Зазвонил телефон.

Ник отчитался невидимому инструктору об оставленных сообщениях.

— Как напарник? — спросил знакомый голос. «Он что-то знает!» — испугался Ник, задержал на мгновение дыхание. Потом ответил:

— В порядке, поехал покататься.

— Ну ему недолго осталось кататься, — произнес голос. — Ладно, завтра с утра продолжайте звонить в Трир. Если ответит вживую, сразу звоните мне — 48-04. Завтра перезвоню. Кстати, завтра попридержите своего напарника от пьянства и прочего, надо, чтобы он хорошо выспался! Послезавтра с утра опять поедете.

Ник снова стоял у окна. Та легкость, с которой знакомый телефонный голос сообщил, что напарнику «недолго осталось кататься», говорила только об одном.

По крайней мере судьба одного из них была предрешена. Только как предрешена?

Догадаться было несложно, сложнее было представить себе, что ему, Нику, позвонят и напомнят о таблетках. И таким образом уже из него сделают топор многоразового использования.

Нет, думать об этом не хотелось, хотя и сам он еще не был полностью уверен, как поведет себя, получив такой приказ.

Кашлянула под батареей черепаха. Ник обернулся, вздохнул. Захотелось спать. Но если он сейчас и заснет, то явно ненадолго. Сахно не умел заходить тихо. Наверняка он его разбудит. Ну и бог с ним, пускай будит. А пока — спать!

Проснулся Ник утром. Часы показывали девять. Первым делом Ник посмотрел на кровать Сахно и понял, что тот не возвращался.

Стало страшно. Страх спросонок особенно силен. Мысли сонные едва шевелятся, не спешат с утешениями, с объяснениями.

Умылся и словно часть страха смыло холодной водой. Ну да, он один. Сахно не вернется. Может, он уже на том свете, ведь уехал он вчера с чемоданчиком на для того, чтобы купить травки и покурить в какой-нибудь компании глухонемых, с которыми ему было легче всего найти общий язык.

Умылся, потом стал под холодный душ.

А что, если он в полиции? Ну хорошо, немецкий он не знает, но ведь они и переводчика могут найти!

Сколько уже они были вместе изо дня в день, а Ник так и не научился предсказывать поведение Сахно. Может, потому, что предсказать его поведение было невозможно? Это ведь и пугало Ника поначалу, пока он не привык. И теперь казалось, именно то, что он привык к непредсказуемости и взбалмошности напарника, заставило Сахно быть поспокойнее и относительно попокладистее.

Выпив кофе, Ник присел к телефону. Набрал номер Вайнберга, пообещал его автоответчику приехать завтра и задать несколько вопросов.

Надо было что-то делать, надо было чем-то отвлечь себя. Ник вышел в магазин. Прошелся медленно улочками Ойскир-хена. Зашел в кафе на центральной площади, выпил чашечку кофе и закусил вместо сахара уже традиционной мышкой из пастилы.

— Как у вас дела? — неожиданно спросила моложавая женщина лет сорока, стоявшая за прилавком.

Ну да, они уже несколько раз здоровались, но вопрос все равно прозвучал неожиданно.

Ник улыбнулся.

— Нормально, — ответил он по-немецки.

— А у нас сегодня, с утра авария, — поделилась с Ником женщина. — Автобус за городом с машиной столкнулся. Три скорых туда помчались!

— Когда? — спросил Ник.

— В полвосьмого. Я ведь с семи работаю…

— А какая машина? — Ник вдруг посерьезнел.

— Не знаю. Автобус наш, который на Нидиген ездит.

Купив в магазине молока, колбасы и яиц, Ник вернулся домой. Время приближалось к двенадцати. Надо было делать второй звонок.

И вдруг с улицы донесся уже знакомый шум мотора. Подскочив к окну, Ник заметил сворачивающий за дом на стоянку похоронный лимузин. Его охватило состояние полной онемелости. Лицо выражало отсутствие чувств. Молча, точечным взглядом он отследил путь Сахно из-за угла до парадного. Отметил только, что возвращался он с пустыми руками, без чемодана. И походка у него была довольно твердой.

— Ты где был? — сухо спросил вошедшего напарника Ник. Тот удивился вопросу, посмотрел на Ника с ехидцей во взгляде.

— Я тебе что, жена, чтобы отчитываться? Сахно полез в карман куртки, вытащил пачку денег, отсчитал несколько купюр и протянул Нику.

— Держи, здесь семьсот. Я тебе больше ничего не должен? Ник взял деньги, не сводя взгляда с лица Сахно. Что-то показалось Нику новым в его лице.

Наглость там присутствовала всегда, но теперь к ней добавилась какая-то сытая самоуверенность. Словно у Сахно именно сегодня имелся серьезный повод гордиться собой.

— А где чемодан? — спросил после паузы Ник уже другим, более миролюбивым голосом.