Ждать пришлось минут десять: к алтарю подошла сгорбленная старушка и начала что-то беззвучно, но очень эмоциональной просить у богини. При этом невидимая связь между алтарем и величайшей для меня стала достаточно явной. Не теряя ни секунды, я направился в обозначившемся направлении. Увы, молитва старушки оказалась недолгой, и мне пришлось остановиться, неподвижно зависнуть во пустоте, чтобы не сбиться с пути. Я знал, что обычно дорога от алтарного камня вдоль этой нити не бывает долгой. Кратчайшим путем она достигает того самого божественного измерения, за которым открывается владение нужного бога. Оставалось набраться терпения и подождать, пока кто-то вновь не обратиться к Величайшей с воззванием, таким, которое выведет меня к входу во владения Геры.

Я несколько заскучал. Обращаясь к интуиции, попытался угадать направление, которое вело к супруге Громовержца. Интуиция мне подсказывала путь, но сейчас лучше было не спешить и не рисковать. Я дождался, когда нить, тянущаяся от алтаря, снова стала различимой и двинулся по ней, теперь уже стремительно и быстро. Скоро темное пространство закончилось горловиной, за которой открывались божественные пределы. В наплывающих сумерках темными зубьями вставали горы на горизонте. Далеко справа виднелся вулкан, по склонам которого стекали тускло-светящиеся потоки лавы. Подо мной звенела река, перекатывающаяся по камням, по ее берегам шелестел лес.

Дворец Величайшей был где-то рядом. Чувствуя это, я направился над мощеной камнем дорожке. И почти сразу впереди показались стражи – три гарпии с блестящими точно медь крыльями и красными глазами. Сейчас самым важным было, чтобы в противостоянии с Герой мне хватило магической энергии, иначе здесь придется застрять надолго, собирая ее по крупицам.

***

– Блядь, я вообще, волнуюсь! – произнесла Принцесса Ночи, прохаживаясь по залу и поглядывая на своего жениха и графа Елецкого. – Сидят неподвижно. Непонятно дышат они или не дышат. Если кто-то из них преставится, мы даже вовремя не заметим!

Она глянула на княгиню, ожидая ее поддержки, но та молчала, листая модный журнал. Хотя со стороны казалось, что Ольге Борисовне он вовсе не интересен и делает она это лишь чтобы отвлечь себя от беспокойных мыслей и госпожи Евстафьевой.

– Ковалевская, у тебя, что сердца нет? – возмутилась баронесса. – Лично я за Гену очень переживаю! И за твоего Елецкого, кстати, тоже – какой-никакой, друг все-таки!

– Ты им мешаешь. Лучше сядь, посмотри журналы, – княгиня оторвала взгляд от страницы с яркими платьями, украшенными перьями. Они были похожи на те, что она видела вчера лавке с модными веяниями ацтеков.

– Я не могу и не собираюсь сидеть спокойно как ты. Елецкий сам же сказал, что кто-нибудь их них может помереть! – Талия подошла к князю Мышкину, взяла его руку, слушая пульс. Услышав биение, руку бросила и направилась к бару. – Предлагаю выпить по рюмочке, – она повернулась к Ольге Борисовне.

– Я не буду, – Ольга покачала головой, пытаясь снова обратиться к журналу.

– Как знаешь, – Принцесса Ночи налила себе немного кубинского ликера, разбавила его вишняком и выпила в несколько глоточков. Затем открыла коробочку «Никольских» и закурила.

– Слушай… – вдруг сказала баронесса, снова обращаясь к Ковалевской, – У меня есть великолепная идея! Точно… отличная идея! Я знаю, как им помочь. Твой Елецкий жаловался, что там проблемы какие-то с энергией. Я решу этот вопрос. Сейчас.

Талия Евклидовна направилась в спальню. Открыла сейф, достала из него резную шкатулку из слоновой кости и серебра, где лежали ее драгоценности. Из шкатулки она извлекла медальон Каукет – ту самую драгоценную вещь, ради которой баронесса ходила с Родериком в квартиру Софки. Талия не знала, в чем именно сила этой вещи, хотя Родерик рассказывал ей. Рассказывал что-то такое, будто эта реликвия взята в одном из древнейших египетских захоронений и в ней сила той самой богини Каукет. Раз так, то в этом красивом медальоне из золота, обрамлявшего черный и красный камень, должно находиться предостаточно магической энергии.

Сжав в кулаке древнюю реликвию, Принцесса Ночи вернулась в зал и стала напротив дивана, глядя на Мышкина и Елецкого. После недолгих размышлений она решила, что энергия больше нужна Елецкому, потому как из-за него все это началось. Расправив цепочку, она очень аккуратно надела ее на шею Александру Петровичу и поправила свисавший на его грудь медальон. Надо признать, Елецкий с этой штукой смотрелся забавно. И она… кажется, начала работать. Да, да, что-то там происходило: в черном камне будто вспыхнула рубиновая искорка, плавно перешла в мерцающее свечение.

– Вот так, граф Елецкий! Ты теперь мне должен, – сказала Талия Евклидовна, довольная своей работой.

Словно услышав ее, Александр Петрович приоткрыл один глаз и подмигнул ей.

– То-то же! Чтобы вы без меня делали! – баронесса отошла к бару и смешала на донышке бокала еще немного ликера и вишняка.

В тот момент, когда она хотела это выпить, раздался взволнованный голос Ковалевской:

– Саша! С тобой все в порядке?

Талия Евклидовна обернулась и увидела Елецкого, стоявшего посреди зала и диким взглядом смотревшего на нее. Не обращая внимания на княгиню граф Елецкий сказал что-то на неизвестном языке и шагнул к баронессе. В этот момент Талия поняла, что в теле Саши находится какое-то другое существо и, наверное, виной всему древнеегипетский медальон.