– Даже после сотрясения мозга?
– попытался и Андреас подстроиться к веселому настроению своих гостей.

– Ох-ох-хо!
– засмеялся Таавет и вдруг обрел серьезность.

– Сотрясение мозга?
– не поняла Маргит.

– Таавет думает, что я бы уже давно был по крайней мере секретарем горкома, а то и ЦК, если бы мозги мои не тряхнуло в автокатастрофе, шутливо продолжал Андреас.
– Между прочим, товарищ Томсон всерьез подозревает, что я лишен чувства реальности.

– Рад видеть, что инфаркт ничуть не убавил у тебя юмора, - невозмутимо парировал Таавет Томсон.

– Спасибо, что пришли, - посерьезнел Андреас.

– Я оставлю вас на минутку, - преодолев первое смущение, деловито сказала Маргит.
– Попытаюсь найти вазочку или какую-нибудь посудинку.

– Позвольте это сделать мне, - не замедлил предложить свои услуги Таавет.

– Цветы - дело женское, - отказалась Маргит и быстрым шагом направилась к двери,

– Юлле очень волнуется за тебя, - заметил Таавет, когда Маргит вышла из палаты.
– Я успокоил ее, сказал, что сейчас уже научились лечить инфаркт, У нашего министра их было целых пять, но он и не собирается в отставку. Честное слово, пять: три микроинфаркта и две солидные встряски. Последняя была три года назад, и все министерство ждало нового хозяина, а он и поныне властвует.

– Как дела у Юлле?
– спросил Андреас, на этот раз не только из вежливости.

– О дочке не беспокойся. Схватывает все на лету, пунктуальна, как старой школы канцеляристка, Первоклассный русский язык, он поднял ее вес в глазах нашего старикана. Удивляюсь ее английскому, она свободно переводит англоязычную информацию, только отдельные термины представляют подчас трудность. Я иногда ее консультирую. Ты должен бы помнить, что в английском я наиболее силен, С работой Юлле справляется. Всегда может рассчитывать на помощь мою, на поддержку. Я ей это все сказал, К сожалению, она в тебя пытается сама со всем справиться.

– Ты ее... не слишком опекай. Испортишь. Андреас произнес это очень серьезно.

– Послушай, Атс, дружище ты мой старый, такая, как твоя дочь, заслуживает поддержки. Я не из-за тебя делаю все, хотя и не нахожу ничего странного. Не беспокойся, о кумовстве и речи нет. Считаю своим долгом поддерживать молодых, которые ответственно относятся к своим обязанностям, не пытаются прожить жизнь легко. Твоя дочь именно такой человек.

Андреас слушал Таавета с противоречивым чувством. С одной стороны, был доволен, что о дочери отзываются хорошо, с другой - не мог принять слова Таавета за чистую монету. Не иначе как просто хочет ему сделать приятное. Таавет человек обходительный, со всеми находит общий язык. С виду жизнерадостный, открытый, на самом же деле тщательно взвешивает каждое свое слово. Таавет следит даже за движениями своими и осанкой. Мышцы лица у него всегда напряжены, хотя уголки рта и норовят опуститься, но он начеку, не допускает этого. В президиумах совещаний заместитель министра Томсон всегда сидит прямо, голова чуть запрокинута, - словно подчеркивает каждой мелочью свою энергичность, деловитость, энергичным и деловитым он н является. И внешность во всем импозантная: роста выше среднего, широкоплечий, с резкими чертами лица. Говорят, для того чтобы быть в форме, он стал по утрам бегать трусцой, зимой катается на лыжах, летом играет в теннис. Переехав в Таллин, развелся с первой женой, женился на другой, с которой тоже успел уже развестись. Обе жены были намного моложе его. Детей у него не было.

Маргит вернулась с керамической вазочкой, опустила гвоздики в воду и поставила вазу на тумбочку.

Таавет подвинул ей стул, а сам по-свойски уселся на кровать Андреаса.

– Чтобы не забыть- сказала Маргит, - Сиримит из горкома просил передать привет* Он тебя очень ценит.

– Спасибо, - отозвался Андреас.

– Сиримита, видимо, переведут к Куресоо, - заметил Томсон.

Таавет Томсон был всегда хорошо информирован. О перемещениях, перестановках и передвижениях, как правило, знал раньше других. У него был широкий круг знакомств. Сам ходил ко многим в гости и у себя любил принимать. На вечера бриджа приглашал "иногда Андреаса, в последнее время делал это все реже.

До войны оба жили в одном районе, один - на Малой, другой на Большой Юхкентальской улице. Юхкен-тальские парни водили тогда компанию. Андреас очень хорошо помнил мать Таавета, маленькую, сухонькую, проворную прачку, которая трудилась денно и нощно, чтобы только дать сыну образование. Таавет учился не в городской школе, а в частной гимназии Вестхольма, и все удивлялись, откуда у прачки на это деньги. Отец Таавета умер рано, одни говорили, что замерз спьяну, другие - что его пырнули ножом в Посадском парке. У Таавета была светлая голова, учился он хорошо, свойственное ему умение находить с каждым общий язык помогало ему и в школе для имущих детей, - во всяком случае, он не давал и там припереть себя к стенке и не терял самоуверенности. Тогда о Таавете говорили как о башковитом парне, который заглядывает далеко вперед. Закончив гимназию, Таавет поступил в университет, на какое-то время Андреас потерял его из виду. Позднее выяснилось, что ни в Красной, ни в немецкой армии он не служил. После войны встречались они редко. Таавет работал тогда в Валга, в Тырва и Мярьямаа. Из Тырва или из Мярьямаа его перевели в Таллин.

Много лет назад, когда Андреас случайно повстречался с ним в Тырва, Таавет говорил ему так:

– Благодари судьбу, что живешь в столице. Не знаешь, что такое провинция. Когда попадаешь изредка в какой-нибудь маленький городок, может показаться, что там уютно, тихо и спокойно. Конечно, покой и тишина есть, да и зелень тоже, и свежий воздух, и птичий щебет. Но стоит застрять в таком захолустье чуть подольше - и поймешь, что такое глубинка. Во-первых, заплесневеешь. Во-вторых, все тебя знают, и шагу ступить не можешь без того, чтобы не следили за тобой, чтоб не перемывали твои косточки. Приходишь в магазин - бабы косят сбоку глазом. Покупаешь рыбные котлеты говорят: нищенская еда, жадюга, не иначе как на машину копит или заимел любовницу. Попросишь взвесить тебе чего-нибудь повкуснее или бутылку коньяка возьмешь, сразу идет слух: вот-де живет, кутит и мотает, известное дело, каким путем добывает такие денежки.

Таавет рвался в Таллин, куда его и перевели лет десять назад. Его считают человеком способным, поговаривают даже как о будущем министре.

Таавет продолжал нахваливать Сиримита:

– У него и фундаментальность есть, и охват. По-моему, это типичный для нашего времени партработник: хорошее специальное образование, он ведь инженер-химик, широкий диапазон интересов; между прочим, его частенько можно видеть на симфонических концертах; принципиальность, - не надо забывать, это его заслуга, что отправили на пенсию Лауримяэ, умеет ладить с людьми.