– Наконец-то в нашем унылом болоте намечается хоть что-то интересное, – пробормотала девушка, отказавшаяся называться «дорогой».

Утро было как утро: вставать неохота, но приходится – работа ждет. С еще не полностью открытыми глазами на автопилоте прошел в свой совмещенный санузел, отметился у унитаза и включил душ. И лишь встав под струи воды, организм немного очнулся и из душа я выходил уже относительно бодрым. Причесываясь перед зеркалом, краем сознания зацепился за что-то странное, но сообразить в чем дело так и не смог по причине не до конца проснувшейся соображалки.

Поэтому, уже на входе в кухню натянув прихваченные по ходу с полки в шкафу трусы, первым делом включил кофеварку и насыпал кофе в рожок. Пока закипала вода, а потом кофе цедился в кружку, быстро смастерил пару бутербродов – один с колбасой, другой – с маслом и сыром.

Подхватив ароматно пахнущий свежесваренный Lavazza Oro, мой любимый вот уже целый год сорт кофе, и одобрительно оценив красивую светло-коричневую с белыми кружками от двух струек пенку в чашке, я впился зубами в бутер. Сначала с колбасой, потом с маслом и сыром. Почему? Потому-что второй вкуснее, а все самое вкусное я всегда оставляю напоследок, как и многие другие люди.

Глянув на время, отображаемое на табло микроволновки, понял, что еще не опаздываю, но уже близко к тому. Так, быстро чистить зубы и одеваться! И вот именно за чисткой зубов, водя по ним электрощеткой, привычно глядя на себя в зеркало и раздумывая, стоит бриться или сегодня сойдет и так, я вдруг понял, чего именно я не вижу на своем лице. И здесь требуется отступление, без которого никак не обойтись, вы это поймете позже.

Примерно в третьем классе у меня появились первые признаки псориаза. Сначала это были маленькие бляшечки на локтях, по одной на каждом. Я на них даже внимания долго не обращал, они же не болели! Но уже классу к пятому псориаз отвоевал для себя немалые площади на руках и ногах, потом – на спине и груди, а в седьмой класс я уже пришел с очень некрасивыми бляшками на лице и под волосами, на голове.

Никто точно не знает, от чего у человека вдруг начинается эта болезнь. Есть несколько лидирующих теорий, впрочем, так и не нашедших клинического подтверждения. А когда ты не знаешь причину, то и вылечить что-то трудно. В общем, болезнь эта не только неприятная, очень некрасивая, но еще и неизлечимая. Правда, вообще не заразная, но кого это волнует? Когда люди смотрят на твое лицо, испещрённое псориазными наростами, то приятных ощущений они точно не испытывают. И ты можешь сколь угодно долго объяснять, что это просто кожа и ничего более, кому это интересно? Да, это просто кожа, дело в том, что наша кожа, если говорить не по-медицински, а по-простому, постоянно меняется. Старая кожа в виде очень мелких чешуек постоянно отпадает, а новая в виде тех же чешуек, нарастает. Обычно мы этого не видим, лишь иногда стряхивая с простыни что-то мелкое и белое. Но суть псориаза в том, что на пораженных болезнью участках тела старая кожа по каким-то причинам перестает отшелушиваться, но новая при этом продолжает нарастать. В результате начинается воспалительный процесс, а на теле появляются очень некрасивые воспаленные участки, словно бы покрытые парафиновыми бляшками, – на самом деле это старая, уже отмершая кожа. Всего лишь кожа, но смотрится отвратительно.

По этой причине, несмотря на то, что мне уже двадцать пять, у меня никогда не было девушки, я никогда ни с кем не гулял и, понятно, не целовался. Ну, так себе проблема, если тебе, скажем, за семьдесят. Но не в двадцать пять!

Я их, девчонок, в смысле, понимаю, но от этого не легче. Молодой организм требует любви, но лица противоположного пола, в лучшем случае, смотрят на меня с жалостью. Возможно, прикидывая при этом, каким я был бы симпатичным парнем, если бы не моя болезнь. Природа и в самом деле не обделила меня привлекательностью. Я высокий – 186 см, пропорционально сложенный, с голубыми глазами и светло-русыми густыми, чуть вьющимися волосами молодой человек. И, возможно, если бы не псориаз, отбоя от девчонок не знал бы. Ну, по крайней мере, мне так мечтается порой. Но это самое «бы» ставит крест не на мечтах, понятно, а на их реализации в жизни. Проза жизни в том, что я и сам никогда не пытался ни за кем ухаживать. Почему? – Да потому что от всей этой кожной фигни у меня такая заниженная самооценка в плане вероятности понравиться хоть какой-то девушке, что одна только мысль об этом приводит меня в уныние. Было время, я даже всерьез подумывал о том, чтобы снять проститутку, но как только представлял себе ее глаза, увидевшие меня обнаженного с этими обширными пятнами по всему телу, то желание тратить честно заработанные деньги на плохо скрываемую брезгливость, быстро пропадало. Кто-то скажет, что я дурак, какое мне дело до того, что чувствует та, которая сдает свое тело в аренду, но уж вот такой я есть и ничего поделать с этим нельзя.

И вот сейчас я смотрю на себя в зеркало и вижу перед собой абсолютно чистое во всех смыслах лицо. Оно выглядит так, словно никогда и не знало, что такое, не то что псориаз, но даже обычные подростковые прыщи. А так не бывает. Даже в периоды ремиссии, когда бляшки на каком-то участке кожи совсем сходят, там все равно остается темное пятно. А тут все выглядит так, будто этого заболевания у меня никогда не было, от слова – вообще.

Я выключил зубную щетку, не торопясь, словно замороженный, снял насадку и тщательно промыл ее под краном. Потом прополоскал рот, закрыл кран и не торопясь, выйдя из ванной, завернул в прихожую, где висит единственное в квартире зеркало во весь рост. Старое, но не потерявшее отражательной способности, наверное, единственная классная вещь в этой древней однушке, которую я снимаю уже несколько месяцев, после того, как решил съехать от предков. Я шел медленно и боялся, что сейчас гляну в это зеркало, а псориаз на месте. Я тогда, конечно, понимающе улыбнусь, ведь люди иногда видят то, что очень хотят видеть, но все же будет обидно. Да, я очень хочу избавиться от болезни и каждый вечер, перед сном всегда повторяю одни и те же слова: «Бог, если ты есть, сделай, пожалуйста, так, чтобы я проснулся с чистой и здоровой кожей. И проси у меня за это все, что хочешь». Безусловно, будучи человеком молодым, современным и образованным, тем более – врачом, ни в какого Бога я на самом деле не верил, но на всякий случай слова эти повторял каждый вечер. Ну, а вдруг, чудо? Больше-то мне надеяться не на что. Но Бог, даже если на секунду предположить, что он есть, всегда просьбы мои игнорировал так, словно его нет.

Я и в мед пошел из-за того, что мечтал стать дерматологом и сам себя вылечить. Правда, уже ко второму курсу я понял, как смешна эта мечта. А когда, после пятого курса мы были на армейских сборах, чтобы потом, вместе с дипломом, получить удостоверение лейтенанта запаса, я случайно сошелся с батальонным медиком, капитаном – мужиком, ближе к сорока годам уже, наверное. Он мне посоветовал идти на хирурга. Мол, дерматолог, не могущий вылечить самого себя – это плохая реклама медучреждению, и поэтому меня никто в нормальную клинику, а тем более – в частную (где зарплаты несравнимы), не возьмет. Так и буду всю жизнь ишачить в бюджетной поликлинике за гроши. А вот для хирурга внешность как раз не важна, лишь бы специалист был хороший. Никто на операционном столе на рожу твою смотреть не будет, а начальство будет смотреть только на показатели успешных операций. Да я и сам, честно говоря, уже давно об этом думал, поэтому, по приезду со сборов, подтвердил выбор квалификации хирурга, хотя формально об этом уже все были в курсе давно.

Я стоял перед зеркалом в полумраке крохотной прихожей, держал руку на выключателе, боясь нажать, но и так уже даже в полутьме видел, что тело мое чистое. Наконец, я надавил пальцем на клавишу, лампочка зажглась, и я уставился на собственное отражение. Там стоял симпатичный парень, кожа которого везде была абсолютно чистой и на вид совершенно здоровой. Я повернулся спиной, вывернув шею, я знал все участки своего тела, пораженные болезнью. Но никакого псориаза у меня больше не было. Совсем не было. Причем, выглядело это так, что я не вылечился, а словно никогда им и не болел. Не веря глазам своим, я стал ощупывать себя руками, но и ладони ощущали лишь гладкую кожу.