однажды ранним прохладным утром в лужицу упал огромный кленовый листик. Говарда нигде не было видно, а значит, пока не уберут все опавшие листья, у капельки будет возможность изучить этот необыкновенно красивый, таинственный предмет.

Не веря своему счастью, капелька поплыла в сторону громадной тени, которую оставлял под собой кленовый листик.

– Ого, какой большой! – восхитилась капелька, разглядывая его со всех сторон. – Кажется он упал вот с этого… Вот с этой… – проговорила капелька глядя на нечто огромное прямо над собой, шуршащее на ветру тысячами таких же предметов там, где горел огненный шар, пробиваясь редкими лучами сквозь толщу воды до самого дна.

– Он упал с дерева, – сказал кто-то таинственный, приглушенным, спокойным голосом.

– С дерева… – повторила капелька. – Так значит это дерево? – спросила она, обращаясь к кому-то незримому.

– Именно так, дорогая, – ответил ей все тот же приглушенный голос.

Капелька задумалась, стараясь как можно больше раз повторить про себя слово «дерево», чтобы навсегда его запомнить.

– Извините, будьте добры… Не могли бы вы сказать, как называется это… то что упало в мое «море»? – несмело произнесла капелька.

– Конечно, дорогуша. Это кленовый листочек. Он упал с дерева, вон с того клена, что прячет от тебя первые лучи солнца.

– Солнце, клен, листочек… – повторяла, зажмурившись малышка капелька. Ей так хотелось запомнить все эти новые слова, ведь раньше ей никто об этом не говорил. Сестренки и братишки капельки только и делали, что сутками резвились, совершенно не интересуясь природой, а старейшины рассказывали свои истории так тихо, что из-за смеха и суматохи других капелек практически ничего не было слышно. А ей так хотелось все знать.

– Простите, а кто со мной говорит? – спросила малышка капелька, набравшись смелости.

– Пенелопа! – ответил тихий голос. – Виноградная улитка, живущая в зарослях душистой малины.

– Я вас совсем не вижу… – вздохнула капелька.

– Что ж. Если хочешь увидеть меня, тебе придется запастись терпением, – засмеялся кто-то вдалеке. – Я не так шустра, как хотелось бы.

Малышка капелька взобралась на кленовый листик, с нетерпением ожидая того, кто так много рассказал ей о мире.

– Ну, вот я и здесь… – произнесла Пенелопа, слегка запыхавшись. – Теперь можно и познакомиться!

– Здравствуйте! – радостно запрыгала капелька!

– Здравствуй, здравствуй! – повторила, улыбаясь Пенелопа. – Как тебя зовут, милая?

– Капелька! – воскликнула она, не задумываясь.

– А как зовут эту очаровательную капельку? – переспросила Пенелопа, добродушно глядя на переливающуюся голубым сиянием малышку.

– Зовут? Я даже не знаю… – смутилась капелька. – Мы просто капельки, так и обращаемся друг другу – «сестрица капелька», «братик капелька»… Хотя старейшины иногда называют всех нас водой…

– Понятно, – улыбнулась Пенелопа. – у тебя нет имени.

– А что такое имя? – засуетилась малышка капелька.

– Имя… Это то, как тебя называют другие, чтобы привлечь именно твое внимание. Если я скажу «капелька» – приплывут все твои друзья, но если я назову имя – ты будешь знать, к кому именно обращаются.

Капелька загрустила, ведь у нее совсем не было имени. И как ее сможет позвать Пенелопа, когда в следующий раз придет к «морю»?… А ей так бы этого хотелось.

Заметив грусть на лице малышки, Пенелопа вдруг спросила: