Рожу его перекосило от злобы, он попер вперед, но я видел, что сильно подбил ему ногу. Он не захромал, но скорость упала, Бомбер ступал через боль, и когда попытался перейти в атаку, его удары были не такие акцентированные, как прежде. Я бросился в проход в корпус, вышло не очень удачно, но я сумел перестроиться тут же и сбить его подсечкой. Мы упали, однако Бобмер так ловко вывернулся, что я вмиг отменил борьбу в партере, вскочил. Он попытался зацепить мне ногу, почти поймал, а я вырвался, но равновесие потерял, упал, кувыркнулся, и Бомбер кинулся, чтобы меня добить, но теперь не с меньшей быстротой вывернулся я.

И тут ударил гонг.

– Стоп! – крикнул рефери, заканчивая первый раунд.

Мне ассистировал Степаныч, который знал меня лучше Ракитина.

– Едрит мадрид жопа горит! – зашептал он. – Он скорость потерял, выматывай его…

Степаныч говорил дельно, но я, честно сказать, слушал слабо, поскольку видел, как люди Варианта незаметно сместились в проходы и вниз, а сам он с Аркадием Львовичем преспокойно сидят, никакого отношения к этой движухе не имея…

– Бойцам приготовиться, время, – скомандовал рефери. – Бой.

Передышка больше пошла на пользу мне, чем Бомберу, я все-таки крепко подсек его в голень. У него был общий разлад, я двигался быстрее и, кроме того, ощутил нечто вроде вдохновения. Необъяснимого, но безошибочного предчувствия победы – и я знал, что противника точно так же охватила необъяснимая тягость, черное облако – предчувствие беды…

Следуя рекомендациям Степаныча я включил велосипед. Бомбер понимал, что проигрывает по очкам в раунд, и хотел вернуть утраченное преимущество. Но поврежденная нога не давала ему нужного маневра. Да и я не стал геройствовать. Следующие несколько ударов хлестко влупил его в травмированную ногу, подлавливая момент, когда это нога становилась опорной для бойца. Колено мигом распухло.

После третьего пропущенного удара, Бомбер поднял руку, шипя и показывая, чтобы рефери дал ему передохнуть. Но усач не растерялся, не видя явной причины для остановки, расценил происходящее по-своему – открыл счет. На этот раз я воспринял отсчет удовлетворенно.

– Семь… боец готов продолжать?

– Врача вызовите! – зарычал Бомбер, затягивая время.

– Врач в поликлинике тебя ждет или продолжаем?

Бомбер кивнул. Бой продолжился, и я резко двинулся на добивание, когда зал изумленно ахнул, вскрикнул – люди Варианта бросились на манеж, явно нацелясь на босса, но добежать не успели – из-за кулис не менее быстро возникли бойцы ОМОНа в серо-черно-белом «городском» камуфляже и «балаклавах».

– Лежать! Всем лежать! Руки за голову! – свирепые выкрики.

Бандиты даже не успели коснуться шефа – все уткнулись мордами в пол.

Вот это финал! Зал замер. Никто не понял, что это такое. Шок!

А наша схватка продолжалась. Бомбер дрогнул, он понял, что здесь что-то не то и начал пятиться. Я мгновенно прошел на корпус – жесткий захват, классический бросок. Я включил все мышцы тела, как заправский борец, противник беспомощно взмыл ввысь, грохнулся на спину – туше! Но то в борьбе, а здесь я от всей души врезал ему сверху вниз в переносицу, и погасил свет, впечатав следом локтем его голову. Он тряпкой распластался на ковре.

– Стоп! Стоп! – вскричал рефери.

Но я и не собирался добивать. Черт с ним.

Встав, я увидел, как омоновцы сквозь онемевший зал бегут по проходам, явно к Варианту с Аркадием – добежали, без разговоров схватили, поволокли.

– Что это?! – взвыл Аркадий Львович. – Это произвол, вы не имеете права!..

Те молча и быстро тащили двух горемык вместе с их правами на выход.

Вот он, сюрприз. Да, чья-то невидимая властная рука простерлась над нами, меняя ход игры.

Я сделал глубокий вдох-выдох, понимая, что жизнь моя делает новый поворот…

– Граждане! – прогремел мегафонный голос. – Просьба соблюдать спокойствие, всем оставаться на местах. Работает ОМОН, все под контролем!.. Не волнуйтесь, граждане, просто надо будет немного задержаться!

Граждане, конечно, волновались, но слова старшего ОМОНовской команды, с мегафоном вышедшего на арену, все же подействовали, как успокоительное. Бандиты послушно лежали мордами в ковровое покрытие – народ тертый, опытный, все знали, что за одно неосторожное движение можно так отхватить, что месяц будешь охать.

Я, видать, еще не отошел от схватки – как-то не мог объять все происходящее целиком, мозг был перегрет, выхватывал фрагменты. Адреналин – такая штука.

Вот пожилой зритель что-то горячо втолковывает рослому омоновцу в балаклаве, тот согласно кивает, но встать с места не разрешает…

Вот деловой разговор ведут начальник с мегафоном и шеф, при этом Вадим Антонович горячится, но себе сдерживает, первый раз вижу его таким заведенным…

Вот медицинская бригада оказывает помощь поверженному Бомберу, и Лида в том числе суетится рядом – видно, и ее позвали на помощь. Сам Бомбер сердится, пытается подняться, но медики не дают, и правильно делают, здоровье одно…