Константин арестован, Совет колеблется, дед и кот восстанавливаются после ранений. И никто не в состоянии спрогнозировать, во что всё это выльется.
Глава 1
– Что мы тут делаем? – в тишине, которая стояла вот уже пару минут в зале Совета кланов, голос Андрея Бергера прозвучал набатом. – На какой-то клан совершено нападение? Ну и что? Такое иногда случается. Как случается, что нападавшие не рассчитывают сил и попадают, как кур в ощип. Вот Снежиным, не повезло, такое тоже случается, – он пожал плечами. Меньше полугода назад он вовсе не был похож на жёлчного брюзгу, любил выпить и вовсю волочился за дамами. Но, после убийства в злополучном поезде сына Григория, Бергер сильно изменился. Нет, клан вместе с ним не исчезнет, его брат Олег подхватит бразды управления, да и уже взрослые племянники помогут, но терять ребёнка – это всегда трудно, особенно когда виновные так и не были пойманы.
– Я тоже не понимаю, зачем нас всех буквально вытащили из постелей, – пробурчал Лейманов. – Мы все устали после бала, и сейчас вряд ли сможем что-то путное нарешать. И где Керн? Почему он не объяснит, что произошло и почему его внук арестован, ведь он всего лишь защищал свой дом и семью, и проявил себя как настоящий мужчина.
– Керн был ранен, – председательствующий в Совете уже много лет Андрей Ушаков обвёл взглядом амфитеатр, где на низких ступенях и располагались члены Совета. Он всегда любил пошутить на тему того, что первый, кто избрал именно это место в качестве зала заседаний, сделал это намеренно, чтобы решения принимались оперативно и ни у кого не возникало желание рассиживаться. А сидеть на камнях было жутко неудобно, сразу же всех болячки напоминали о себе и заставляли не забывать о возрасте.
– И что, что ранен? – раздражённо спросил Дмитрий Огарёв, которого вообще вытащили из клиники, где сейчас жена сына должна была произвести на свет долгожданного внука. – Не смертельно же Керн ранен. Перевязал руку, хлебнул водки от стресса и всего-то.
– Ты меня недослушал, Дима, – нахмурившись перебил его Ушаков. – Керн ранен, и к тому же он, как заинтересованное лицо, не имеет права находиться здесь во время разбирательства над наследником его клана.
– Но ты его прадед…
– И что? Это не делает Костю моим наследником, – раздражение в голосе Ушакова. – Но в том, что нас созвали слишком рано, я полностью согласен с присутствующими. Насколько я понимаю, речь идёт о нарушении Кодекса и со стороны нападавших, применивших глушащий магию купол, так и со стороны защитников. Костя убил Великого князя в тот момент, когда фактически Кодекс уже перестал действовать, и в ход пошла юриспруденция. В общем, ситуация весьма специфичная и двоякая. Лично я не смогу принять какого-либо решения, у меня просто не хватает данных, чтобы воссоздать картину произошедшего.
– Это возмутительно! Шестой пункт Кодекса гласит, что защищающийся может и должен защищать свою жизнь и жизнь своих близких любыми доступными способами. Кернов же лишили одного из самых значимых для них методов защиты – их магии! – Бергер даже покраснел от возмущения.
– Учитывая, что младший Керн – некромант, многие назвали бы подобный шаг разумной предосторожностью, – размеренно произнёс один из самых старых глав кланов – Арсений Давыдов. – Вот только это всё равно стало бы вопиющим нарушением Кодекса и попранием членом императорской семьи прав кланов на защиту. Никто же не виноват, что Павел не мог ничего противопоставить магии смерти. Вообще, мало кто мог бы что-то ей противопоставить. Однако Керн не был обязан подстраиваться под неумение Великого князя защититься. Он был в своём праве. К тому же Павел не сумел ни своих людей сохранить, ни собственную жизнь, даже лишив Керна такого существенного преимущества.
– Но, это всё равно ставит под угрозу нас всех. Сегодня Керн, завтра мы с вами, – Бергер уже едва ли слюной не брызгал. – Никто из нас не должен подвергать сомнению своё право на защиту. Ни для кого не должно быть исключений.
– Это да, и, останься Великий князь жив, то вряд ли разгуливал бы на свободе за столь грубое попирание основного нашего права – права защищаться любой ценой, – мрачно заявил Водников. Он старался быть беспристрастным, но всё же это был шанс хоть как-то отомстить унизившим его Кернам, и Евгений всеми силами старался сейчас не поддаться соблазну. – Но, с другой стороны, Константин Керн убил человека, который уже перешёл под юрисдикцию правосудия, фактически совершив самосуд.
– Мы не знаем, что там произошло, – покачал головой Денис Белов. Переживший такое же горе, как и Бергер, и лишившийся сына Виктора, он взял себя в руки и оставался таким же собранным, каким был до трагедии. – И здесь я согласен с Ушаковым, нам нужно больше информации, чтобы вынести справедливое решение.
– В таком случае я предлагаю дождаться, когда Подоров будет готов предоставить нам результаты расследования, а Константин Керн, который, к слову, также был ранен, восстановится в достаточной степени, чтобы выступить перед нами и поведать, что же произошло в его доме и почему он так поступил. Ведь всегда может оказаться, что его вынудили обстоятельства, – подытожил Ушаков. – Кто «за»? – И он первым поднял руку. Под голосующими камень сиденья начал светиться зелёным цветом, и под куполом амфитеатра появилось зелёное светящееся число голосов. «За» было больше половины глав кланов. – Кто «против»? – не поднялась ни одна рука, и Ушаков удовлетворённо кивнул. – Кто «воздержался»? – воздержавшиеся были все остальные, включая Водникова. – В таком случае, предлагаю всем разойтись и отдохнуть уже по-человечески.
– У меня есть предложение, – слова взял всё тот же Огарёв, которому от радости того факта, что Совет не затянется, в голову пришла гениальная, на его взгляд, идея. – Как вы смотрите на то, чтобы следующее заседание провести в расширенном составе? Всё-таки разбираются нюансы Кодекса, а нашу молодёжь даже прочитать его никто не в состоянии заставить. Поэтому предлагаю привести своих наследников на слушанья. Конечно, при обсуждении и вынесении решения мы их из зала удалим, но сам процесс, думаю, будет им полезен.
– Я не возражаю, – председатель сказал своё последнее слово, и главы кланов стали вставать с жутко неудобных ступеней, у которых не было ничего, похожего на спинку, чтобы можно было опереться. Когда последний из членов Совета покинул зал заседаний, Ушаков медленно поднялся на ноги. – Ну что же, надеюсь, я в тебе не ошибся, и ты и здесь сумеешь себя защитить, – пробормотал он, направляясь к выходу. При каждом его шаге в амфитеатре становилось всё темнее, а когда он вышел и закрыл дверь, круглое старинное помещение погрузилось в темноту, которая развеется только во время следующего заседания.