Повседневный быт есть самый громкий музыкальный инструмент. Сборник поэм раскрывает бытовую симфонию, позволяя прислушаться и заглянуть туда, где есть нечто иное. Это нечто — и недовольство, и усталость, и, конечно, надежда. Ведь каждому из нас, если угодно, хочется, чтобы его понимали.
Annotation
Повседневный быт есть самый громкий музыкальный инструмент. Сборник поэм раскрывает бытовую симфонию, позволяя прислушаться и заглянуть туда, где есть нечто иное. Это нечто — и недовольство, и усталость, и, конечно, надежда. Ведь каждому из нас, если угодно, хочется, чтобы его понимали.
Егор Уланов
СОСЕД
Песня подъезда
Интервью
Песня надежды (Противовес)
Егор Уланов
Наше — не наше
СОСЕД
Живу я в шоссе Хорошевском:
Однушка — девятый этаж;
С женою, без шика и лоска,
И сын уже взрослый у нас.
Мы вроде бы люди простые
Уже пятьдесят за спиной,
Но стали как дети шальные
Мы часто скандалить с женой.
Она меня мнёт как котлеты,
Я жму её, точно канат.
Такие танцуем балеты,
Что стулья да чашки летят…
Такие я ей комплименты!..
Соседи уже, говорят,
Разводят опять сентименты
И вызвать грозятся наряд.
Ох вы же попробуйте сами,
Смотря своей жизни в глаза,
Не бить себя в душу камнями,
Не видеть в усталой врага.
Ведь я всю ей душу положил,
Как в гонке игрался в бега!
Я с ней её горести прожил,
Не плакался и не стонал…
А эта-вот мне не позволит
И лишнюю кружку с утра,
Чуть-чуть так и сыну трезвонит:
«Беги же меня защищай!».
Я знаю, ей бабьего мало…
Однушка, замшелый ремонт,
Вот помню, что как-то сказала:
«Ни шубы, ни новых сапог».
Да я ли не рад был вначале?
Всё ей золотые шелка!
Вот только года поизмяли
Красу моего кошелька.
И я от такого резону
Куплю себе три пузыри
Включу на колонке Кобзона,
На громкость сто тридцать три
И весь перед ней растемяшусь!
Плевать — на часах три утра,
Как душу я рву тельняшку
И спьяну кричу ей: ПОШЛА!
А та, да по-бабьему в слезы,
Уж это меня не проймет!
Расскажет мне прошлые грёзы
Да молча на кухню уйдет.
Зачем меня мучит не знаю:
Я сам ли ни помню ль тех грёз,
Но горьким умом понимаю
— Уже не достать нам до звёзд.
Уже у нас будет такая…
Простая, немытая жизнь
До старости самого края
И дальше куда ни возьмись…
Да что же всё ною да лаю!
Я с треском вгрызаюсь в стакан
И молча в углу засыпаю,
Как висельник весел и пьян.
А утром её подачки:
На скатерти завтрак дымит.
Возьму восемь тыщ из заначки,
Чтоб вечером всё повторить.
И вот прикорнул на диване,
Жена побрела в магазин,
Тут слышу за стенкой в тумане
Играет густой «ПИАНИН».
Сосед — молодой бездельник,
— Придумал же в полдень играть!
И так каждый день, мошенник,
Он людям мешает спать.
Вдруг слышу мелодию — слёзы
И тяжесть рванула в груди;
Играет он «белые розы»
И грёзы, и младость… прошли.
Песня подъезда
Я был обычным типовым подъездом,
В меня входило множество людей.
Зеленых стен спокойное соседство
И ростом весь пятнадцать этажей.
Я был красив, упитан, безопасен,
Но вдруг жильцы остервенели в край:
Наставили дверей — резон их ясен,
Да тесно стало всем, хоть волком лай!
И, кстати о волках, так их собаки
Мне стены грызли, рвали мне бока.
А я терпел, как конь на биофаке,
Лишь зубы сжал и заскулил слегка.
Ну а недавно, гады, затопили
И выстудили — прямо среди дня.
Потом во мне прям в форточку курили,
Бычки свои тушили об меня!