На новом уровне изучался и русский язык. Теперь иностранный язык не только средство получения информации и делового общения, теперь язык лакмусовая бумага для подтверждения присвоенной легенды. Альберта заставили говорить в точности так, как изъясняются жители той части России, где якобы родился прообраз. Чтобы не было провала на шибболет. На языковые уроки специально доставляли пленных русских солдат уроженцев западных русских губерний с характерным для тех мест говором. Да и еще учитывалась речевые особенности на оккупированных немцами российских территориях (уже намечалась Вильна, как отправная точка внедрения агента в страну).

Пришлось капитану освежить в памяти, применительно уже к новому роду занятий, основы топографии, картографию и ориентацию с компасом и картой, определение по памяти местонахождения, научиться владеть доступными видами оружия и приемами рукопашного боя. А еще, Альберта научили прыгать с парашютом, выбирать места для тайников, подделывать документацию, отрываться от филеров или выслеживать объект самому.

Проходил офицер и методику проведения диверсий, изучал свойства взрывчатки и методы минирования, осваивал арсенал зажигательных средств и варианты их применение, учили приготовлению простейших взрывчатых веществ из подсобных веществ и материалов.

Так же внимание уделялось работе со средствами связи. Альберт углубил собственные познания в еще зачаточном, но быстро развивающемся радиоделе, научился работать ключом на слух, принимал и отправлял без ошибок до шестидесяти знаков азбуки Морзе в минуту. Вызубрил инструктивные материалы по сеансам радиосвязи с центром, если тот предвидится в будущем, виды шифровки текста и дешифровки полученных сообщений.

В курс обучения входила, естественно, и методика поведения в нестандартных ситуациях, в том числе при задержании, на допросах и в местах заключения. При погоне или засаде врага, было рекомендовано отстреливаться, но упорно приказано — последние патроны оставить для себя. В случае захвата живьем или раненым — до конца скрывать принадлежность к германской разведке и согласиться на перевербовку, при перспективе вырваться на свободу.

Дни были до предела насыщены учебными занятиями, отработкой практических навыков и спортивными тренировками, что Альбер утратил чувство времени. Известна крылатая фраза русского классика Грибоедова: «Счастливые часов не наблюдают…», так вот, курсант Арнольд в полной мере испытал ее обманчивую прелесть. Конечно, в положении дрессируемого скакуна глупо говорить о счастье, но чувство эйфории частенько накрывало капитана, стоило испытать прежде скрытые в себе способности и задатки. Одним словом, время летело со скоростью курьерского поезда, и неуловимо весна перешла в лето, лето сменилось осенью и вот, настали ноябрьские хляби.

Пришло время итоговой аттестации. Председателем выпускной комиссии, как и обещалось, стал полковник Николаи. Из доброжелательного отношения к Альберту следовало, что шеф разведки удовлетворен результатами, отраженными в зачетной ведомости. Да и бесстрастные оценки куратора, преподавателей и инструкторов в итоговых отчетах, определенно, впечатляли. Но Николаи привык доверять только собственным глазам. Целую неделю полковник вытягивал из жилы Альберта, подвергая того новым и новым контрольным проверкам. И когда убедился, что курсант соответствует установленным нормативам, подверг Альберта последнему, итоговому испытанию.

Альберта планировалось поместить в офицерский сектор сортировочного лагеря русских военнопленных Darkehmen. Где тот, проявив себя положительным образом, заслужив полное доверие пленных, обязан организовать побег созданной группы офицеров. При этом ни начальство лагеря, а уж, боже упаси, охрана, никоим образом не будут посвящены в эту операцию. Одним словом, — верная смерть. Ну, и с моральной стороны, — гнусное задание, ведь потом беглецов предстояло бросить на произвол судьбы, оставив в чужом краю, далеко за линией фронта. Но уж таков шеф разведки Николаи, да и избитый девиз полковника гласил: «Цель оправдывает средства и никаких сантиментов…»

По настороженным взглядам инструкторов, даже некоторой скованности, Альберт догадался, что разработанное задание считалось, мало сказать — трудным, задача получалась экстраординарной, выходящей за привычные рамки. Что хотел этим сказать Николаи, что задумал, кого старый лис готовил из Альберта… Наконец, кем видел в дальнейшем будущего агента… История на сей счет умалчивает, искренностью господин полковник отроду не отличался.

Альберт знал, что по условиям мира, заключенного Германией и Советской Россией, уже началась репатриация русских военнопленных, но проводилась та крайне медленно. В первую очередь, освобождались больные и увечные, а также жители территорий Прибалтики, Украины и Закавказья, находившихся под контролем германских войск и марионеточных правительств. С освобождением остальных пленных Германия не спешила, так как ещё вела войну на Западном фронте и нуждалась в рабочей силе.

В Даркеменском лагере содержалась группа офицеров десятой армии Западного фронта, плененных летом семнадцатого года при неудачном прорыве русских из Молодечно на Вильну. Кстати, в марте восемнадцатого года эта армию расформировали. Поэтому легенда Альберта выстроили таким образом, чтобы ни при каких условиях он не имел даже косвенного соприкосновения с находившимися там офицерами.

Имелись серьезные плюсы в этом задании, лагерь располагался вблизи городка Даркемена, что на Анграпе, в часе езды от Гумбиннена. Места знакомые Арнольду еще с детства, а уж став взрослым изучил район досконально. Достанет одного ночного перехода, и он с группой окажется в Роминтенской пуще, пограничной с русскими землями. В лесной чащобе, сам черт не страшен — этим придется козырять, планируя побег. Ну, а в условном месте сбежавших пленных встретят солдаты комендантской роты. Но пойманным беглецам в принципе страшное не грозит, согласно проколам гаагских конвенций — за неудавшийся побег военнопленные получат наказание только в дисциплинарном порядке. Как обыкновенно, тех бедолаг малость побьют (да и то навряд) и отправят в штрафной лагерь.