Чего большего желать бедной «бесприютной» вдове и сыну-подростку, излишне самолюбивому профессорскому отпрыску… А мальчик и был таким, в душе Альберт считал себя исключительным, рожденным уж если не для великих, то, во всяком случае, ярких дел. И вот теперь, как минимум, юнец видел себя в будущем генералом, молодым генералом, блестящим генералом германской армии. Что тут еще сказать, по-русски звучит удивительно метко — «мечтать не вредно…»

Арнольды телеграфировали согласие. Получив ответное письмо с приглашением и детальной инструкцией, что нужно до приезда в столицу, Альберт с матерью покинули благословенную Вильну. Поначалу заехали в Гумбиннен, встретились там с полковником Герхардом фон Беккером. Усатый вояка с «пекарской» фамилией приветливо принял семейство и уверил в том, что однокашник Георг фон Арнольд — твердо держит собственное слово и на него можно всецело положиться. Потом они заехали в Кенигсберг, чтобы заручиться необходимыми выписками и прочей канцелярской документацией для поступления Альберта в кадетский корпус.

Через неделю, мать и сын покинули пределы родных восточных земель (Ostgebiete des Deutschen Reiches), выехав пополудни на проходящем через Кенигсберг шикарном петербургском поезде «Nord Express». В Германии железнодорожники не менее скрупулезны, нежели в имперской России, — по времени остановок, указанном в расписании поезда, можно было в точности сверять часы.

И вот, промозглым мартовским утром девятьсот третьего года Альберт и фрау Кристина ступили под сень поднебесных дебаркадеров Schlesischer Bahnhof. У трехэтажного портала «ворот на Восток» их уже поджидал блестящий черным лаком Mercedes 35 PS с усатым фельдфебелем, который безошибочно определил Арнольдов в толпе пассажиров, приехавших в столицу. Стеснительно усевшись в мягкое ландо автомобиля, еще не обвыкшись, под косыми взглядами прохожих они ощутили себя великосветскими персонами.

С моста Шиллингбрюке открылась полноводная Шпрее, а прямо по курсу маячила кирпичная алтарная башня церкви Святого Фомы. У Альберта дух захватывало… Мерседес объехал южный портал кирхи, по улице Ангелов помчал к центру, приезжие с восторгом разглядывали быстро менявшиеся панорамы берлинских улиц.

Полковник Георг Людвиг фон Арнольд на деле оказался вовсе не радушным и даже не общительным человеком. Русской хлебосольностью здесь не пахло. Семейство встретил сухой педант, типичный прусский военный чиновник, в полном смысле слова функционер, но и человек долга. Благодаря частным связям, фон Арнольд в один день подобрал дешевое жилье в Лихтерфельде, чуть ли не рядом с кадетским корпусом. Потом быстро уладил формальности со справками и свидетельствами. После чего передал с рук на руки офицеру-порученцу, который и помог семейству вселиться, а потом сопроводил Альберта в канцелярию корпуса, перепоручив дальнейшую судьбу мальчика пожилому гауптману Курту Даквицу, исправно тянувшего лямку штабного письмоводителя.

И вот наступил тот долгожданный день, когда перед юношей предстал в монументальной красе ансамбль строений незабвенного Hauptkadettenanstalt, увидев который, пятнадцатилетний Альберт поразился невиданным великолепием зданий. Этот неповторимый дворцовый комплекс — поистине шедевр германского зодчества. С классически образцовыми фасадами, украшенных рядами многочисленных колонн и рельефных пилястр, с длинными арочными окнами зеркального стекла, с богатой лепниной на фронтонах и фризах — величественный и строгий одновременно, уникальный комплекс.

Первое, что бросалось в глаза катившему на автомобиле по Kadettenweg — так это величественное здание дирекции кадетского корпуса. Ренессансный купол, устремленный ввысь, венчала инкрустированная блестящей медью статуя Архангела Михаила. Альберт потом узнал, что полная высота сооружения, изобилующего сложнейшими архитектурными формами, составляла шестьдесят два метра тридцать пять сантиметров. Запомнил размер, как «Отче наш»… Жаль, конечно, что при Гитлере архангела убрали и на навершие водрузили гигантский красный стяг со свастикой.

Трехарочный центральный (парадный) портал дирекции, украшенный четырьмя бронзовыми статуями прусских королей: Фридриха Вильгельма I, Фридриха II, Фридриха Вильгельма III и Вильгельма I, являлся одновременно и входом вовнутрь обширного нефа протестантской и католической церквей. В проемы рельефных стен Божьего дома вмонтированы памятные мраморные плиты с именами погибших в боях выпускников кадетской школы, сотни и сотни фамилий героев, сложивших головы за величие Германии.

К далеко выступающей на юг базилике церкви примыкали жилые дома для семей офицеров и преподавателей школы. Справа и слева от здания дирекции размещались четыре длинные трехэтажные казармы для курсантов. На фризах казарменных строений непрерывной цепью шли рельефы: рыцарские шлемы, оружие ближнего боя — мечи, пики, копья и стрелы, щиты — с родовыми гербами, прусскими орлами и иными геральдическими атрибутами.

Напротив церковного фасада торжественно возвышался главный учебный корпус, с четкой надписью по фронтону «Martis et Menervae Alumnis» и статуей богини Минервы из оловянного литья. В центральной части здания помещался, выстроенный с капитолийским размахом, пышный «Feldmarschall-Halle», который простирался на два этажа и служил актовым и пиршественным залом. По задумке зодчего, парадный интерьер Зала Фельдмаршалов показывает кадету становление имперского могущества и доблестные военные добродетели — залог великих подвигов Deutsche Armee. Сложного составного членения зальные стены украшены барельефами скульптора Пфюля, изображавшими войну 1870-71 годов, а также многочисленными скульптурами германских императоров, прусских королей и фельдмаршалов Бранденбургско-прусской армии. Главной святыней торжественного зала, представлялась, укрытая в стеклянном ларе, под балдахином, шпага Наполеона Бонапарта — трофей фельдмаршала Блюхера после роковой для Франции битвы при Ватерлоо.

Эти строения из глазурованного кирпича с рустованными стенами, соединенные между собой крытыми коридорами, образовывали три больших внутренних двора. Внутренние плацы, вымощенные брусчаткой и обсаженные двумя рядами лип, предназначались для экзерциции (воинских строевых упражнений); и, разумеется, регулярных парадных построений. Самыми памятными, знаменующими для курсантов главные вехи каждого учебного года, были проходящие весной и осенью торжественные парады кадетского корпуса перед Его Величеством Императором.