Толпа радостно заревела, а машина, освободившись от груза, грациозно вскинула шею и задрала клюв, словно бросая вызов небожителям. И сразу же трое воинов перешли с площадки на стрелу, быстро полезли по ней вверх, потом перебрались на клюв. Под их тяжестью машина послушно склонилась и, повернувшись вместе с ними вправо, коснулась клювом земли в том месте, где рядком лежали снаряды, такие же, как только что сброшенный. Стоявший возле них воин вдел в скобу звено цепи, вставил чеку, верхолазы спрыгнули с клюва и побежали к лестнице, чтобы вернуться на площадку.

Машина легко приподняла груз и замерла, готовая к действию.

— Да-а, — протянул восхищенный Епикид, — если эта штука попадет в корабль, то, пожалуй, проломит дно!

— Всего у нас одиннадцать таких машин, — сказал Филодем. — Сейчас мы собрали одну, но в случае надобности соберем все и расставим за стеной в самых опасных местах.

— А что делает машина с подвешенной лапой? — спросил Гиппократ.

— Захватывает и опрокидывает корабли, — ответил Архимед.

— А не опрокинется ли при этом она сама? — усомнился посол. — Шутка ли, сколько весит корабль!

— Ты, я вижу, искушен в механике, — улыбнулся ученый. — В самом деле, удержать такой груз непросто. Но я схитрил. Когда корабль захвачен и надо его приподнять, я тяну вниз свободный конец рычага, но притягиваю его не к основанию машины, а прямо к земле. Для этого вдоль стены в скалу заделаны кольца, на которых закрепляются неподвижные блоки полиспаста. Получается, что противовесом нам служит сама земля, а она-то потяжелее, чем корабль!

— Понятно! — воскликнул Гиппократ.

«Долго все это будет тянуться?» — думал Гераклид, с беспокойством глядя на учителя.

— Теперь показательные стрельбы! — приказал Гиероним.

Послышались команды, строй рассыпался, и воины побежали к лестницам и входам башен, чтобы занять свои места у метательных орудий, поставленных вверху на стене над морем.

— А зачем эти ниши в стене? — спросил Гиппократ, следивший за взбегавшими по лестницам воинами.

— Это тоже изобретение Архимеда, — ответил Филодем. — Кроме боевых площадок поверху, стена Сиракуз имеет еще бойницы для стрельбы из легких стрелометов.

Гиппократ обернулся к Архимеду:

— Клянусь, нет в мире механика и строителя, равного тебе!

— Прошу зайти в Львиную башню для подъема на стену, — пригласил Филодем.

Они зашли в ворота прямоугольной башни, украшенной фигурами стоящих львов. Башня не разделялась на этажи, и вошедшие оказались словно на дне глубокого каменного колодца. Наверху, под шатром крыши, светились проемы входов. К ним, опоясывая стены, вела убранная в ниши узкая лестница.

— Этой машиной, — Филодем постучал ногой по гулкому дощатому полу, — мы подаем на стену метательные орудия и припасы. Но она может поднимать и людей.

— Государь, — сказал Архимед, подойдя к Гиерониму, — нас слишком много. Машина может взять только десять человек. Прикажи остальным подняться пешком.

— Пешком? — раздраженно обернулся Гиероним. — Это еще Почему?

— Канаты испытаны грузом в тридцать талантов, — ответил ученый, — перегружать их нельзя.

— Ничего им не будет! — махнул рукой юноша. — Вон какие толстые! А тебе, Архимед, пора бы оставить привычку спорить со мной.

Гераклид похолодел от возмущения, но Архимед не обратил внимания на грубость царя и, не повышая голоса, повторил, что подниматься всем сразу опасно.

— Трусишь? — разозлился Гиероним.

— Государь, разреши сказать, — вступил Гиппократ. — Никто не пойдет пешком, если мы поднимемся в два приема. А мне очень хотелось бы поглядеть сверху, как будут подниматься остальные.

— Разве что так, — недовольно согласился юноша.

Несколько человек сошли с подъемной площадки, в том числе Архимед с Гераклидом. К Гиерониму подскочил Диномен и, склонившись, начал убеждать его, что поскольку машину построил Архимед, то его надо для надежности взять с собою.

— Ты-то хоть не учи меня! — отмахнулся Гиероним и велел начать подъем.

За стеной послышался топот ног по ступальному колесу, по углам площадки напряглись уходящие вверх канаты, она отделилась от земли и начала плавный подъем, унося наверх Гиеронима с послами и частью свиты.

— Учитель, — прошептал Гераклид, — ты бледен и нехорошо выглядишь. Разреши, я отвезу тебя домой.

— Мне и впрямь очень худо, — через силу ответил Архимед и тяжело опустился на ступеньку лестницы.

ГАЙ