— У тебя интересный акцент. Я слышал, ты уезжала из России? — спрашивает Митягин.

— Ага. В Италии жила.

— Ого, — дёргает головой он. — Семья, дети?

— В разводе, дочка.

— Понятно, — усмехается бывший одноклассник, а затем вновь растягивает рот в широкой улыбке. — А я вот так и хожу холостой. Никто так и не может меня окольцевать.

— Не переживай, время ещё есть, — успокаиваю парня и кидаю быстрый взгляд на его орешки. Ого! И тут накачал.

Последний раз видела его на выпускном в одиннадцатом классе. И тогда он был плоским со всех сторон. Странно осознавать, что это один и тот же человек.

— Да я и не переживаю. Мне в кайф так жить. Никому ничего не должен. Никакой ответственности. Свобода! — раскидывает руки в стороны Митягин.

— Да, и в этом есть свои плюсы. Но знаешь, я не жалею. Свобода свободой, но за свою дочь я очень благодарна богу.

— Каждому своё, — хмыкает Женя.

— Ты прав, — останавливаюсь возле своего кабинета и, прищурившись, улыбаюсь. — Ну, я пойду пока в свой кабинет. До встречи.

— Конечно… Танзиля Толгатовна, — моё имя произносит, чуть понизив голос и, снова подмигнув мне, уходит в сторону комнаты отдыха.

С улыбкой провожаю его объёмную фигуру взглядом и вдруг чувствую, как спину жжёт, словно от лазера. Оборачиваюсь и тут же упираюсь глазами в Гришу, пристально наблюдающего за мной в отдалении. Сердце ухает в… видимо, ягодицы, потому что мягкое место начинает пульсировать. Но я, не выдавая своих ощущений, спокойно киваю ему и быстро захожу в свой кабинет.

При виде него воспоминания о вчерашнем его сумасшествии приобрели более яркий привкус, отчего в горле вмиг становится сухо. Щёки загораются.

Сложно… Сложно мне будет…

В моём кабинете тоже поставили кулер с водой, чему я охренеть как рада сейчас. В горле пересохло невообразимо! Перед глазами мелькают картинки моего наказания и даже те звуки жужжат в ушах, прохладная вода скатывается ручейком по горлу, а дверь в кабинет открывается. И мне даже гадать не нужно, кто же пожаловал.

Не оборачиваюсь, а наливаю ещё воды.

— Я смотрю, ты уже успела познакомится с нашими тренерами? — без прелюдий раздаётся вопрос. И, мне слышится, или в нём и правда присутствуют нотки предъявы?

— И вам доброе утро, Григорий Александрович, — пропеваю и крупными глотками опустошаю прозрачный стаканчик. Выдыхаю блаженно и только потом отвечаю: — Ага, познакомилась. Ещё в школе. Классе так в третьем, — выкидываю пластик в урну рядом и разворачиваюсь к «начальнику», на лице которого непонимание в виде сведённых к переносице бровей. Цокаю и добавляю: — Это мой одноклассник, — поправляю волосы и решаю добавить ещё: — И вообще, какое тебе дело?

Гриша откидывает голову назад и глубоко вздыхает.

— Господи, дай мне сил, — снова возвращает свой взгляд на меня и сканирует им с головы до пят. Так и тянет принять позу, чтобы лучше мог рассмотреть все выгодные стороны. Но решаю не дразнить ещё больше нашего неуравновешенного начальника. — Что это на тебе?!

Ого, Котику снова не нравится то, как я выгляжу? Походкой от бедра подплываю к столу, сажусь на его край и скрещиваю ноги.

— Платье, разве не видно? — мой голос спокойный, а вот у Гриши, похоже, начал дёргаться глаз. А мне, оказывается, нравится его злить!

— Я вижу, что платье, — угрожающе тихо прорычал, а затем на весь кабинет: — Но я вчера ясно дал понять, что твой вид не соответствует дресс-коду!

— И что я по-твоему должна носить? Может, мне надеть паранджу?

Он в считанные секунды оказывается возле меня. Близко. Начинает цедит слова, пристально смотря мне в глаза. А я не ошиблась, глаз и правда дёргается.

— Ты, видимо, забыла, благодаря кому у тебя сейчас есть работа? Так что советую не злить меня. И, если я говорю, что твои платья не подходят, то значит они не ПОДХОДЯТ!

Наши носы практически соприкасаются, чувствую его дыхание на своих губах. Чёрт! Задерживаю дыхание и пытаюсь словить внутренний «дзен». Главное самой сейчас держать себя в руках.

— Отшлёпаешь меня, как вчера? — кое-как натягиваю ухмылку и с вызовом приподнимаю одну бровь. Гриша застывает, прикрыв глаза. Вдохи глубокие. Я вижу, как он пытается совладать с собой. Знаю, как у него всегда отключались мозги рядом со мной. Да и у меня мыслительный процесс рядом с ним отсутствовал. Но сейчас я хочу расставить всё по своим местам, чтобы впредь не вздумал лезть ко мне. — Тебя заводят мои наряды, поэтому ты злишься, — проговариваю тихо, медово. А затем наклоняюсь к его уху. — Я знаю, что в твоей голове. Ты хочешь меня, но ещё борешься с собой…