Я самая настоящая сумасшедшая, потому что мне это нравится. Чувствую, как вкус Гриши пробуждает во мне каждую похотливую клеточку. Ощущаю, как стенки влагалища ритмично сжимаются, выделяя всё больше влаги с каждой секундой. Соскучилась по нему дико и безумно. По всему этому. Жёсткому, вкусному, ярому. Хватаюсь одной рукой за основание члена и облизываю его вдоль всей длины. Как самое лакомое мороженое, как самый сладкий леденец.

— Умничка… Да… — откинув голову назад, блаженно выдыхает Котов. Тело его дрожит, член постоянно дёргается, напрягается. Ему до безумия нравится. Я знаю.

Провожу языком вкруговую по головке, слизываю смазку, сочащуюся из него. Рукой дотрагиваюсь до яичек и аккуратно сжимаю, перекатываю в пальцах, глажу, отчего над головой раздаётся очередной сдавленный стон. Снова погружаю ствол между губ и начинаю быстро сосать, помогая ладонью. Второй спускаю ниже его брюки и вонзаюсь своими острыми «миндалями» в его ягодицу. Да-а-а! Моя родная!

— Давай, малышка! Ещё чуть-чуть… — обхватив мою голову двумя руками, он вдруг делает резкое движение бёдрами. А после и вовсе начинает вдалбливаться в мой рот с неистовой скоростью и силой.

— Гх-х-гх!.. — снова я давлюсь. Воздуха не хватает, с уголков глаз вытекают слёзы. Вцепляюсь ногтями в Гришины руки, умоляя остановиться.

И он наконец прекращает, погладив меня по голове, и пока я пытаюсь отдышаться, проводит большим пальцем по моим губам.

— Умничка… А теперь поласкай себя…

И я слушаюсь его, потому что моё тело победило в схватке с моим разумом. В голове абсолютно никаких мыслей кроме того, что я хочу его. Безумно! И хочу кончить! Прямо сейчас!

Лихорадочными движениями задираю юбку выше и пробираюсь одной рукой к трусикам, которые можно выжимать от того, как я возбудилась. Дотрагиваюсь до нижних, влажных губ и медленно провожу пальцами, не отрывая взгляда от Гриши, выкручивающего в этот момент мой сосок. Погружаюсь в себя осторожно. И снова наружу, размазывая возбуждение по коже.

— А-а-а-х!.. — стону, приподнимаясь на коленях, но глаза не прикрываю, хоть и видимость искажается. Смотрю на Котова и могу заметить, какой сумасшедший блеск в его глазах. Азартный, алчный. Ему точно нравится то, что происходит у его ног.

— Да, малышка… давай кончим вместе, — предвкушающе облизнувшись, он наматывает мои волосы на кулак, а я, вновь обхватив одной рукой член, беру его в рот.

Теперь мои движения ртом и рукой внизу исполняются в такт. Голова назад — пальцы скользят вглубь. Голова вперёд — пальцы к клитору. Круговое движение языком и пальцами одновременно. И с каждым мгновением ритм ускоряется, приобретает остервенелость, жажду пережить то, что не ощущала уже столько лет.

— М-м-м!.. — зажмуриваюсь от того, как внутренности сжались в один наэлектризованный комок. Ещё пара движений и я точно взорвусь кричащим салютом!

— Ар-р!.. Давай!.. — рычит Гриша, как самый настоящий зверь.

Низ живота сводит до жёсткой нехватки кислорода, тело пронзает электрической судорогой. В глазах темнеет. Я прижимаюсь грудью к ногам Котова, прогибаясь в спине, трусь о него, сжимаю колени и сотрясаюсь, при этом не прекращая насасывать член.

Гришу тут же штормит под его сдавленный, хриплый стон. Покачнувшись, он сжимает волосы на моём затылке сильнее, когда член начинает пульсировать на моём языке. После чего мне в рот выбрызгивает горячая, густая струя спермы. Обволакивает, стекает по горлу.

— Бля-я-ять!.. Да-а-а!.. — с рыком вновь толкается бёдрами, изливая последние капли. Его тело трясёт, как и моё всё ещё.

Мне приходится всё проглотить…

— А-х-х!.. — а затем с хрипом резко отстраниться, чтобы захватить губами, как можно больше воздуха. Горько-сладкий вкус во рту. Глаза щиплет от размазавшейся туши. Макияжу конец. И не только ему… Моя рука в трусиках. Рубашка порвана. Я с оголённой грудью. Котов с оголённой задницей и членом. Картина маслом.

Опускаюсь на свои лодыжки, всё ещё пытаясь отдышаться. Но зато к мозгу, видимо, начала поступать кровать, потому что вот оно осознание.

Гриша стоит с закрытыми глазами, откинув голову назад, и всё ещё тяжело дышит. В наступившей тишине медленно поправляю одежду. При этом проматывая в голове всё произошедшее. Внутри меня снова взъедается ярость, придающая сил встать на ноги. Покачиваясь, завязываю рубашку на талии. Она достаточно широкая для этого. Поэтому без косых взглядов смогу добраться до дома.

Кидаю быстрый взгляд на Гришу, который, уже застегнув брюки, медленно бредёт к дивану и тяжело опускается на него. Облокотившись локтями о свои колени, хватается за голову. Зло усмехаюсь и, достав зеркальце из сумки и влажные салфетки, вытираю подтёки туши и размазанную помаду.

— Сука! Сука! Сука! — нарушает он тишину в кабинете своим рычанием, растирая лицо ладонями.

Быстрыми движениями складываю всё обратно в сумку и иду на выход. Быстрее отсюда.

— Поздравляю, — бесцветно произношу, проходя мимо, и скрываюсь за дверью.

Мы пересекли черту, державшую нас. Это была точка нашего невозврата. И он тоже это знает…

«Гриша»

Она уже ушла, а я всё так же сижу на диване. По вискам долбит лишь одна мысль: это конец. Ёбаный конец всему! Борьбе с собой. Насколько было возможно — спокойным дням. И моей ненависти? Какого хера я не чувствую ничего похожего на ненависть?!