Он не выглядит удивленным или раздосадованным. Уставшим, да. И даже немного радостным. Наверно от того, что больше не придется играть на два фронта.
Меня тошнит. До кислого, лимонного привкуса на языке. Кажется, вот-вот, прямо здесь, на глазах у прохожих, извергну содержимое желудка им под ноги.
«…Ты же знаешь…»
Эта фраза, как на повторе, эхом фонит в ушах, и с каждой секундой громкость только нарастает.
Лара была у нас дома. но не в качестве моей подруги. А в качестве женщины, с которой Виктор делил наше супружеское ложе.
Мои внутренности скручивает. Все тело сводит судорогой, что я даже не могу пошевелиться. Только чувствовать, как каждая клетка бьется в агонии.
Больно. Ужасно больно от осознания, что вместо того, чтобы поговорить о проблемах в нашей семье, чтобы подарить мне частичку своего тепла, Виктор грел постель другой.
