Дальше Николай повелел отобрать среди мастеровых молодых парней, поголовастей и отправил их в деревню, чем вызвал ропот среди остальных — ведь работы у них с отъездом почти двадцати человек прибавилось. Ропот, впрочем, быстро стих — выплатили зарплату задерживающуюся, да с премией. В канцелярию спустили приказ, довести до рабочих о установленном с сего дня восьмичасовом рабочем дне (с часовым перерывом на обед), с обязательной оплатой неизбежных сверхурочных и работы в праздники. С разбивкой заводских работ в цехах на три смены. И учреждении нескольких заводских столовых, где предполагалось кормить не только мастеровых и работных людей, но и крестьян, занятых на подсобных работах.

Когда Корепанов повелел десяток мастеровых под присмотром приказчика или кого-нибудь из канцелярии отправить в Новую Пристань, для развертывания ещё одного производства под началом новых совладельцев — желающих не нашлось. Выслужиться перед непонятными хозяевами получится ещё или нет, а вот быть закованными в кандалы, как писарь или голова — это запросто. Поэтому надзорным за мастеровыми общим коллективным решением отправили Вацлава-Василия, с напутствием: «Ты всё одно каторжный, дальше Сибири не сошлют!»

Так что историческое событие — приезд в Известковое новых владельцев и основание сахарного завода Вацлав наблюдал лично, приехав с мастеровыми загодя. Тут же толклись отправленные с завода казенные крестьяне Новой Пристани, подряженные на предстоящие работы, горело несколько костров, вокруг которых все с любопытством ожидали прибытия начальства.

«Немцы» Василия удивили сразу, таких немцев он не встречал даже в Вильно, где бывал с отцом не раз. А уж там и немцев и прочей швали — было вдосталь. Ещё и главный немец, которого отчего то звали без отчества, просто Егором — сразу же обратил внимание на Василия. Узнав что он из ссыльных поляков — развеселился до невозможности и теперь всегда приветствовал Вацлава непонятной поговоркой: «Доброе утро Вася! Бобр курва?» Но уже на второй день поняв, что зла ему начальник не желает, Василий в ответ говорил: «Здравствуй Егор! Курва бобр!» — чем доводил его до смеха.

Последующая неделя выдалась настолько суматошной и насыщенной событиями, что у Василия шла голова кругом. За несколько дней поставили и запустили сахарный завод с диковинным механизмом, которому для работы не требовалось не воды, ни ветра — только дрова подкидывай. Заведенные управляющим Егора Федусом порядки наводили на мысль, что возможно эти хозяева и были немцами, доселе Вацлаву не встречающимися. Поутру и вечером рабочие выстраивались рядами в шеренги на поверку, под руководством бригадиров с повязками на рукаве, Егор обходил построившихся с нарядчиком, который сверял явившихся с записями на доске. Споро пересчитывая списочный состав. После нарядчик раздавал направления на работы бригадирам и те вели рабочих, под дружное пение разученной песни:

Егор, поначалу присматривающийся к Вацлаву с подозрением — посмотрев за ним и его работой, пообщавшись накоротке — неожиданно с ним сошелся и частенько звал его то разделить трапезу, то попить крепкого чаю. Была у местного начальства такая заведенная традиция, называемая «чифирнуть». Как говорил Федус, приглашая Васю: «Не каждый фраер с начальством чиферит». Тут и без перевода было понятно, что этим ему оказывают честь.

В один из вечеров в юрте у Егора, Василий неожиданно для себя рассказал всю свою историю, как он лишился и семьи, и родины. Егор, к удивлению Васи — проявил сочувствие и особенно заинтересовался его любимым делом — пивоварением. Достал из своей сумки бутылку с вином, налил Федусу с Васей и стал выспрашивать, сможет ли он здесь варить пиво и что ему для этого надо.

Василий подумал и сказал, что сможет всё и даже прихвастнул, что знает семейные секреты и рецептуру варки пива, которые более никому неизвестны. Чем вновь рассмешил Егора, до слёз. Просмеявшись, тот обещал вскоре ткнуть Васю носом в такие секреты варки пива, о которых тот никогда не слышал. Вацлав, уже понявший что начальство и слов на ветер не бросает, и знает многое (чего только одно изготовление сахара стоит) — открыл рот от предвкушения, приготовившись узнать о любимом деле нечто новое.

Егор однако сказал, что не помнит детали, но у него всё записано и лежат эти записи дома. И с ходу стал сговаривать Васю заняться пивоварением, обещая ему и дом, и помещение, и даже волю: «Договоримся мы, снимут твою судимость, по УДО выйдешь за ударный труд! Мы же с братом Серёгой поспорили, что пить не будем! Пока или я пиво не сварю, или пивовара не найдем хорошего! Так что тебя мне сам бог послал!»

Вацлав и без воли был согласен на всё предложенное Егором, так что к концу недели ехал в санях с ним, в Попадалово. Федус провожал их: «Ехай Егор, не волнуйся, хоть неделю дома живи! Завод работает, свеклу привозят, сахар увозят. А за стройкой и без тебя присмотрю!» Егор при Вацлаве сговорился со своим управляющим, что дом Федуса в деревне тот отдает под пивоварню и жильё для Васи. А Федус с Зулей присмотрели себе место под усадьбу, на взгорке, чтоб не подтапливало при разливе — на берегу Ая. Казенные рабочие уже копали траншеи под фундамент, загодя…