Алиса, молодая журналистка, получает в подарок от деда фамильную реликвию — старинное китайское зеркало. И теперь магическая вещь являет ей в видениях тревожные картины прошлого, которые мучают девушку. Выяснив, что историк Лань Тау, представитель влиятельнейшей китайской династии — потомок человека из её видения, Алиса решает поделиться с ним своей тайной и попросить совета — что теперь делать…
Пролог
Китай, провинция Хэбей, г. Пекин, 1900 г.
– Это случится сегодня! – Цыси постучала длинным ногтем по деревянной поверхности стола и прикрыла глаза.
Китайская императрица сидела на маленьком стуле, напоминающем обычный табурет. Её платье, расшитое множеством знаков добродетели, закрывало всю поверхность сидения, и если бы не нянюшка, поддерживающая пожилую женщину сзади, та бы уже давно могла упасть.
– Госпожа, прольётся много крови! – заговорил один из советников тихим голосом.
– Пусть так и будет, главное, чтобы это не была кровь моих людей!
Юбки зашуршали, а табурет с характерным звуком повалился на мраморный пол, едва не отбив ноги той самой нянюшке, так вежливо придерживающей спину Цыси долгие два часа переговоров.
Тяжёлые платформы застучали по полу, а наложница, изменившая судьбу Китая, скрылась из виду, оставив в недоумении тридцать чиновников.
***
Два часа спустя после заседания императорского совета.
– Чжи, а кем ты мечтаешь стать? – зелёные глаза Насти светились как изумруды на солнце.
Она плохо, но говорила по-китайски, ведь жила уже в этой стране долгих три года. А когда начала дружить с Лань Чжи, почувствовала острую необходимость в общении с парнем.
Чжиюй, глядя на прекрасную девушку, улыбался своей идеальной белозубой улыбкой и щурил без того узкие черные глаза:
– Я мечтаю стать тем, кто сделает тебя счастливой, моя ниуниу (малышка)…
Высокий, худощавый парень крепко обнимал низкорослую рыжую красавицу с внешностью иностранки, что привлекало внимание всех, кто прогуливался в то утро близ окрестностей реки Джиншуй. Но Чжи это совсем не смущало, и он с упоением вдыхал аромат шелковистых волос, наслаждался единением с той, которую желал всем сердцем.
У этих двоих могла быть вся жизнь впереди, если бы не взрыв, неожиданно оглушивший молодых людей. Он донесся из Посольского квартала.
Весь Бейджинг на мгновение замер, а следом начали раздаваться душераздирающие вопли. Происходило что-то непонятное. Артиллерийские залпы не замолкали. А люди, после того как прошел первый шок, начали кидаться врассыпную, не понимая, от чего спасаться.
Но даже испугавшись, Чжиюй не медлил ни секунды. Он схватил Настю за тонкое запястье и потащил в укрытие.
Дорога до хутуна китайца близ квартала Дун цзяоминь сан не была длинной или долгой, но запомнилась Насте и Чжиюю на всю жизнь.
Раненые иностранцы в строгих костюмах, делающие последние вдохи, оголтелая ускоглазая молодежь, разносящая тростниковыми палками всё на своем пути, и запах гари в воздухе. Революция, достигшая своего апогея, добралась до столицы Цинской империи и не пожалела никого.
Чжиюй надеялся, что в его доме будет спокойно. Но и в предполагаемом укрытии творилось черт знает что. Глава семейства Лань со свитой друзей сидел за низеньким деревянным столом, на котором парил только что заваренный глиняный чайник, мужчины громко спорили и разбрасывали в разные стороны листки из рисовой бумаги.
Агитки, на которых корявыми буквами, с явным отсутствием навыков каллиграфии, были нацарапаны призывы к вступлению в сопротивленческую армию Синьхуа.
Седовласый старик недовольно взглянул на сына, поймавшего листовку, но его взгляд быстро переметнулся на спутницу Чжи, которая едва сдерживала слёзы. Изумрудные глаза выдавали страх и смятение.
– Лань Чжиюй, для чего ты притащил её сюда, – выругался глава семейства, показав знаком своим гостям, чтобы те затихли.
– Отец, там началась война, Насте безопаснее всего находиться здесь! – парень заметно нервничал, не понимая настроя родителя.
– В город скоро войдут русские войска, она должна быть со своими. Если в нашем доме протестанты поймают белолицую девчонку… – Лань медленно встал из-за стола, нахмурив седые брови. – Нас ждут неприятности!
Мужчины в ярких золотых одеяниях начинали понемногу скалиться, поднимаясь с мест за хозяином. Глиняные гайвани, стоящие на резном столике для чаепития, звякали, ударяясь друг о друга.
Настино сердце успело несколько раз замереть, пока Чжи не заключил её в объятия. Девушка была знакома с некоторыми из присутствующих, но такими злыми не видела их никогда.
– Она дочь твоего друга! Отец, что ты творишь! – парень стал практически белым от переживаний.
Ворота за спиной молодых людей распахнулись, и на пороге появился мужчина средних лет с перепуганным лицом и взъерошенными волосами. Он тяжело дышал, по его пухлому лицу стекали капли пота. По всему было видно, что он очень торопился.
– Вот ты где, несносная девчонка, – не церемонясь, отец схватил ошарашенную дочку за руку и без лишних церемоний потащил её на выход.
– Костров, прощай! – крикнул ему вслед старший Лань и прошептал лишь одними губами конец фразы: – Не держи на меня зла…