— Он будет висеть здесь, пока не умрет, — добавляет Син. — Я позаботился о том, чтобы не порезать его слишком глубоко и не задеть какие-либо важные органы. Смерть от кровотечения может занять несколько часов. Иногда несколько дней, если не повезет.

Он меня отпускает, и я опускаю голову, моя шея теперь болит так же сильно, как и рот.

Син протягивает руку своему другу, и в ней оказывается мой дневник. Я начинаю что-то бормотать в кляп, пытаясь выхватить дневник из его рук. Я знаю, что он его читал, но это не просто мой дневник. В нем я рассказываю о Сине.

— У нас будет занятие, — говорит Син и, схватив меня за плечи, усаживает на стул. Сквозь тонкий плащ мою задницу и бедра холодит металл. — Ты поделилась своими фантазиями, маленький демон. Теперь позволь мне поделиться своими.

Облизывая кончики пальцев, он начинает перелистывать страницы, пока не находит то, что ищет.

— Представь, что ты привязана к кровати в подвале.

Я напрягаюсь, не в силах оторвать взгляд от Сина.

— Просто лежишь там, готовая к тому, чтобы тебя трахнули. Чтобы тобой воспользовались по полной программе. Я нежно провожу рукой по твоему бедру, и ты ерзаешь на кровати, умоляя меня трахнуть твою мокрую пизду.

Мой пульс начинает бешено биться. «Почему это так знакомо?»

Син закрывает дневник и бросает его на пол, больше не интересуясь им. Наклонившись вперед, он кладет руки на подлокотники моего кресла, заключив меня в воображаемую клетку. Его маска находится в нескольких сантиметрах от моего лица, и я задерживаю дыхание.

— Представь, как я трахаю твою киску, обхватив руками твое горло, а ты борешься с веревкой, которой тебя привязали к кровати.

Мое сердце колотится, и я задерживаю дыхание. Почему мне кажется, что со мной все это уже было? И откуда он об этом знает? Он следил за нами с мистером Гамильтоном?

Он обхватывает мое горло, заставляя меня поднять подбородок, а из моего заткнутого рта стекает ровная струйка слюны.

— Это был первый раз, когда я трахнул тебя, маленький демон. В его доме.

Нет. Этого не может быть. Я пытаюсь покачать головой, но его разбитая зеркальная маска кивает один раз.

— Да. Он оставил тебя одну в своем подвале. А я вошел и отымел тебя.

Слезы наполняют мои глаза. Я была так зла на Гамильтона в ту ночь. После второй бутылки вина он привязал меня к кровати, а потом сказал, что уходит. Когда я начала паниковать, он засунул мне в рот мое нижнее белье и заклеил его скотчем. А потом ничего не было. Просто тишина. Я знала, что он ушел, и понятия не имела, когда он вернется. Но чем дольше я лежала, тем больше намокала. Потом я почувствовала прикосновение, и мне захотелось… нет, мне понадобилось больше. Мое тело умоляло его трахнуть меня. Я практически рыдала, когда кончила. Потом я потеряла сознание. На следующее утро я проснулась в своей комнате, не понимая, как попала домой, а моя машина стояла на подъездной дорожке.

— Это я к тому, Эллингтон, — Син отпускает подлокотники и наклоняется, чтобы схватить подол плаща и задрать его.

Мой пульс учащается. Он никогда не называет меня полным именем.

Он проводит свободной рукой между моих ног, и они сами собой раздвигаются.

— Что ты принадлежишь мне. Ты принадлежала мне еще до того, как об этом узнала. И я сделаю так, что ты никогда об этом не забудешь.

Я пытаюсь встать, но тут меня хватают за волосы и оттягивают голову назад. Из моего заткнутого рта вырываются невнятные слова, и за край резинового мяча вылетает слюна.

Мне широко раздвигают колени, я пытаюсь сопротивляться, но бесполезно. Их трое, а я одна, и мои руки связаны за спиной.

— Теперь ты принадлежишь Лорду, Элли. А Лорд всегда берет то, что хочет.

Я сглатываю, ощущение застрявшей у меня во рту холодной слюны вызывает у меня рвотный позыв.

— Я клянусь… — голос Сина заполняет комнату. — Трахать эту пизду.

Мои уже промокшие стринги сдвигают в сторону, и в меня входит палец, от чего я непроизвольно дергаю бедрами.

— Ты клянешься быть моей, не так ли, маленький демон?

Я киваю изо всех сил, на что способна, а это не так уж много, и со стоном соглашаюсь, когда входит в меня второй палец.

— Мы клянемся никогда не разлучаться ни в этом мире, ни в следующем, — он вводит третий, и я впиваюсь зубами в резину, резко вдыхая через нос. — Потому что я всегда найду тебя, зверушка. Неважно, как далеко ты пытаешься убежать, как сильно ты со мной борешься или как долго ты живешь ради меня. Ты никогда от меня не сбежишь.

Я вижу красный свет, почти как пламя, освещающее маленькую комнату, но я не могу посмотреть, что это, потому что один из парней позади меня все еще держит мою голову за волосы, заставляя меня смотреть на черный потолок. Син убирает свои пальцы, и я опускаюсь в кресло как раз в тот момент, когда меня пронзает горячая обжигающая боль.

Я кричу в кляп, дергаясь в кресле, и, клянусь, у меня на секунду пропадает зрение. Когда я возвращаюсь к реальности, мое лицо мокрое от текущих по щекам слез, а тело сотрясается. Мое лицо обхватывают чьи-то ладони, а перед глазами — лицо Сина, его маска давно исчезла, как и сжимающая мои волосы рука.

Он улыбается.

— Ты была такой хорошей девочкой, маленький демон.

Син скользит рукой по моей шее и опускает мое лицо вниз. Я вижу у себя на внутренней стороне бедра их герб — круг с тремя параллельными линиями внутри. Такого же размера кольцо, которое он носит. Раздраженная кожа краснеет и кровоточит.