В сети появились данные о новом проекте «ИнвестТеха». По заявлению анонимных личностей, выложивших их в открытый доступ, информация была похищена с серверов компании за некоторое время до взрыва. В комментариях к данным указано, что новая линейка кибердек, которую «ИнвестТех» планировал выпустить на рынок, могла влиять на эмоциональное состояние людей и тем самым побуждать их к каким-либо действиям.

Комментариев у пресс службы корпорации получить не удалось.

К другим новостям…

— Странно, что хоть об этом рассказали, — повернулся я к Насте. — Но теперь ты поняла?

— Не совсем, — ответила майор. — Влиять на эмоциональное состояние… Звучит как какая-то газетная утка.

— По федеральному каналу, — я усмехнулся.

— Погоди, — сказала девушка. — То есть целью нападения были данные? А башни тогда зачем взрывать?

— Башню, — я поморщился. — Вторая обрушилась случайно. Я вообще думал, что «Губерния» просто сложится. А она накренилась и рухнула на вторую. В общем-то туда им и дорога, там все равно пиджаки работали, но все же, дело пошло не как задумано.

— И все-таки? — спросила она.

— Чтобы привлечь внимание, — пожал я плечами. — Просто привлечь внимание. Никто бы не заметил этих файлов в ином случае. А так… Людям будет интересно посмотреть, из-за чего взорвали башню «Инвест-Теха».

— А ты ведь действительно террорист, — сказала Анастасия. — Правду по новостям сказали. Как так получилось, что из менеджера, который экспедиторами управлял, ты превратился в террориста номер один в России?

— Ты хочешь психоанализом заняться? — прищурился я. — На самом деле это всегда внутри меня сидело. Ты ведь знаешь, кто я. Я уже говорил.

— Да, только мне почему-то кажется, что ты мне затираешь, — ответила девушка. — Клоны, легендарные наемники, корпорации, которые собираются управлять людьми. Чисто какой-то плохой фантастический роман.

— Ага, — кивнул я. — Только вот у нас все это в реальности. Документы в открытом доступе, ознакомься сама, если захочешь. Кстати, там еще кое-что интересное есть. Кибердеки эти разрабатывались по госзаказу, идея исходила вовсе не от «ИнвестТеха», а от нашего любимого правительства. Все данные об этом тоже в сети, цифровые подписи есть, все на свете. Естественно, что все это объявят подделкой. Да только на этот раз людей одурачить не получится. Понимаешь, что будет?

— Будет бунт, — ответила Настя. — Люди выйдут на улицы, их будет винтить ОМОН. Возможно, что даже войска введут в города, чтобы пресечь беспорядки. И зачем ты все это устроил?

— Знаешь, у меня был друг, — ответил я. — Он умер, его убили. А я спросил у него, ради чего он мог бы пожертвовать своей жизнью. И он сказал, что только ради свободы. Не знаю, что он имел в виду, скорее всего, свою личную свободу. Но пиджаки покусились на свободу коллективную, свободу выбора. И мне пришлось вмешаться.

— Ты сумасшедший, — покачала она головой. — И я только что записала твое признание, если хочешь знать.

— Ну и ладно, — пожал я плечами. — В управу я не вернусь, и закрыть меня на пожизненное у вас все равно не получится. Скорее всего, меня убьют. Ты же сама говорила, что за мою голову дают три миллиона рублей. Каковы мои шансы дожить до утра?

— Если сдашься, то проживешь еще сколько-то.

— Ага, пока в СИЗО не удавят, — я поморщился. — Хватит меня агитировать. Есть ещё одна вещь, с которой мне надо разобраться, пока я жив. И для этого мне нужно остаться на свободе. Князь. Он легенда, но он не в себе. Бредит идеей бессмертия. Мне придётся его убить. А для этого мне нужно какое-то время оставаться на свободе. Не уверен, что смогу достать его из тюрьмы.

— И как ты его найдёшь? — спросила она. — Это ещё никому не удавалось. А за ним охотились спецы получше тебя, уж поверь. Причём, все десять лет, с тех пор, как он исчез. По всей России.

— А мне его искать не надо, — ответил я. — Он сам меня найдет. Это ведь я ему нужен. Мне просто нужно быть готовым к этому. Для начала избавиться от этого ебаного блока, который мне поставили у вас в управе. Ты не сможешь его снять?

— Нет, — покачала головой Настя. — Для этого специальное оборудование нужно.

Она замолчала, а я уставился в экран. Новости закончились, разговор пошел о спорте. Ну да, сейчас ведь летние олимпийские игры. Интересно, как оно было раньше? Люди соревновались, кто какой допинг придумает, чтобы не спалиться при этом на тестах?

Сейчас все проще и одновременно веселее, на олимпийских играх соревнуются не спортсмены, а корпорации. Потому что с тех как, как в две тысячи сороковом году в состязаниях разрешили использовать импланты… Причем ведь исключительно чтобы не допустить дискриминации, иначе что ж это получается, обычные люди могут всадить в себя полцентнера железа, а спортсменам приходится обходиться исключительно своим обычным телом?