– То, что вы высказали с такой большой важностью - очевидно, - с некоторой горечью заметил я.

– А вы ожидали от меня провидческих откровений?
– засмеялся Холмский. Только холодный анализ - и ничего более! Конечно, все это очевидно, особенно после того, как оно уже завернуто в удобную упаковку и выложено на полочки.

– Но вы не сказали ничего такого, до чего не может додуматься обыкновенный человек, - возмутился я его надутым поведением.

– Посмотрим!
– загадочно улыбнулся Холмский.

– А что почитываем?
– спросил я, увидев, что он умащивается на диван с книгой.

– Ничего особенного: очерки "Московская старина", Богатырева. Потянуло, понимаете ли, почитать что-нибудь о старой Москве.

– Это всегда полезно, - пробормотал я, и также уткнулся в свою книгу. Мне, наконец, предложили приемлемую работу, и нужно было освежить свои познания в области физической анатомии человека.

5. Новые обстоятельства

– Ах, да знаю я ваши детективы! Сейчас никто уж не пишет приличных детективов!
– вдруг воскликнул Холмский так невпопад, что сразу стало ясно, что он меня, как обычно, и не слушал. Я полчаса растекался мыслью по древу о перспективах современной литературы, о деревенской и женской прозе, об очерках маркиза де Кюстина, а он все это время думал о своем.

– Александр Васильевич!
– сказал я нарочито вычурно, с отчеством, хотя мы с Холмским были уже на более дружеской ноге.
– Опять вас, никак, потянуло на жанр аналитической прозы.

– Естественно. А куда же, по-вашему, может тянуть человека, который профессионально занимается математикой? Способность к логическим рассуждениям так же важна при поиске преступника, как и в математике.

– Если исходить из нормального предположения, что математики являются такими же людьми, как и все остальные, и ничто человеческое им не чуждо, то тянуть математика может куда угодно. Один мой знакомый - математик, например, страстно увлечен опереттой.

– Согласен, это просто мой склад характера. Но дело не в этом. Дело в том, что нет хорошей пищи для моего ума. Нет преступлений, достойных моего внимания, нечем занять мой праздный досуг.

– Ну, как это нет? Да в одной Москве по статистике ежедневно происходит от 6 до 10 убийств, не считая прочих преступлений.

– Это всё топорная работа мясника, голубчик, а не убийства. Там и расследовать нечего: топор, да плаха, да палач в колпаке рядом. Почитайте уголовную хронику, это же ужас! "Садист в Крылатском нападает на женщин!" читай: прыщавый, сексуально озабоченный недоросль, пользуясь полным бездействием полиции (милиции), вытворяет, что хочет. Поймать его можно за час двадцать. Или другое - "Зверское убийство бизнесмена" - читай: обыкновенные бандитские разборки, личность преступника устанавливается в пять минут, было бы желание. Нужно только взять на себя труд поехать к нему на дачу в Барвихе или на Соколиной Горе - и арестовать его.

– А как же быть с нашумевшими нераскрытыми преступлениями? Листьев? Старовойтова?

– Ах, да там одна политика! С точки зрения распутывания преступления там нет ничего сложного. Ничего интересного. Одна пустота! А детективная проза! Вот вам образчик некоего русского автора: "Адвокат Мерри Пейсон откинулся на спинку кресла, соединил кончики пальцев и устремил испытующий взгляд на новую клиентку - молодую женщину, сидевшую через стол напротив него." И это пишет русский автор! Кто такой Перри Мейсон? Какой еще там адвокат? "Устремил"! А от словечка "Испытующий" мне сразу хочется взвыть волком! Словом, полный мрак! Недаром преуспевающий Борис Акунин прозорливо сбежал со своим Фандориным в позапрошлый век!

– Но что вы скажете по поводу дела Соколова?

– Да! Пока оно выглядит заманчиво и немного развлекает меня. Но я хотел бы продолжить свою мысль. Меня в последнее время бесят применяемые методы расследования преступлений и их описания. Бежать по следам преступника с лупой в руке и выковыривать окурки из пепельниц - это же такой примитив! И главное здесь, пожалуй, даже не в примитиве, а в том, что следствие всегда опаздывает даже там, где оно могло бы упредить злодея. Ловить преступников надо не по отпечатку пальцев, а по отпечатку мыслей! Надо думать лучше него и в какой-то момент просто опередить его на один шаг - и все!

Откровения Холмского о состоянии современной детективной прозы были прерваны появлением Соколова. По его возбужденному виду сразу было понятно, что что-то произошло.

– Сегодня ночью была взломана соседняя квартира!
– с порога сообщил он.

– Я это предполагал, - забормотал Холмский.

– А если предполагал, то мог бы мне об этом и рассказать!
– сердито бросил ему Соколов.
– Я бы там наблюдение выставил.

– Ну, наблюдение всюду не поставишь!
– резонно возражал Холмский.
– И потом это была всего лишь одна из версий. Но - рассказывай подробности!

– Подробности таковы, - деловито начал рассказывать Соколов.
– Соседи, наслышанные о происшествиях в соседней квартире, также поставили себе в свое время дверь и обтянули окна легкими решетками, поэтому вторжений через эти проемы в квартиру быть не могло. И вот вам сразу вопрос, на засыпку: каким еще способом взломщики могли проникнуть в квартиру?

– Ну, возможности-то есть, причем много, - задумчиво начал тянуть Холмский.

– А квартира, случайно, находится не на последнем этаже?
– вдохновенно спросил я. Мне показалось, что я тоже чего-то стою в противостоянии этих двух динозавров сыскного дела.