Роман «На Реке» написан замечательным американским фантастом Робертом Янгом в 40-х годах прошлого столетия. История двух отчаявшихся, решивших умереть молодых людей, которых вернула к жизни любовь, по природе своей поэтична. Это и есть причина, по которой она здесь выражена стихами. Клиффорд Фаррел плывет по реке на своем плоту уже второй день. Безлюдность мест не пугает его — ведь это река смерти. И вдруг он видит на берегу девушку, потерявшую свой плот. В дальнейшее плавание они отправляются вместе и смерть уже не кажется им правильным решением проблем.
Вместо предисловия
Нас уносит время
быстрою рекою.
В нашей старой лодке
дружная семья.
В нашей скромной лодке
мы вдвоём с тобою.
В нашей милой лодке
только ты да я.
Нас влечёт теченье,
тянет безвозвратно
в край, где спят туманы
в далях над рекой.
И судьба толкает
лодку беспощадно
в синюю стремнину
твёрдою рукой.
Сколько лет мы вместе
на реке просторной!
Нам вдвоём не страшен
грозный перекат.
Я пытаюсь править,
и веслом упорным
направляю лодку
к тихим берегам.
Только лодку нашу
то в водовороты,
то несёт на скалы,
то на быстрину.
Выгребать на стрежень -
тяжкая работа.
Как бы удержаться,
не пойти ко дну.
Лишь одно я знаю
твёрдо, непреложно:
без тебя, подруга,
без тебя, жена,
выплыть по теченью
просто невозможно -
ты мой храбрый лоцман,
в мире ты одна!
Нам уютно в лодке.
За бортом мелькают,
как в калейдоскопе,
люди, города.
А с тобою рядом -
чувствую, родная,
не страшна мне гибель -
чёрная вода.
За туманом сизым,
дальним поворотом,
реку жизни встретит
океан седой.
И в него, как входят
в отчие ворота,
мы, моя подруга,
проплывём с тобой.
В древнем океане
встретят нас у входа,
все родные люди,
все, кто здесь давно.
Позади волненья.
На душе свобода:
что свершить успели -
то завершено…
Глава первая
Уже два дня. Почти два полных дня
плыл Фаррел по реке, вниз по теченью.
Речная гладь, бескрайностью маня,
тревожила мерцающим сомненьем:
«И одного я, всё же, не пойму,–
он думать начал,– Мне лишь одному
представлена Река, её просторы?
И время здесь, я чувствую, бесспорно,
течёт не, как в реальности моей,
в которой я провёл немало дней,
хотя, на первый взгляд, похоже очень.
И день, как день, и ночи здесь, как ночи.
Один закат сменяется другим.
И суточных часов двадцать четыре.
И каждый час почти неотличим
от часа, что проходит в прежнем мире»…
И вдруг на берегу увидел он
вполне реально, вроде бы не сон:
там над водою девушка стояла
и беленьким платком ему махала.
«Что в этом месте делает она?
Возможно переправа ей нужна.–
подумал Фаррел.– Что ж, сейчас поможем.
Здесь реку пересечь совсем не сложно».
Работая шестом, погнал он плот
к спокойной заводи. Плот дна коснулся
шага за три от берега. И вот,
шестом упершись, к ней он повернулся.
Она была на диво хороша.
К воде она спустилась не спеша.
И Фаррел удивлён был бесконечно
её красой и молодостью нежной.
«Такого быть не может,– он считал.–
Конечно, если б сам её создал,
тогда логично – сделал бы покраше.
А, если нет, тогда не знаю даже…
Нелепо было бы предполагать,
что, если тридцать лет тебе суровых,
другой, чтоб волю к жизни потерять,
достичь обязан возраста такого ж»!
В короткой стрижке солнечной она,
Глаза, как небо – девушка весна!
Веснушек россыпь щёки прихватила
и носик маленький позолотила.
Высокой, гибкой девушка была.
«Возможно, чтоб я с вами поплыла?–
она спросила Фаррела печально,–
Мой плот вчера поток унёс случайно
и я с утра по берегу пешком
иду-бреду. Изрядно уж устала»!
Он отвечал: «Возьму я вас легко,
да вот, на плот взойдите вы сначала.
До берега не подогнать мне плот.
Пройти придётся пару ярдов вброд».
«Ну, это ничего,– она сказала.
Вода ей до колена доставала.