Приходят письма к нам на пятый день.

11

ДЕВЯТЫЙ УДАР

Не друзей - приятелей зову я:

С ними лучше время проводить.

Что прошло, о том я не горюю,

А о будущем что ворожить?

Не разгул - опрятное веселье,

Гладкие, приятные слова,

Не томит от белых вин похмелье,

И ясна пустая голова.

Каждый час наполнен так прилежно,

Что для суток сорок их готовь,

И щекочет эпидерму нежно

То, что называется любовь.

Да менять как можно чаще лица,

Не привязываться к одному.

Неужели мне могли присниться

Бредни про зеленую страну?

– Утонули?
– В переносном смысле.

– Гринок?
– Есть. Шотландский городок.

Все метафоры как дым повисли,

Но уйдут кольцом под потолок,

Трезвый день разгонит все химеры,

Можно многие привесть примеры.

А голос пел слегка, слегка:

– Шумит зеленая река,

И не спасти нам челнока.

В перчатке лайковой рука

Все будет звать издалека,

Не примешь в сердце ты пока

Эрвина Грина, моряка.

12

ДЕСЯТЫЙ УДАР

Чередованье милых развлечений

Бывает иногда скучнее службы.

Прийти на помощь может только случай,

Но случая не приманишь, как Жучку.

Храм случая - игорные дома.

Описывать азарт спаленных глаз,

Губ пересохших, помертвелых лбов

Не стану я. Под выкрики крупье

Просиживал я ночи напролет.

Казалось мне, сижу я под водою.

Зеленое сукно напоминало

Зеленый край за паром голубым...

Но я искал ведь не воспоминаний,

Которых тщательно я избегал,

А дожидался случая. Однажды

Ко мне подходит некий человек

В больших очках и говорит: - Как видно,

Вы вовсе не игрок, скорей любитель,

Или, верней, искатель ощущений.

Но, в сущности, здесь - страшная тоска:

Однообразно и неинтересно.

Теперь еще не поздно. Может быть,

Вы не откажетесь пройтись со мною

И осмотреть собранье небольшое

Диковинок? Изъездил всю Европу

Я с юных лет; в Египте даже был.

Образовался маленький музей,

Меж хламом есть занятные вещицы,

И я, как всякий коллекционер,

Ценю внимание; без разделенья,

Как все другие, эта страсть - мертва.

Я быстро согласился, хоть по правде

Сказать, не нравился мне этот человечек:

Казался он назойливым и глупым.

Но было только без четверти час,

И я решительно не знал, что делать.

Конечно, если разбирать как случай

Убого было это приключенье!

Мы шли квартала три; подъезд обычный,

Обычная мещанская квартирка,

Обычные подделки скарабеев,

Мушкеты, сломанные телескопы,

Подъеденные молью парики

Да заводные куклы без ключей.

Мне на мозги садилась паутина,

Подташнивало, голова кружилась,

И я уж собирался уходить...

Хозяин чуть замялся и сказал:

– Вам, кажется, не нравится? Конечно,

Для знатока далеко не товар.

Есть у меня еще одна забава,

Но не вполне закончена она.

Я все ищу вторую половину.

На днях, надеюсь, дело будет в шляпе.

Быть может, взглянете?
– Близнец!
– "Близнец?!"

– Близнец.
– "И одиночка?" - Одиночка.

Вошли в каморку мы: посередине

Стоял аквариум, покрытый сверху

Стеклом голубоватым, словно лед.

В воде форель вилась меланхолично

И мелодично била о стекло.

– Она пробьет его, не сомневайтесь.

"Ну, где же ваш близнец?" - Сейчас, терпенье.

Он отворил в стене, с ужимкой, шкап

И отскочил за дверцу. Там, на стуле,

На коленкоровом зеленом фоне

Оборванное спало существо

(Как молния мелькнуло - "Калигари!"):

Сквозь кожу зелень явственно сквозила,

Кривились губы горько и преступно,

Ко лбу прилипли русые колечки,

И билась вена на сухом виске.

Я с ожиданием и отвращеньем

Смотрел, смотрел, не отрывая глаз...