— Блядь, может, лучше на завтра отложим? — поморщилась она. — Что-то я очкую.

— Он прав, — согласился Квадрат, — завтра может быть уже поздно. Бойцов спецназа найдут, или ещё что-то изменится.

— Ох, ебать, меня всю трясёт от страха, — честно призналась Марго. — Я не хочу подыхать. Пиздец как не хочу.

— Всё получится, — уверенным голосом приободрил подругу Кочетков. — Верь мне. План бесподобен и прост, как мозг поросёнка.

— Долбоёбушка, — девушка посмотрела в глаза мертвяку, — если я сдохну, убей этих двоих, хорошо?

— Пизде-ец, — прошипел в ответ тот и добавил:— Беги, долбоёб.

— А вот это в мои планы не входило, — усмехнулся Кочет. — Всё, хорош скулить. Пойдём, нас ждут великие дела.

Квадрат тоже изобразил хищную ухмылку и, оттянув затвор на автомате, убедился в наличии патрона в стволе.

Сегодняшний день с самого начала пошёл наперекосяк. Григорий Тисленко по кличке Тесак пребывал в скверном настроении. И дело вовсе не в патруле, в который он угодил, несмотря на то, что он ему не по чину. Всё из-за лейтенанта, отдающего идиотские приказы. Чёртов щенок, который и пороха не нюхал, разве что на учебных стрельбах. А у Тесака — четыре боевые командировки за спиной, даже награды имеются. Да, пусть он всё ещё прапорщик, но не у всех есть деньги на высшее образование. И тот факт, что папаша этого ублюдка заплатил за его обучение, не даёт ему права пренебрегать советами более опытного, пусть и младшего по званию, сослуживца.

А ведь у Тесака были грандиозные планы на вечер. Он уже успел затариться травкой и предвкушал чудесный отдых с двумя прелестными дамами лёгкого поведения. И что такого страшного произошло? Подумаешь, нарезал задачу двум сержантам: обеспечить вечерний досуг природным кайфом. Это армия, здесь такое в порядке вещей. А то, что эти придурки попались, — не его проблемы. Хотя за стукачество они ответят по-полной.

И на этого мудака-лейтенанта управа найдётся. Не на того напал! Это надо было додуматься: выдвинуть обвинение, мол, прапорщик Тисленко злонамеренно ослабил охраняемый периметр и, пользуясь служебным положением, заставил бойцов уйти в самоволку! А то, что эти порядки существовали здесь ещё до того, как он под стол пешком ходил, его не волнует! Чёртов ублюдок. Мало того, что отчитал при молокососах, ещё и на стену отправил.

— Эй, Селиванов! — Тесак поманил старшего сержанта. — Подойди.

— Тащ прапорщик! — Подошедший парнишка вытянулся в струну и козырнул.

— Отставить, Селиванов, — снисходительно махнул рукой прапор. — Вольно. Ты травку куришь?

— Никак нет, тащ прапорщик…

— Ой, хорош пиздеть, — поморщился тот. — Давай, сгоняй до склада, у меня в столе, в верхнем ящике пакетик лежит.

— Есть, — по-военному ответил Селиванов, но без сопутствующей уставщины.

Тесак опустился на ящик с патронами, небрежно окинул взглядом охраняемую территорию и принялся высыпать под ноги табак из сигареты. Его не волновало, что боец оставил огневую позицию, тем самым ослабив периметр. Да что вообще может случиться? Город перекрыт высоким секционным забором. А Тесак ещё ни разу не видел, чтобы мертвяки додумались его перелезть. К тому же на вышках дежурят бойцы и даже близко не подпустят орду к периметру.

Он посмотрел в сторону лагеря, пытаясь отыскать силуэт нерасторопного бойца, которого отправил за кайфом.

— Ну чё он там возится, придурок?! — раздражённо бросил прапор и расправил помятую, опустевшую сигарету.

Вскоре на фоне начинающего светлеть неба мелькнула долговязая тень старшего сержанта. Тесак тяжело вздохнул, нетерпеливо дёргая ногой.

— Долго, Селиванов, — повинил бойца он, забирая свёрток из его рук.

— Виноват, тащ прапорщик.

— Ой, сядь, не мельтеши! Чё там, как обстановка?

— Да нормально, — смущённо ответил боец. — Спят все.

— Это хорошо, что спят, — согласился Тесак. — Семёнова не видно?

— Вроде на западном выезде с обходом.

— Чтоб его там пристрелили, мудака, — зло прошипел Тисленко и постучал фильтром о ноготь, чтоб травка плотнее улеглась в косяке.

— Хорошая? — кивнул на наркотик старший сержант.

— Тебе хватит, — ухмыльнулся Тесак. — Да не ссы, боец, через час смена караула, а после ночной тебя никто на построение не дёрнет.

Прапорщик закрутил кончик сигареты, послюнявил косяк, чтобы тот зазря не тлел на лёгком утреннем ветре и, вставив его в губы, чиркнул зажигалкой. Сладкий дым ворвался в лёгкие, обжигая их, словно раскалённым песком. Захотелось прокашляться, и Тесак, зажав нос, захрюкал, чтобы не потерять ценный кайф. Затем молча протянул косяк Селиванову. Тот смущённо принял подношение и вполне профессионально, в несколько затяжек, наполнил лёгкие дымом.

— Стой, кто идёт?! — внезапно прогремел голос с вышки.

Селиванов тут же сжался в комок, будто его мама за курением поймала, и не сдержался, разразился сухим кашлем на всю округу, разбрасывая вязкие слюни.

— Блядь, да тише ты, долбоёб, — ткнул его кулаком в плечо прапор.

— Беги, долбоёб, — вдруг раздалось тихое шипение за воротами, которые и охранял Тесак с Селивановым.

— Ты слышал? — тут же навострил уши Тисленко.

Кайф уже начал туманить мозг, изменяя восприятие действительности и кратно усиливая эмоции. А так как Тесак уже находился в состоянии раздражения, то оно навалилось на него с ещё большей силой, продолжая нарастать, словно снежный ком. Он уже начал жалеть о том, что решил дунуть на посту. В голову полезли разные нехорошие мысли, а раздражение сменилось страхом.