— Какие деньги? — искренне удивился тот и посмотрел на подельников. — Вы знаете, о чём он?

— Никак нет, — покачали те головами.

От такой наглости я дар речи потерял. Те будто и ждали нечто подобное:

— Свободны, Скарабейников, — с нажимом сказал Мухин. — Идите.

— Городовой, вам погоны жмут? — нахмурился я, медленно приподнял руки и начал демонстративно поправлять перстень. — Захотелось сменить профессию, а может и место жительства? Деньги в платочке верните, все до последнего рубля.

Начались гляделки, во время которых я судорожно искал выход из ситуации. Пытаться ударить наиглупейшее решение — это тело слабо, да и избиение при исполнении… Только и оставалось, что взывать к его благоразумию: в конце концов, пусть я и почти ребёнок в данный момент, оставался полноценным бароном, в отличии от него.

Но наконец городовой принял верное решение: моргнул и доброжелательно улыбнулся.

— Ах, в платочке? Простите, запамятовал, — он достал и вернул, благо всю сумму, что отобразилось в цифрах над его головой. Разжился мужчина неплохо — почти триста рублей. — Будьте аккуратнее в будущем и не давайте посторонним в руки свои деньги. Не все могут оказаться такими же добропорядочными, как я.

Конечно, теперь то понятно, что ментам местным доверия нет от слова совсем. Страшно представить, какие здесь бандиты.

— Доброго дня, — сказал мужчина, внимательно сверля меня тяжёлым взглядом. Что-то мне подсказывало, не будь узелок туго завязан, то не досчитался бы нескольких рублей.

— Доброго, — бросил в ответ, после чего отступил назад и остался стоять, внимательно наблюдая, как полицаи уходят.

Прошёлся по краю. Не хотелось даже думать, что случилось бы, будь у меня камень. Неизвестно отношение семьи: да, недолюбливали Серёжу, но смогли бы бросить в каталажке? Проверить совершенно нет желания.

Развернулся и направился домой: что-то мне за это утро приключений хватило с лихвой. Хотелось упасть на кровать и выдохнуть хоть ненадолго.

Дом Скарабейниковых был двухэтажным, причём наша квартира имела парадный выход, когда другие постояльцы заходили в тот самый переулок и двор, что виднелись из моей комнаты. Прямиком через калиточку, что отворена нараспашку. Здание явно требовало ухода и снаружи тоже, хотя имелись следы быстрого ремонта. На фоне остальных дом не особо выделялся. Когда уходил, не имел возможности рассмотреть, так что навёрстывал упущенное.

Спокойным шагом вошёл через калитку и увидел железную лестницу на второй этаж, а под ней ещё одну дверь. Здесь же имелись таблички о том, что внутри находится нотариус и ещё несколько непонятных по названию контор. Сверху послышались шаги и вскоре увидел мужчину, внешность которого не предвещала ничего хорошего. Есть такие люди с печатью жестокости на лице, а заодно и недалёкого ума — вышибалы, короче. Зыркнул громила на меня угрожающе, заставив напрячься, но я не успел ничего предпринять, как он просто поздоровался со мной по имени отчеству и пошёл своей дорогой.

Меня в пот бросило: откуда мы с ним знакомы?! Не хватало так спалиться. Интересно, у Сергея были друзья? Девушка?

Я вернулся назад к парадному входу и аккуратно открыл дверь. В коридоре никого не наблюдалось, так что постарался ступать как можно тише. Не хотелось привлекать внимание кого-то из местных женщин. Но, увы, родная дверь в комнату подвела, предательски скрипнув.

Стоило зайти внутрь, скривиться от отвращения бардака и снять пальто, как раздались шаги по коридору.

— Серёжа, ты что здесь делаешь? — казалось, возмущению Яны не было предела. Она поставила руки в боки и выжидающе смотрела на меня.

— Отдыхать собираюсь.

Присел на кровать и освободил от обуви пятки, пока не решаясь лечь.

— Это я вижу, а как же дела? Ты макры вообще-то сейчас продавать должен.

Вместо слов достал из кармана брюк платочек и положил его на тумбочку рядом. Яна растерялась, но всё же подошла и развязала, после чего принялась пересчитывать.

— Яна, ну ты где? — в комнату вошла Анна.

Её сестра обернулась и отошла от меня, не забыв забрать деньги.

— Серёжа то наш представляешь, уже с первым заданием справился, — язвительно заметила она.

— Да ты шутишь! — удивление девушки было искренним.

Говорили сестры подозрительно громко, чуть в ушах не звенело. Неудивительно, что на крики явилась третья моя «родственница».

— Что у вас тут происходит? Что забыли в комнате Серёжи? А ну марш на выход!

Те расступились, являя меня взору матушки. Бровь женщины уже знакомо изогнулась в удивлении.

— Это как понимать? — спросила она у меня, но ответить не успел:

— А наш нахлебничек то за ум взялся, матушка, — менять язвительный тон Яна явно не собиралась. — Представляешь, уже всё продал.