Алхимик. Том 5. Собиратель

Аннотация

Герой продолжает осваиваться в столице, изучать окружающий мир и угрозы, которые он несет.

Глава 1. Двуликий Всего несколько секунд отряду понадобилось, чтобы взять меня в плотное кольцо. Вот она, незримая защита князя. Я и не думал, что за мной настолько плотно присматривают, что держат боевой отряд, готовый выступить в любую секунду. Бывшего бригадира взяли на прицел, в меня же никто не целился. Это стало основным аргументом, чтобы ни на кого не нападать. Порыв положить здесь всех на всякий случай я подавил, хотя зверь внутри был не против. – Господин Эдгард, вы целы? – спросил один из бойцов. Лица я его не видел. Отряд был в боевых костюмах и шлемах. Я прислушался к ощущениям и осмотрел себя. Раны успели зарасти. Лёгкое истощение, но это и неудивительно. – Да. В этот момент я почувствовал, что кто-то пытается открыть проход в зоне блокировки. Одна из печатей, встроенная в блокиратор, просигналила об этом. Первая мысль была, что это свои. Но свои, которые окружили меня, появились в стороне, обойдя тем самым зону блокирования. – К вам ещё кто-то хочет прийти? – спросил я. – Если нет, то какой-то ходок упорно сюда лезет. – Наши здесь, – ответил командир отряда. – Это ценный свидетель, которого надо срочно доставить в безопасное и защищённое место. Дело государственной важности, – указал я на лже-бригадира. – Чтоб ты сдох, Соколов! – прорычал незнакомый парень. – Снимите блокировку, мы его переместим, – попросил командир. Остальные бойцы на месте не стояли. Как услышали про ходока, так перестроились, готовые отразить нападение с любой стороны. – Только быстро, а то знаю я этих ходоков. – Момент… – Командир по рации передал приказ и через пару секунд кивнул мне. Сработали, как надо. Я убрал блокировку, кто-то открыл портал и туда уволокли парня, способного менять лица. Меня тоже забрали, так что отправились вместе. – Стойте… – остановился я по ту сторону. – Моя машина… – Разберёмся, – заверили меня. Оказались мы в каком-то помещении. Не совсем темница, скорее военная база. Окон нет, двери мощные. Здесь нашлись наручники и кандалы. Впервые я увидел, как пакуют беса. Наручники на руки и на ноги. Тело обмотали лентой, да так, что и пошевелиться нельзя. Пойманный при этом дёргался и матерился. Успокоился, только когда его прикладом по голове приложили. Любовь к пленным здесь не практикуется, как погляжу. Вместе со мной отправилось трое боевиков. Остальные у дома остались. Один держал на прицеле беса, два других паковали. Я внимательно смотрел на это, запоминая детали. Кто знает, вдруг и меня когда-то так в плен возьмут. Сколько бы я ни вглядывался в лицо парня, не мог его узнать. Зато он меня знал. Шипел, матерился и проклинал. У него явно с психикой проблемы. И откуда такая ненависть ко мне? – Что произошло? – В помещение вошёл Родион, отрывая меня от размышлений. А вместе с ним и князь явился. Сразу стало тяжело дышать. Не в том смысле, что воздуха на всех не хватало, а в том, что от князя исходило такое давление, что захотелось сбежать отсюда подальше. Пленник замолчал, хватая воздух ртом. Я тоже поёжился. А вот бойцы оказались профессионалами. Тот, который держал пленного на прицеле, никак не пошевелился. Два других склонили головы, но и то быстро, без официоза. Не удивлюсь, если у них это где-то в уставе прописано. Глупо кланяться на боевой операции. Это и жизни может стоить. – На господина Соколова устроили засаду на его родовых землях, – отчитался командир. – Мы получили сигнал, прибыли на место и вступили в бой. По словам Соколова, пленник имеет ценность государственной важности и была попытка чужого ходока пробиться к нам. Вероятно, для устранения свидетеля. Поэтому пленный доставлен на базу. – Эдгард? – перевёл на меня взгляд Родион. – Выйдем. А вы работайте по протоколу. Помещение заблокировать. Родион вышел из помещения, князь подождал, пока я последую за ним, и тоже вышел. – Что случилось? – повторил вопрос Родион, когда мы оказались в соседней комнате. – Этот человек поменял лицо, – прямо сказал я самое важное. – Он принял облик бригадира строителей, которые должны были расчистить руины на моей земле. Когда я его пленил, его тело пошло волной и бригадир превратился в того парня, который сейчас связанный, ждёт в комнате. – Это шутка? – спросил Анастас. – Я на полном серьёзе. У меня есть идеи, кто это такой. Я уже видел нечто схожее, но тогда не придал этому значения. У напавшего ярко выраженная ненависть в мою сторону. Это не случайный прохожий, не обычный наёмник, а тот, кто хотел меня уничтожить. А значит, список кандидатов сильно сужается. – Допустим. Так кто это? – Думаю, он как-то связан с Коршуновым. Родион и князь переглянулись. – Когда мы дрались с Коршуновым, на место встречи пришёл кто-то, сильно похожий на Романа. Тогда я подумал, что это маскарад или какой-то обман, но сейчас… – Стоп, – перебил Родион. – Ты про какую драку с Коршуновым? – Про нашу дуэль, – поморщился я, понимая, что сейчас нарушаю данное слово. – Я тогда отвлёкся на двойника, а Коршунов выскочил с другой стороны и утащил меня в проход. – Он ходок? – выделил главное князь. – Ну да. Перемещается по принципу открытия проходов. – Родион, – повернулся к мужчине Анастас. – Это провал. Срочно за Коршуновым группу. Срочно! Несмотря на то что моя скорость восприятия значительно выросла, я едва уловил, как Родион выскочил за дверь. – Почему ты раньше не сказал, что Коршунов ходок? – посмотрел на меня тяжёлым взглядом князь. – У нас с ним было соглашение. – Соглашение, – повторил князь ничего не выражающим тоном. – Да, – спокойно встретил я его взгляд. – Мы подрались, но не смогли убить друг друга. У обоих сил для этого не хватило. Надо было что-то решать, вот и договорились, что оставим друг друга в покое и будем молчать о наших тайнах. Князь и до этого стоял прямо, но после моих слов выпрямился ещё больше. Едва заметно, но напряжение между нами голыми руками щупать можно было. – Ты не против побыть во дворце, пока мы разбираемся в вопросе? – спросил Анастас спустя минуту разглядывания меня. – Не против. Куда же я денусь. *** Князь забросил меня в одну из комнат дворца. Клетка золотая, вид на сад прекраснейший, диванчики мягкие – это становится неприятной традиции, сидеть здесь и ждать, пока другие работают. Единственный минус – здесь не было душа и запасной одежды. Ну да я не сам сюда пришёл. Пусть другие думают. Бездельничать я не стал. Уселся в позу для медитаций прямо на полу, успокоил эмоции и внутреннего зверя и принялся разбирать стычку, пока воспоминания свежи. Новая угроза неприятно щекотала нервы. Кто это вообще такой был, откуда взялся? Какая-то разновидность бесов? Надо будет обязательно задать эти вопросы Медведевым, когда они разберутся в деле. Пока исходим из того, что, помимо бесов и ходоков, в этом мире есть ещё те, кто умеет менять свою внешность. Перспектива ужасающая. Напасть могут в любой момент, те, кто выглядит, как близкий человек. Надо срочно создавать какой-нибудь определитель многоликих. А для этого нужен доступ к пленнику. От размышлений меня оторвал открывшийся проход, откуда вышел нервный Игнат Филинов. Давненько я не видел этого миленького старичка, который служит советником у князя и который как-то вёл мой допрос. – Здрасьте, – поприветствовал я его. – До того, как начнёте задавать вопросы, мне бы получить доступ к пленнику. – Зачем? – замер он и уставился на меня недобро. – Да пока тут сидел, подумал, что люди, меняющие свою внешность за секунду, – это жуть, как страшно. Вдруг смогу найти способ, как их обнаружить до того, как беда случится. – Дело говоришь, – кивнул он, обдумав слова. – Я передам князю. Сейчас же будет очень любезно с твоей стороны рассказать, как всё произошло, подробности конфликта с Коршуновыми. – Ясно, допрашивать будете, – вздохнул я. – А куда деваться, – улыбнулся он. Ага, ага, прям милый дедушка. Ещё и нервный вид куда-то спрятал. – Коршунов высший бес и ходок. Дрались мы с ним где-то на природе, куда он меня забросил. – Очень интересно. Продолжай, – поощрил он меня. Я встал, поднялся с пола и пересел на кресло. Игнат тоже присел, бросив взгляд на то, как я выгляжу, и то, как пачкается мебель. От старика исходила волна нетерпения, несмотря на доброжелательный внешний вид. Всполошило дворец, знатно всполошило… Настолько, что разговор был важнее предоставления мне возможности сходить в душ. Почему-то я совсем не чувствовал страха, несмотря на реакцию князя и всё остальное. Подробности я рассказал. Как дрался с Коршуновым, с чем сегодня столкнулся. Игнат выслушал и задал ряд уточняющих вопросов. – Почему ты не рассказал об этом раньше? – А должен был? – Это важная информация, – недовольно заметил Игнат. – А для меня важно моё слово. Даже если я его дал врагу. – Своевременная информация предотвратила бы сегодняшнюю ситуацию, – настаивал старик. – Что вы от меня хотите сейчас, не понимаю? Дрался я с Коршуновым ещё до того, как начал сотрудничать с княжеской семьёй. Если честно, меня удивляет, как вы упустили то, что он ходок. Ведь упустили же? Раз так давите на меня. – Аккуратнее, молодой человек, – сухо заметил старик. Я промолчал, не желая ругаться или спорить. Какие отношения у князя с родом Коршуновых, я не представляю. Меня спрашивали только про дела в лаборатории. Также Медведевы были в курсе, что я умею вычислять ходоков. Но не удосужились воспользоваться этим, чтобы проверить Коршунова. Отсюда вывод, что если за ним и присматривали, то не особо плотно. А значит, это их проблемы, если они упустили момент. Пусть спрашивают с тех, кто у них отвечает за такие дела. – Спасибо за содействие, Эдгард, – поднялся старик, так и не дождавшись продолжения разговора. – Пока оставайся здесь. Хоть бы еды предложили, что ли. Или в душ сходить. А то я весь в крови и разодранной одежде. Ещё и босиком. Ботинки разорвало, и в бою я их где-то потерял. Или мне так недовольство утаиванием информации выказывают? Как-то мелочно. Ну да ладно. Не свои же диваны я пачкаю. *** В кабинете собрались четверо. Князь, его сестра, Родион и Игнат. – Коршунов исчез, – отчитывался Родион. – Я послал группу захвата, но в доме они никого не обнаружили. Попытались пойти по следу, но он успел стереться. Прислуга слышала, как Роман с кем-то разговаривал, а потом они исчезли. Камила Коршунова исчезла вместе с братом. – Как так вышло, что мы пропустили ходока? – спросил Игнат. – Последний год приоритет по Коршунову снизился. Силы были направлены на другие цели, – спокойно ответил Родион. Он стоял по центру комнаты, выпрямившись и смотря на князя. – Отговорки, – раздражённо бросил Филинов. – А я говорил, что надо было с ним разобраться! Разобрались на свою голову! – Что с пленным? – задал вопрос князь, проигнорировав резкие слова. – Насмехается над нами. У него повышенный болевой порог и определенно есть какая-то подготовка. Угрозы не сработали, давление тоже, боль он легко переносит. Но кое-что рассказал. Заявил, что его брат… а, по его словам, они с Романом Коршуновым братья по отцу… слабак и жалкий, нерешительный неудачник. И что это была его инициатива прикончить Соколова. Причину ненависти тоже назвал – Соколов знал о том, что Коршунов ходок и, после того как сблизился с княжеской семьёй, его надо было устранить. – Почему раньше не напал? Много времени прошло с момента их драки, – подметил Анастас. – Не говорит. Предположу, что готовил людей, операцию, да и… Если это не инициатива Коршунова, Роман мог сдерживать брата, чтобы не усугубить. – Тем не менее Коршунов исчез и как-то узнал о том, что его брат попался, – сказал Игнат. – Уж не он ли наблюдал за боем? – Возможно, – не стал отрицать вероятности Родион. – Но не сходится. Прислуга видела на момент боя Романа дома вместе с сестрой. Ничего подозрительного не заметили. Коршуновы не взяли почти никаких вещей. Только что-то из сейфа забрали. Это похоже на бегство, а не на спланированное отступление. Камила Коршунова так и вовсе дом покинула босиком. – Если наблюдатель не Роман, то кто? И с кем он говорил? – спросил Игнат. – Мужчина. Говорил с акцентом. Ходок. Работал с Ярославом и наблюдал за ним, а значит, участвовал в акции устранения Соколова, – перечислил известные факты Родион. Повисла тишина. Вырисовывался хорошо знакомый почерк. – Ты когда-нибудь слышала что-то о меняющих облик? – повернулся князь к сестре, которая всё это время стояла у окна и смотрела во двор. – Впервые слышу, – повернулась она. – Не могу представить, как это возможно. Мне нужны его анализы, чтобы изучить. – Соколов тоже просил дать доступ к пленнику, – напомнил Игнат. – Соколов… – задумчиво проговорил князь. – Он дискредитировал себя. – И что теперь? – спросила Ольга. – Теперь нам всем надо подумать, на чьей стороне Соколов, – холодно ответил князь. – С кем у него ещё есть договорённости, о которых мы не знаем. – Его пустить к пленнику или нет? – уточнил Родион. – А он и правда сможет разработать защиту от этих… – Игнат попытался подобрать звучное слово, но не смог, – меняющих облик? Если так, то нам пригодится. Я как представлю, что они могут натворить… С другой стороны, если Соколов с ними в сговоре, то может попытаться уничтожить единственного свидетеля. Как мы знаем, провернуть незаметно он это сможет. – Маловероятно, – ответил Родион. – Никакая комбинация не стоит того, чтобы раскрывать секрет такого уровня. Им проще было действовать в тени. – Логично, но мы пока слишком мало знаем, – подвёл итог князь. – Родион, действуй по жёсткому варианту. Нам нужны ответы, и срочно. Чувствую, что эта история гораздо хуже, чем нам кажется. – Куда уж хуже, – скривился Игнат. – Неизвестный видел Соколова, а значит, мальчишка засвечен. Также можно смело утверждать, что секрет блокировки раскрыт. Не подумают же наши враги, что мальчишка таскает с собой метеоритное железо? Хотя могут. Я бы и сам так подумал, услышь про блокировки. Да и Коршунов ещё… Если он сошёлся с кем-то из врагов и сдаст секреты… Если до сих пор этого не сделал… В любом случае молчать у него больше нет причин. Допрыгался наш юноша. Теперь начнётся серьёзная игра. – Хватит, – князь поднялся. – Есть проблема, и её надо решать. Как будет информация, сразу докладывайте. Ольга, ты займись анализом, как мы можем противостоять новой угрозе. Родион, проверяй все контакты Романа по новой. В свете новой информации то, что раньше казалось незначительным, может предстать иначе. Игнат, ты займись проверкой клана. Шума пока не поднимай, но бдительность повысь. Ещё собери штаб для противостояния новой угрозе. Ольга переместилась сразу, Игнат открыл проход и перешёл через него, а Родион вышел через дверь. Князь остался один и поморщился. Ему тоже предстояла работа. Надо было пересмотреть все ходы противника и варианты развития событий, исходя из полученной информации. *** До того как ко мне пришёл следующий посетитель, я успел погрузиться в глубокую медитацию. Алхимики в своей работе использовали многие практики. Печати – это далеко не все инструменты, доступные нашему брату. В философской части алхимии, том её ответвлении, которое стояло на стыке познания себя и мира, имелись практики, направление на постижение ритмов жизни. Или циклов, как я их привык называть. Короткий бой, который я сегодня пережил – это как камень, брошенный в гладь озера. От него уже начали расходиться круги и… Я не то чтобы пытался разобраться в том, что ждёт меня дальше. Нет, за это отвечал обычный анализ ситуации и бытовая логика. Целью я перед собой ставил внутренне подготовиться ко всем тем последствиям, которые обрушатся на меня в ближайшее время. У жизни есть свой ритм, в каждый момент разный. В момент потрясений этот ритм высок и разрушителен. У алхимика, который соответствующе обучен, тоже есть ритм, в котором он взаимодействует с жизнью. Вот я и настраивался, внутренне готовясь к грядущим испытаниям. – Эдгард? – позвала Ольга Владимировна, после того как переместилась и полминуты меня разглядывала. – Не сильно отвлекаю? В её голосе слышалось участие и любопытство, скрывающие другой слой эмоций – тревожность и беспокойство. Я открыл глаза и посмотрел на неё. Женщина как раз рассматривала мой кровавый вид. – Прости, в этой суматохе о тебе немного забыли. Нам с тобой надо… А ладно, пять минут роли не сыграют. – Шагнув вперёд, она коснулась меня, и мы перенеслись в другое помещение. – Там есть душ. – Рука указала в сторону двери. – Одежду скинешь в ванне. Новую тебе сейчас принесёт слуга. Прихорашиваться не надо, давай в темпе. Жду во второй комнате. Оказались мы, кажется, в чьи-то покоях. Достаточно просторных, чтобы здесь разместилось несколько комнат. Без промедлений, я отправился в душ и быстро, насколько мог, привёл себя в порядок. Пока мылся, видел, как открылась дверь и служанка положила одежду. Это было что-то вроде костюма для тренировок. Главное, что размер подошёл, а остальное неважно. – Готов? – окинула меня взглядом Ольга Владимировна. – А теперь послушай меня очень внимательно. Это не официальный разговор. Думаю, о многом ты и сам догадался, но всё же скажу. То, что произошло… это угроза всем нам. Опасность, с которой мы до этого не сталкивались. Этого парня пытались устранить. Чужой ходок, которого ты заметил, – тут Ольга внимательно на меня посмотрела, давая понять, что я выдал ещё одну свою возможность, – есть все шансы, что информация о блокираторах ушла врагам. Коршунова попытались взять, но он исчез. Проследить его путь не смогли. Действенно ли ваше соглашение до сих пор – сам думай. А также думай о том, что он может рассказать. – К чему эти слова? Я и сам уже об этом думал, но Ольга говорила так проникновенно, что по спине не то что холодок бежал, айсберги сползали. – К тому, что с этого момента ты на войне. И сейчас тебе надо пойти к врагу, который уже пытался тебя убить. Пойти и сделать так, чтобы обезвредить новую угрозу. – Иначе говоря, шутки кончились. При всём уважении, Ольга Владимировна, война для меня и не заканчивалась, чтобы начинаться. Поэтому ведите уже. Решим вопрос. Этот парень заговорил? С момента, когда меня сюда привели, прошло часа три, не меньше. Было время на допрос. – Частично. Пойдёшь один к нему. Я буду за тобой присматривать, больше никто. Пленника не освобождать. – Подглядывать будете? – Присматривать, – повторила она. – Если ты переживаешь за свои секреты, то прости, Эдгард, но ты и так уже раскрыл столько, что… Дальше скрываться смысла нет. – Резонно. Хоть и неприятно. Глава 2. Испытания То, как выглядел напавший на меня парень, являлось олицетворением того, как поступают Медведевы с врагами. Первое, что коснулось меня, – запах. Запах разложения, крови, ненависти и обречённости. Запах сырости и темноты, настолько густой, что от неё смердело чем-то очень нехорошим. Чем-то, что могло по праву занять место в списке одних из самых худших вещей, до которых додумался человек. Вопрос, считаются ли пытки оправданными, если речь заходит о выживании тех, кто тебе дорог, остаётся открытым. Вторым, на что упал мой взгляд, был сам парень. Его перевели в другое место. Где мы находились, я понятия не имел. Ольга забросила меня в тёмный коридор возле двери, в которую я и вошёл. Пленный выглядел лет на двадцать от силы. Если бы не измученный вид, выглядел бы моложе. Его приковали к металлическому стулу. Почему-то я был уверен, что даже сильный бес не сможет вырваться из этих цепей. Сидел он совершенно голый. Окровавленный, со следами пыток. Некоторые раны до сих пор не зажили и выглядели ужасно. Но встречал я в своей жизни и более страшные вещи. – Соколов, – с трудом вытолкал он из себя слова. – А я-то думал… Не свидимся… Что, цепные псы князя не справились и послали тебя? – Не справились с чем? Я никогда не пытал людей. Убивал, причинял боль и страдания, но не пытал. Как-то не вставало передо мной вопросов, в которых требовалось добыть сведения. Обычно всё и так было понятно. Сейчас от меня тоже не требовалось пытать. Но, после того как этот парень заговорил, дошло, что, возможно, меня сюда послали не только для разработки противодействия. Если этот тип меня так ненавидит, то может и сболтнуть чего лишнего. – С разговором, – усмехнулся он кроваво, демонстрируя отсутствие части зубов. – Ты думаешь, я буду тебя пытать? – приподнял я бровь. – Думал… А теперь вижу, что ты такое же ничтожество, как и мой братец. – А кто твой братец? – Тебе и этого не рассказали? – удивился он. Это удивление было как проблеск света, отодвинувший тучи боли, злобы и ненависти. – Могу и так догадаться. Это ведь ты был тогда с Коршуновым? Получается, он твой брат? Пока говорили, я подошёл и осмотрел пленника. В нём скрывался секрет, позволяющий менять внешность. Умение очень опасное. Идеальный разведчик и диверсант. Тот, кого не увидишь, не будешь подозревать, не заметишь. Тот, кто может сотворить что угодно. – По отцу, – сплюнул парень. – Ясно. Если честно, мне плевать. Непонятно, откуда у тебя такая ненависть ко мне, но и на это тоже плевать. – Тогда зачем ты здесь? – прохрипел он. – Роман ведь рассказывал о подробностях нашей драки? Да ты и сам многое видел, не так ли? Как думаешь, кто я? – обойдя его по кругу, встал напротив и заглянул в глаза. – Тот, кто своей смертью доставит мне глубочайшее удовольствие. Он боялся. Не показывал этого, скалился, пытался смутить меня беззубой улыбкой, но внутри – дрожал. – Ты обладаешь удивительной возможностью, – ответил я ему, снова отходя и оглядывая. – Не хочешь поделиться, откуда она у тебя? Будь это чем-то обычным для мира, меня бы не отправили сюда. Не было бы такого удивления на лицах князя, Родиона и остальных. Не было бы и половины тех вопросов, которые мне задали. Не было бы суеты и паники. Нет, это что-то новое, с чем княжеская семья раньше не сталкивалась. Если передо мной сидит брат Коршунова, отец которого вёл разработки, не гнушаясь для этого ставить опыты над детьми аристократов, то сложить два и два не так уж сложно. – Впрочем, можешь и не говорить. Папочка постарался? – Сдохни, Соколов. – Рано или поздно мы все умрём, – пожал я плечами. – Что-то мне подсказывает, что ты раньше. Но перед этим… – Даже не пытайся. Я тебе ничего не скажу. – Не скажешь? – рассмеялся я. Это только в первые минуты я чувствовал растерянность, оказавшись в пыточной. А сейчас… Сейчас слова Ольги дали всходы. Я на войне. Которая не кончалась, которая не собирается заканчиваться. Передо мной враг. Враг, способный уничтожить то, что мне дорого. Я не я, если не распотрошу все его тайны и не найду решение, как противостоять. – О, поверь, дружище, – похлопал я его по плечу, – ты мне расскажешь всё. Хочешь ты этого или нет. – Палачи князя не справились. Думаешь, у тебя получится? – Он попытался показать превосходство, но… – Тшшш… – приложил я палец к губам. – Будь добр, заткнись и не мешай. Я знал, что сейчас за мной наблюдают. Также я знал, что скрываться больше нет ровным счётом никакого смысла. Сколько уже всего видели и узнали Медведевы? Предостаточно. Одним проявлением моих способностей больше, одним меньше – роли никакой не сыграет. А раз так, то этап, когда было разумным скрываться, закончился. Пора переходить к следующему этапу – открытой демонстрации. Нужно сделать так, чтобы со мной начали считаться. Если потребуется сделать так, чтобы меня боялись. Больше не скрываясь, прямо у всех на виду… Готов спорить, что наблюдает не только Ольга… Я развёл руки и принялся формировать печати. Камень у парня под ногами потёк, обретая нужную мне форму. Следующим расплавился стул, отчего пленник упал. – Соколов! – заорал он. – Что происходит?! Он не оказался на свободе. Я разрушил старые цепи и создал новые. Металл потёк, принял ту форму, которую я хотел, оплёл узника и распял его на полу. – Как хорошо, что ты весь в крови, – подошёл я к нему и провёл пальцем по ране. – Это сильно облегчит мне задачу. – Ты что, млять, творишь?! – завопил он. – Ты кто такой?! – Заткнись, – шикнул я на него. – Просил же, не мешай. Ещё усилие и печати продолжают разрастаться. Вскоре весь пол и стены оказались ими покрыты. – Соколов! – вопил и бился в кандалах пленник. – Прекрати! – Знаешь… – подошёл я к нему и наклонился так, чтобы он меня видел. – Мне не нужны твои слова. Всё, что нужно, я узнаю и так. После чего тебе подобные перестанут быть угрозой. Умеешь менять лица? Да плевать. Всех, кто к нам явится, уничтожим. Пленный забился ещё сильнее. – За меня отомстят! – закричал он. – Я о тебе всё рассказал! За меня отомстят! – Кто же? – усмехнулся я. – Твой брат? Который сбежал, поджав хвост? Пусть приходит. У меня остались к нему давние счёты. – О нет… – истерично расхохотался пленный. – Он лишь пешка, как и все мы! Придут другие! – Пусть приходят, – спокойно ответил я. – На всех управу найду. – Посмотрим, как ты запоёшь, когда твоих любимых Гвоздевых выпотрошат. Внутри что-то сжалось. – Лучше бы ты молчал. Кажется, недавно я думал над тем, что было бы неплохо проверить один из постулатов алхимии, что живые организмы имеют сопротивление от любых воздействий. Эти проверки подразумевали тесты над этими самыми живыми организмами, что несколько не этично… Но после его угроз… *** Ольга Владимировна смотрела на то, как Эдгард вошёл в комнату допросов. Не то чтобы женщине нравилась идея пустить юношу в столь неприятное место, которое и у самой княгини вызывали мурашки. По парню было видно, что его тоже смутило. Она не обманула Эдгарда, когда сказала, что будет наблюдать одна. Почти не обманула… Происходящее внутри допросной фиксировалось на камеру. Запись потом тщательно разберут, а после уничтожат. Просто потому что секреты такого уровня лучше хранить исключительно в голове и нигде больше. Какие бы эмоции Ольга Владимировна ни испытывала, сейчас на первом месте стояло дело. Да и чутье подсказывало, что маски сброшены. По крайней мере, их часть. Началась игра всерьезную. Женщина отметила, что Соколову потребовалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Вид растерзанного человека его сначала выбил из колеи, но ненадолго. Ещё один факт в картину психологического портрета. Самому Эдгарду об этом не говорились, но в этой ситуации было несколько скрытых смыслов. Один из которых – проверить, как парень себя поведёт. Тот повёл себя… странно. Второе, что отметила женщина, – это высокую адаптивность к изменениям. До этого парень скрывался. То, что не особо умело – отдельный вопрос. Сейчас же он перестал скрываться. А значит, проанализировал ситуацию, услышал, что ему сказали, сделал выводы и принял какое-то решение. Несмотря на то что Медведевы уже многое знали о юноше, Ольга Владимировна ещё никогда не видела, как тот применяет свои способности. Соколов развёл руки, а потом случилось то, что почему-то напугало женщину до жути. Бетонный пол тёк, будто воск. Металлический стул, который и сильный бес не погнёт, тоже расправился. Всего за несколько секунд пленный оказался распятым на полу, лёжа на каких-то узорах. Ольге пришли на ум всякие пентаграммы и прочие фигуры, которые часто связывали с оккультизмом и поклонением темным силам. Сказочки для необразованных людей, верующих в мистику. Но сейчас Ольга была готова поверить во что угодно. Сила, которую она видела, выходила за рамки любых представлений. Возможность напрямую влиять на материю. Гнуть её по своему усмотрению. Почему-то только сейчас женщина в полной мере осознала, насколько опасным может быть Соколов. А потом Ольга услышала, как пленный угрожает близким Эдгарда. Даже на расстоянии, находясь в соседнем помещением, наблюдая через стекло, женщина почувствовала, как Соколов… изменился. От него повеяло чем-то злым. Решимостью, готовностью любой ценой добиться результата. Когда Ярослав завизжал, несмотря на весь свой сниженный болевой порог, Ольга вздрогнула и побледнела. То, что она видела, было самой настоящей дьявольщиной. *** Роман Коршунов, после того как согласился бросить всё и скрыться, оказался в загородном особняке. В особняке аристократа. В последнем не было сомнений. Ещё ни разу мужчина не слышал о том, чтобы ходоками были простолюдины. – Пока поживёте здесь, – сказал тот, кто назвался Канисом. – Где мы? – спросила Камила. Она стояла рядом с братом в домашней одежде, в тапочках на голую ногу. У них не было времени, чтобы собрать вещи. – В моём доме, – ответил Канис. – Сейчас я должен заняться делами, поэтому отойду. Вскоре мы с тобой поговорим, – посмотрел он на Романа. – Прислуге я передам, чтобы о вас позаботились. Одежду, – глянул он на Камилу, – и всё необходимое доставят. Пока подумайте, что вам нужно. Мужчина вышел из комнаты, оставив двоих людей одних. – Рома… – позвала сестра. – Что происходит? Не то чтобы Камила не знала, что происходит. Она видела собственными глазами, как их дом взяли штурмом. Но одно дело видеть, а другое дело принять. – У нас началась новая жизнь. Парень, ничуть не скрываясь, провёл рукой по воздуху, открывая проход. Открыл он его в небе, высоко над собой. Задул прохладный ветер. По ту сторону они увидели что-то похожее на коттеджный посёлок. Высоток нет, частные дома, огороженные территории, много леса вокруг, недалеко есть речка. Роман изменил угол прохода и осмотрелся, что находится вдали. Никаких следов больших городов в зоне видимости не обнаружилось. – Мы на островах, – сказала девушка. – С чего ты взяла? – резко повернулся брат. – Книги, – указала она на стеллажи. – Все названия на англосаксонском. Роман закрыл проход и тщательнее осмотрелся, куда попал. Просторная комната на первом этаже дома. Здесь стояли кресла и диваны, имелся камин, был небольшой шкаф с книгами, столик. Неплохая комната отдыха в загородном доме. Почему-то мужчине показалось, что это тюрьма. Он бы легко мог сбежать, но… Иногда лучше всяких цепей держат условности. Бежать было некуда. Мосты сожжены. Если только затеряться среди обычных людей. Покинуть страну, а лучше материк, начать жить сначала. Роман прихватил с собой деньги и поддельные документы на этот случай. Да и другие схроны, о которых никто не знал, он мог вернуться в любой момент. Ситуация была не столь критична, как казалось на первый взгляд. – Что мы будем делать? – спросила Камила. – Пока что ждать, – ответил он. *** В тот же вечер Канис вернулся и пригласил Романа на разговор. К этому времени мужчина успел позлиться, возмутиться, смириться, погрустить, попрощаться со всеми достижениями и полностью взять себя в руки. А ещё понять одну простую вещь – его спасли не просто так. Зачем – это предстояло выяснить. Канис не спрашивал, что хочет Роман. Он взял два стакана, открыл бутылку и налил туда виски, если верить запаху. – Как ты хочешь прожить свою жизнь? – спросил благодетель. Говорил он на чистом англосаксонском. При первой их встрече использовал русский, но с акцентом, который Коршунов узнал бы в любое время – не зря же столько учился на островах. Тогда, ошарашенный, Роман не обратил на это внимания. Потом вспомнил. Теория сестры подтвердилась. «Спокойно хочу прожить. Но у тебя наверняка на мою жизнь другие планы». – Если я что-то и понял за свою жизнь, так это то, что планы на неё рушатся так же легко, как песочные замки под волнами океана. – Зависит от уровня силы, – приподнял бокал Канис и сделал глоток. – В какой-то момент планы начинают воплощаться так, как им следует. Если немного постараться. – Зачем я вам? – прямо спросил Роман. Сам этот вопрос был показателем того, как он отвык от «аристократического» общества. Последние пару лет по большей части он общался с обычными людьми. Да и, если по правде, Роман никогда не любил виться вокруг да около. Раньше умел, это было второй натурой, но не любил. – Я уверен, мы можем помочь друг другу. – Чем же вы хотите мне помочь? – улыбнулся Роман. Его такая постановка вопроса позабавила. «В сегодняшний вечер мне отведена роль шлюхи, которая единственное, что может, – продаться подороже». – Я подарю тебе жизнь, – спокойно ответил мужчина, разглядывая Коршунова. – Моя жизнь и так принадлежит мне. – И она тебя устраивала? – Более чем. – Судьба изгоя… нелёгкая ноша. Роман ничего не ответил. Да, ему было тяжело. Да, много раз он прошёлся по краю. Но он не сдался. Не сломался, не опустил руки. Он смог чего-то добиться. «Если ты думаешь, что сможешь меня легко прогнуть, то сильно ошибаешься, Канис». – В любом случае твоя прошлая жизнь закончилась. После случившегося… Маловероятно, что князь сохранит тебе жизнь. Попади ты ему в руки и… Договаривать было не надо. Коршунов подставился так, что дальше некуда. Ладно то, что в нём ходока раскрыли. Опасная информация, которая могла стоить жизни, но был шанс договориться и выйти сухим из воды. Но вот то, что он замешан в истории с теми, кто меняет лица… это однозначный приговор. Без суда и следствия. Роман снова ничего не ответил. Всё, что ему хотят сказать, скажут. – Я могу предложить тебе нормальную жизнь, Роман, – сказал Каниас после ещё двух глотков. – Слишком расплывчатые слова. – Так и ты не ответил, как хочешь прожить свою жизнь. Но и так я тебе кое-что предложу. Твою сестру можно отправить учиться. Под чужим именем, сам понимаешь… Ходок может достать нужного человека в любой стране. Образование, а там и замуж за кого-то выйдет. Детей родит. Она будет жить. Разве это не хорошее предложение? – А в противном случае? Если мы не договоримся, то что? – Что? – задумался Канис. – Да идите куда хотите. После того… Роман удивился было, что его так легко отпустят, но услышал окончание фразы и успокоился. «Угрозы – это хорошо. Угрозы – это понятно». – После того как что? – уточнил Коршунов. – Расскажешь, где схрон твоего отца. Передашь всю документацию. А потом иди, куда хочешь. Ты ходок, легко сможешь переместиться в любое место. Если вдруг в тебе играет жадность… То какой тебе толк с наработок? Сам посмотри, куда они тебя завели. Роман кивнул. Канис правильно всё сказал. По большому счёту в наработках отца больше не было смысла. Если Канис узнал о том, что Ярослава пленили, значит, наблюдал за этой ситуаций. Да и за остальным наблюдал тоже. Значит, их подпольную лабораторию он тоже нашёл. Наверняка уже захватил и учёного, и все материалы. Поэтому по большому счёту в схроне отца ничего ценного больше не осталось. Записи о его планах? Да плевать на них. Самое ценное уже забрали. – А если мы договоримся, тогда что? Уйти было заманчиво. Но уйти Роман мог давно. Каждый день мог взять и исчезнуть, прихватив сестру. Мог, но не делал этого. Какая-то его часть не хотела сдаваться и просто так отступать. Несмотря на то что другая часть хотела обычной жизни. Если быть откровенным, Роман по самое горло насытился «обычной» жизнью, когда надо считать каждую копейку и постоянно думать о том, как оплачивать счета. – Тогда нам есть что обсудить. Информацию в любом случае надо будет передать. Предлагаю начать с некоего любопытного юноши. Эдгарда Соколова. Расскажи, как прошла ваша дуэль и что он продемонстрировал. Коршунов почувствовал, что прямо сейчас решается то, как сложится его жизнь. А ещё он чувствовал, что заключает сделку с дьяволом. Глава 3. Разговоры Анастас обдумывал события дня, их последствия и меры, которые надо предпринять. На столе уже лежал доклад о рисках, способах манипуляций и методах противостояния. Дверь в кабинет открылась, и вошёл Родион. За окном стояла темень – ночь коснулась улиц города, но конца работ на сегодня пока не предвиделось. – Я узнал, под чьей личиной жил и действовал Ярослав, – с ходу обозначил результаты мужчина. – Волкова. – С которым у Коршунова был конфликт? – припомнил князь. – Да. Потом этот конфликт как-то резко затих, но мы этому не придали должного значения. Согласно опросам, в тот момент поведение Волкова изменилось. Получается, сам он умер, и почему-то я сомневаюсь, что с ним справился один Ярослав. Коршунов тоже участвовал. Что по фирме.... Счета, транзакции и дела проверяем. Сейчас могу сказать одно – куда-то они выводили деньги. – И, находясь вне подозрений, могли творить, что угодно. Ходок и многоликий. Обладая регенерацией, князь редко когда чувствовал головную боль, но сегодня был именно этот день. – Могли и творили, – согласился Родион. – Это новая угроза. В обществе нет адекватного паттерна противодействия, а значит, у Ярослава была полная свобода действий. Странности поведения люди сами оправдывали и не придавали им должного значения. Возможно, он прибрал к рукам дела не только Волкова, но и кого-то ещё. Князь кивнул и поморщился. – Получается, что неизвестно, как давно действовал Ярослав. Неизвестно, сколько личин у него было. Ты ведь так это и не выяснил? – уточнил Анастас. – Нет. Допрос не дал ответов на все вопросы. – Ясно. И также нам неизвестно, сколько ещё таких меняющих лик ходит среди нас, – подвёл итог князь. – Соколов сделал прибор, который должен помочь их отслеживать. – Должен и поможет – это разные вещи. Не мне тебе говорить. Родион промолчал. Проверки уже шли, и пока никого не обнаружили. Что не означало, что никого из многоликих они не встретили. – Также допросили прислугу и двух охранников, которых нанял вместе с Ярославом Коршунов. Прислуга ничего интересного не рассказала. Кроме того, что мы и сами наблюдали. Наследник работал, иногда напивался, вёл затворнический образ жизни, женщин и друзей у него не было. Анастас кивнул. Коршунов нарисовал им образ надломленного, но не до конца юноши, который борется за выживание семьи, тихо спиваясь. Жалкий образ. Который смог усыпить их бдительность. – С охранниками тоже почти ничего интересного. Мы их проверяли до этого. Свою историю они подтверждают. Ярослав раньше был наёмником. Пришёл со стороны – откуда, они не знают. – Попахивает делами Коршунова-старшего, – поделился подозрениями Анастас. – Я тоже так считаю, – кивнул Родион. – Если это и правда его внебрачный сын, то, предположительно, он на нём опробовал результаты своих исследований. Пока не совсем ясна хронология событий и мотивация всех участников. Имея такие возможности, Коршунов-старший мог бы выиграть войну и без Рысевых. Либо мы чего-то не знаем, либо он банально не успел. – Если не успел, тогда нам сказочно повезло. Ты помнишь, что несколько учёных скрылись из лаборатории? Мы их так и не нашли. Пленный говорил что-то на их счёт? – Нет. Единственное, что удалось выяснить дополнительно – в ходе общения с Соколовым Ярослав проговорился, что за ним кто-то стоит. Скорее всего, наши заграничные друзья. Родион говорил беспристрастным, спокойным тоном, но слово «друзья» прозвучало так, что сразу было понятно, насколько там глубокая и тёплая степень дружбы. – У Ярослава явно нестабильная психика, – дополнил Родион. – Возможно, это связано с тем, что его тело меняется. – Плохо. Нам по-прежнему нужны ответы. Родион промолчал. Он был не из тех, кто работает вполсилы. То, что можно было сделать – уже сделано. – Что с матерью Романа? – Прошла лечение в клинике. Несколько месяцев в завязке. Жила отдельно от детей. На допросе назвала своего сына жалким неудачником и истерично хохотала, когда спросили у неё про талант ходока. Мать была не в курсе способностей и дел сына. – Иными словами, она пустышка? – Это не та семья, с которой можно быть в чём-то до конца уверенным, – ответил Родион. – Сошли её куда-нибудь в провинцию и запрети появляться в столице. – Сделаю. – Что по Гвоздевым? – Тихо. Никто за ними не явился. После того как информация о Соколове ушла на сторону, шутки кончились. Близкие люди всегда были первоочередной точкой влияния. Поэтому, как только события завертелись, к Гвоздевым приставили отряд. На случай, если кто-то решит их похитить. – Жаль, – вздохнул князь. Было бы проще, явись кто и попадись в ловушку. – Можешь идти, – махнул Анастас рукой. – Будет новая информация – сообщай. Князь дождался, когда слуга уйдёт и переместился в другое место. Его сестра сидела за столом с чашкой крепкого кофе, что говорило о многом. Кофе Ольга не любила и пила только тогда, когда пребывала в дурном настроении. В очень дурном. – Судя по твоему виду, ты меня не обрадуешь, – сказал князь, присаживаясь на стул. – Всё настолько… сложно, – запнулась она. – Что я даже не знаю, с чего начать. – Начни с фактов. Что по Соколову? Мне доложили, что он сделал новое устройство, но хочу услышать твоё мнение. – Цитирую: если заявится кто-то такой же, как пленный, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки. – Что ж, – вздохнул князь, – это лучше, чем ничего. Про технологию оговорка или подтверждённый факт? – Соколов заявил, что в организме Ярослава есть следы внешнего вмешательства. Да и не слышали мы никогда о меняющих лик, чтобы грешить на естественное происхождение. – Про способности Эдгарда мы тоже не слышали. – И мы не отбрасываем теорию, что его способности тоже искусственно созданные. – Если так, это слишком подозрительно. Получается, что Коршунов создал две уникальные технологии… – задумался князь. – Если так, то, надеюсь, он действительно мёртв. – Мы видели тело… – сказала Ольга и сама себя одёрнула. – Если, конечно, это не подменыш. – Вот-вот. – Анастас снова помассировал виски. – Жуть-то какая. – Ольга полностью разделяла чувства брата. – Тогда нам сильно повезло, что Соколов вышел на нас. Без него пришлось бы сложнее. Будем надеяться, что Коршунов-старший и правда умер раньше, чем довёл технологию до ума, – сказала Ольга и сделала большой глоток кофе. – Умер или нет – теперь дело вторичное. А на первом месте то, что технология ушла иностранцам. С их бюджетами и возможностями они быстро доведут её до ума. Не удивлюсь, кстати, что они и Коршунова во время войны спонсировали. Может, поэтому он такую секретность и развёл, чтобы скрыть наработки. Ушлый был мужик, ничего не скажешь, – в голосе Анастаса слышалось уважение. – Я уже запрягла отдел на разработки новых протоколов безопасности. Исходя из того, что сказал Соколов, в случае доработки технологии мы в любом случае пропустим многоликих. Главное – поймать кого-то для изучения. Князь понимающе кивнул. Бесы были угрозой. Ходоки были угрозой. Но это привычные угрозы. Многоликие были чем-то, к чему никто не был готов. Радовало только одно. То, что есть шансы научиться противостоять угрозе. Лишь бы успеть дожить до этого момента. То, что план действий наметился, радовало. А то, что княжеская семья, да и чуть ли не всё государство ещё больше стало зависеть от одного человека, тем более не самого надёжного, было верным способом прийти к поражению. Но ситуация на текущий момент такова, что либо ничего, либо технологии Соколова. – Соколов – это хорошо, но ты и сама подумай, как мы без него можем вычислять подменышей. – Разумеется. – Как прошло у вас с ним? Я пока не смотрел запись. – А ты посмотри, – во взгляде женщины читалось… многое. – Мне кажется, или у тебя истерика? – приподнял бровь князь. Анастас заметил нервное состояние сестры, ещё когда зашёл. Он подумал, что оно связано с новой проблемой, но сейчас мелькнула мысль – что причина может быть совсем другой. – Не кажется. То, что я увидела, выходит за рамки нормальности. Мы о многом догадывались. Многое узнали о нём. Но теперь я уверена – мальчишка не показал и тысячной доли того, на что он способен. Возможно, он и сам до конца не знает своего потенциала. – Насколько он опасен? – Абсолютно опасен, – заявила Ольга. – Я даже не знаю, кто опаснее. Многоликие или Эдгард. – Да что ты там такое увидела? – напрягся князь. – Свободное изменение материи. То, что можно назвать магией. Представляешь? Будто мы с тобой попали в сказку и у нас во дворце сейчас сидит волшебник. – Мы знали об этой его способности и раньше. – Знали. Но одно дело знать умозрительно, а другое – видеть в живую. Когда я сказала свободное изменение – это значило лёгкое. Он плавил бетон и металл так же легко, как мы сейчас с тобой говорим. Посади его в бункер под замок, он махнёт рукой – и двери откроются. Да что там двери, стены разойдутся в стороны. Или махнёт рукой и превратит жидкость в твоей кружке, – Ольга демонстративно показала чашку с кофе, – в сильнейший яд. Воздух – в газ. Кровь в твоём теле… Ну, что-нибудь да сделает. Иначе говоря, дорогой братец, прекращай считать его слабеньким бесом и обычным юношей. О нет, – усмехнулась Ольга горько, – он в сотню раз опаснее. Анастас внимательно смотрел на Ольгу, обдумывая сказанное. В мире аристократов существовала хорошо известная высшим кругам ловушка мышления. Имея звериные инстинкты, пусть и подчинённые воле разума, аристократы бессознательно оценивали друг друга с точки зрения звериной силы. Ловушка в том, что сильный бес априори воспринимал слабого как что-то незначительное. Со всеми отсюда вытекающими. В животном мире это оправданная стратегия. В человеческом обществе – верный путь обмануться и пасть. Случай Эдгарда – наглядный тому пример. Инстинктивно он воспринимается как слабый, а значит, безопасный. Но Ольга утверждала, что его опасность в сотню раз выше. Значит, о безопасности речи идти не может, и нужно пересматривать весь свой подход к парню. – Получается, держать рядом его опасно, но и иначе поступить мы не можем, – сделал вывод князь. – Так как нуждаемся в его разработках. – Мне остаётся воздать хвалу твоей прозорливости и то, что ты отказался работать с ним по жёсткому варианту. – Оля, – подался вперёд мужчина. – А если убрать эмоции. Что ты о нём думаешь? Он на нашей стороне или нет? – Я сейчас не готова дать ответ. Сначала Ольга хотела сказать, что не знает, но вовремя спохватилась. – Дай мне несколько дней обдумать увиденное. Поговорить с парнем. – Сегодня я сам с ним поговорю. Но мне нужно твоё мнение. – Большую часть времени он выглядит, как самый обычный парень, которому не повезло в жизни, но он не опустился и старается нормально устроиться. Он умён, талантлив, трудолюбив. Но иногда, когда доходит до кризисов, на передний план выходит кто-то другой. Готовый убивать, добиваться результата любой ценой, действовать жёстко. – Сильные союзники нам нужны. – Вот я и говорю, переставай воспринимать его как мальчишку. – Ладно, разберёмся. А что… – князь замер, обдумывая, спрашивать или нет. – Твоя дочь? – Давай не будем об этом сейчас! – всплеснула руками Ольга. – И только попробуй заикнуться о ценных генах! – Как скажешь, – улыбнулся князь и отправился на выход. Впереди его ждал ещё один разговор. *** Когда вышел из допросной, Ольга Владимировна уже ждала меня у входа. – Как прошло? – спросила она первым делом. Я оглядел её. Отметил то, как смотрит на меня, как напряжена, как пытается это скрыть. Так хотели выведать мои секреты, а когда увидели в живую, не понравилось? – Он не естественного происхождения. Над ним хорошо поработали в лаборатории. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю. Свой организм я исследовал десятки раз, пытаясь разобраться, что в нём «сломали» опытами. Так что увидеть отклонения в чужом организме, довольно характерные, получилось быстро. Да и, если знаешь, чей это сын, как-то не удивляешься, что без опытов не обошлось. – А защита? – уточнила Ольга Владимировна. – Если заявится кто-то такой же, как и он, то определить можно. Но если они доработают технологию, то возможны ошибки. Я смог выделить тот набор отклонений, который отличает многоликого от бесов, ходоков и обычных людей. Сделать что-то, что будет отслеживать в окружающих людях схожие параметры, возможно. Только нет гарантий, что и другие такие же уникумы имеют схожие отклонения. Как и нет гарантий, что технологию не доработают, улучшат и сделают на новом уровне. Пленный проговорился насчёт того, что за ним стоят могущественные силы. Исходя из того, что я знаю, очевидный вывод – это иностранцы. Ну, или Белогрудовы, в чём я почему-то сомневаюсь. Но это исходя из известных мне фактов, которые ограничены, поэтому пока буду держать в уме, что это лишь предположение. В любом случае у «могущественных» сил и ресурсы на разработки имеются. Поэтому стоит ждать улучшения технологии, а значит, мои методы обнаружения в какой-то момент перестанут работать. Надо думать, как улучшить определитель. – Ольга Владимировна, – заглянул я женщине в глаза. – То, как вы смотрите на меня… Надеюсь, не дойдёт до оскорблений и обвинений в моей нелояльности и неблагонадёжности? – Эдгард… – растерялась она. – Нет, не дойдёт. Пойдём. Женщина перенаправила меня обратно в ту же самую комнату, которую успели прибрать. Следы крови мистическим образом куда-то исчезли. Вот она, мощь алхимии уборки во всей красе. – Я пока вынуждена отойти, но мы с тобой ещё поговорим, – предупредила Ольга. – Долго мне здесь сидеть? – Не знаю. Мы работаем. – Гвоздевы… – О них позаботятся, – перебила она. – Не сомневайся. То, как люди князя умеют быстро реагировать, я уже видел, поэтому и не сомневался. *** Минут через двадцать ко мне заглянула София с ужином. – Ты тут не унываешь? – спросила она, заходя с большим подносом. – Ну, пока аж целая княжна носит мне еду, унывать – это грех и преступление против короны. – У князя нет короны. – Неважно. Я встал и помог девушке с подносом. – Опять вокруг тебя что-то странное завертелось. Весь дворец на ушах. – Я не специально. Подняв крышку, увидел на тарелке мясо с овощами. А пахло-то как… Со всеми этими пертурбациями я последний раз ел нормально утром. Бой, а потом и исследования пленного истощили запасы, и чувство голода жгло изнутри. – Присоединишься? – спросил я у девушки. – Ешь. Тут на одного. Я уже поужинала. – Как знаешь. Больше не сдерживаясь, я приступил к трапезе. – Тебя попросили за мной присмотреть? – глянул я на Софию, которая уселась в кресло. – Присмотреть, накормить, уладить вопросы, если они у тебя появятся. – Ну, я пока сижу здесь и трачу время впустую. – Это лучше, чем проливать кровь, не так ли? – Тебе уже успели рассказать подробности? – Просто здесь пахнет кровью, – хмыкнула княжна. – Ах да. То, что я помылся, ничего не означало. У крови характерный запах, который так просто не выведешь. – Как дела у тебя? – спросил я, не желая сидеть в тишине. – Да у меня-то нормально. – София рассматривала меня с каким-то нездоровым любопытством. – А у тебя… Нам нужно серьёзно поговорить, Эдгард. – Ого, – чуть не поперхнулся я. – Даже не знаю. То сам князь ко мне на серьёзные разговоры заходит, то его сестра, Ольга Владимировна, а теперь и дочка. Чувствую себя значимым человеком. – А ты и есть значимый человек, – кивнула она. – К которому есть серьёзные вопросы. – Не то чтобы этот вечер хорош для серьёзных вопросов, но задавай, княжна. Не стесняйся. – Смущение – это последнее, что меня остановит. – Так и каков вопрос? – спросил я, проглотив кусок мяса. – Что ты вложил в кулон для Кати? Я замер, обдумывая услышанное… Вот же черт… Не подумал. Это девушке я мог сказать, что вложил немного волшебства и заботы. Но те, кто были в курсе моих возможностей, а теперь это Медведевы, должны были закономерно задуматься, а что это за заботу я такую вложил и не угрожает ли она безопасности одной из дочерей клана. – Я жду ответа, – напомнила о себе София, когда молчание затянулось. – Тебе хватит моего слова, что я вложил туда только хорошее и полезное? – Слишком расплывчатая формулировка. – покачала она головой. – Ты пойми, Эд. Я могу верить тебе сколько угодно. Могу быть убеждена, что ты хороший парень. Но это касается моей сестры… – Это официальный запрос от семьи Медведевых? – Если честно, то про кулон пока никто не задался правильными вопросами. Но я кое-что заметила… – Что же? – прищурился я. – Что Катя прибавила в силе. – И? – удивился я. Правда удивился, искренне. В кулон была в том числе встроена функция накопления энергии и подпитки носителя. Но чтобы за столь короткий срок прибавить в силе? Я такого не планировал. – Ты сделал кулон, усиливающий бесов? – прямо спросила София. Я машинально отметил, как побелели её пальцы. Интересно, она и правда пока никому не говорила о своих догадках? На её вопрос я тихо рассмеялся и отодвинул от себя пустую тарелку. Еда слишком быстро закончилось. Хорошо, что ещё оставались печенье и чай. – Ты всерьёз подумала, что я могу делать бесов сильнее? И что я вот так, в порыве романтических чувств, тайно сделал подарок Кате? Совсем не подумав о том, как быстро это раскроется и, следовательно, меня запрут где-то в подвале, чтобы узнать секрет? – Ну… – протянула она. – Ты и сам стал сильнее. – У чего есть простое объяснение – испытание. Почти и не соврал. Испытание было виновато в том, что мой потенциал раскрылся. Алхимия и ритуал – лишь следствие испытания. – А Катя? – Что Катя? – с насмешкой оглядел я девушку. – Это к вашей семье вопрос, за счёт чего она в силе прибавила. Неужели так прибавила, что это удивило? – Не то чтобы сильно, но заметно, – смутилась София. Только вот во взгляде осталась подозрительность. Я знал, что она пытается меня прочитать. Она знала, что я знаю. Ситуация ироничная в некотором роде. Если они прямо спросят про технологию усиления, я отвечу, что нет у меня такой. И всё. На этом разговор закончится. – То есть ты не умеешь усиливать бесов? – снова обратилась к прямым вопросам София. Чем прямее вопрос, тем сложнее соврать. – Я понятия не имею, как усиливать бесов. Других бесов. Которых досконально не изучал. Несмотря на серьёзность ситуации… Не нашего текущего разговора, а военного положения… Я всё равно не собирался выдавать эту технологию. Потому что если у блокиратора ещё есть мирные варианты применения, то у раскрытия потенциала – нет. Тут не надо тщательного анализа, чтобы понять – усиление бесов, большого количества или отдельной семьи, приведёт к наращиванию разрушительных циклов, а не их снижению. А я и так… В допросной я делал то, что относится к пути тёмного алхимика. Ради своих целей перешёл черту и провёл опыты на живом человеке. Без разницы, что это враг. Проступок есть проступок. Мне хватает мужества это признать, что, надеюсь, хороший звоночек, показывающий, что я не совсем пропащий алхимик. Кое-что удавалось узнать, кстати. Воздействия возможны. А значит, постулат из прошлого мира можно забыть. Что полностью меняет подход к алхимии, с чем ещё предстоит разбираться. Но это отдельная тема. То, что меня беспокоило – как бы не превратиться в монстра. Нужно быть максимально аккуратным в своих решениях и в том, что именно я дам этому миру. Не хотелось бы его подтолкнуть к разрушению. – Что ты тогда сделал для Кати? – не унималась София. – Княжна, а вам не кажется, что это… – Не кажется, – перебила она. – Если Ольга узнает… Точнее, когда она узнает, обязательно спросит. Это её дочь. Сам понимаешь. – Я не могу объяснить, что именно сделал так, чтобы было понятно. Если в общих чертах – с кулоном Катя будет себя лучше чувствовать. Если заболеет, быстрее выздоровеет. Если в неё будут стрелять, пули остановит. – И всё? – И всё. – А мне сделаешь? – Ох… – вздохнул я. – При всём уважении… Но я так сегодня задолбался, что не готов вести этот разговор. – Как грубо, – надула она губы. Это было хорошим знаком. Подозрительность в глубине глаз чуть уменьшилась. София вернула маску «оторвы и царской дочки». – Какой есть, – развёл я руками. Глава 4. Последствия Последним, кто зашёл ко мне в ту ночь, был сам князь. Уверен, что ему на текущий момент доложили максимум собранной информации. – Здравствуй, Эдгард, – вошёл он в комнату. Что примечательно – сам пришёл, а не меня к нему привели. Не то чтобы это суперпоказательно, учитывая, что я и так в его доме, по сути, нахожусь, но всё же демонстрирует особое отношение. – Князь, – я встал ещё в тот момент, когда дверь открывалась, и сейчас поклонился, как того требовал этикет. – Ты не против? – указал он на кресло. Меня всегда поражает эта его вежливость. Будучи тем, кто отдаёт здесь приказы, он тем не менее всегда спрашивал. Я не обольщался, думая, что ему и правда разрешение нужно. Но отмечал, насколько он тактичен и вежлив. Это то, что мастер этикета называл хорошим воспитанием. Тем, кто на самом верху, нет смысла кичиться и что-то кому-то доказывать. Совсем не похоже на маленьких людей, которые пытаются занять как можно больше места и показать силу, которой у них нет. – Сегодня многое изменилось, – начал он, когда мы оба сели. Я промолчал, и он продолжил: – Это нужно обсудить. – Слушаю. – Первое, что нам нужно обсудить, – это то, что информация о тебе ушла нашим иностранным противникам. А значит, игры кончились. – Какие у этого последствия? – Новость не то чтобы новая. Я уже и так знал об утечке. – Ты выбрал правильное слово – последствия. – Взгляд темных глаз князя был пронзителен, как холодная зима. – С момента, как о тебе узнали, ты оказался под прицелом. Как и твои близкие. Мне жаль, что так вышло… Но что сделано, то сделано. В его словах скрывался укор. Если бы я сообщил о Коршунове, этой ситуации не возникло бы. Справедливо и другое: если бы люди князя лучше работали и не пытались мутить сложные схемы, этого бы тоже не произошло. Иначе говоря, каждая из сторон несёт ответственность, и теперь нам всем предстоит разбираться с… последствиями. Может, поэтому князь и не обвиняет прямо, так как его ведомство облажалось. Но тут какое дело. То, что они упустили Коршунова, имеет последствия, это да, но для каждого разные. Для князя и его людей – одни последствия. Для меня и моих близких – другие. С точки зрения последствий для князя это его ошибка, что Коршунов их обскакал. У меня же своя ошибка, что я не решил ситуацию с, по сути, врагом. То есть, если Коршунов закинет гвоздевым бомбу в дом, винить мне будет некого, кроме себя. – Информация ушла через Романа Коршунова или через нападавшего? – Его зовут Ярослав, – наконец-то мне кто-то сообщил имя. – Мы точно не знаем. На момент нападения и попыток пробиться на место боя чужого ходока, по словам прислуги, Роман Коршунов находился дома. – Значит, он тут ни при чём? – Коршунов нанял Ярослава в качестве охраны. Совпадением это быть не может. Также кто-то убил Волкова. – Волкова? – удивился я, вспомнив того парня, с которым у нас вышел недоконфликт. – Да. Ярослав ходил под его личиной. Они с братом чем-то занимались. Чем-то нехорошим. Так что нельзя сказать, что Роман Коршунов ни при чём. Вот как. – А Коршунов сейчас… – К нему кто-то пришёл в дом, предупредил, и они с сестрой исчезли. Предположительно, он ушёл с иностранным агентом. Князь не продолжил мысль, но я и сам понял. Всё, что видел Роман в моём исполнении, теперь известно иностранцам. Молчать ему нет смысла. А в том, что ему зададут вопросы, я почему-то уверен. Это просто логично. – В любой момент тебя могут попытаться похитить или убить. – Это довольно сложно, – заметил я. – Не зарекайся. При тщательной подготовке победить можно кого угодно. – Голос князя на пару градусов потяжелел, и я притих. Тем более он прав. Я и сам не раз побеждал тех, кто сильнее, благодаря подготовке. Тем более он прав дважды. Слишком много стало известно обо мне. Предположим, что Роман и правда не знал, что Ярослав нападёт на меня. Может быть такое? Не удивлюсь, если честно. Ярослав показался мне больным на голову, зацикленным на том, чтобы убить меня. Роман же, наоборот, произвёл впечатление человека, который единственное, чего хочет – чтобы от него отвалили. Хотя нет, стоп. Будь так, он бы не связался с Ярославом. Ладно, мотивация парня интересна, но сейчас неважна. Гораздо важнее та фигура, которая наблюдала за атакой Ярослава. Раз уж пленный заявил, что за ним стоят влиятельные люди, значит, они сотрудничали. И значит, парня кто-то надоумил, подготовил и использовал в своих целях, чтобы… – Князь… – сказал я задумчиво. – А когда на меня с Екатериной напал Атаманов-старший… Были обнаружены следы присутствия кого-то чужого? – Нет. Но это ничего не значит. К чему вопрос? – заинтересовался Анастас Владимирович. – Да просто подумал, что этот иностранец, скорее всего, подтолкнул Ярослава к тому, чтобы тот напал меня. Уж точно как-то в этом участвовал. Иначе откуда он оказался рядом и зачем хотел пробиться к пленнику? А раз так, то возникает вопрос, зачем ему это. Зачем устранять меня? Я человек маленький, и единственная причина – это то, что иностранец уже что-то знал. Единственное, где я мог раскрыться, – это когда ранил Атаманова-старшего. – Много допущений, но такое может быть, – не стал отрицать князь. Получается, наш враг… А это именно наш, потому что мы теперь в одной лодке… Хитёр, коварен и любит проворачивать дела чужими руками. За то время, что живу в этом мире, одно понял очень хорошо – я совсем не приспособлен к жизни в социуме и уж тем более хитроумным схемам. И если к социуму я постепенно адаптируюсь, то набраться опыта в интригах мне было негде. Поэтому опасно думать, что я умнее такого противника. А значит, надо исходить из того, что знает он ещё больше, чем мы думаем, и что сможет подготовиться к любому моему приёму. – Также в любой момент могут похитить или убить твоих близких. Уверен, связь с Гвоздевыми уже не является тайной, – князь накидывал камней на и без того тяжёлую ситуацию. – Мне сказали, что за ними присматривают. – Так и есть. Они пока не в курсе произошедшего, и весь день за ними присматривали наши люди. Благодаря твоим устройствам вероятность неожиданностей близка к нулю, но это пока… Как только враги изучат наши возможности, они найдут решение. Ещё один скрытый намёк. Благодаря устройствам… Делай больше устройств, и тогда риски ещё снизятся. – Присмотр – это полумера. Поэтому тебе надо решить, что делать дальше. – Мне? – не удержался я от вопроса. – Тебе, – устало ответил князь. – Это твои близкие. Я уважаю твоё право самому их защищать. Возможно, кому-то другому показалось бы, что князь так скидывает ответственность и головную боль на меня. Сам я так не думал. Успел уже немного пропитаться «духом аристократии». В этом мире ценится личная сила. А сила идёт рука об руку с готовностью нести ответственность. Если мне предлагают самому решить, как поступить, значит, достаточно уважают. Мол, твои близкие, поэтому тебе и нести за них ответственность. – Поэтому есть два варианта. Первый – ты сам их оберегаешь. Второй – могу предложить их перевезти куда-то в другое место. Новые имена, полное обеспечение – об этом можешь не беспокоиться. Ольга Гвоздева – талантливая целительница, мы можем ей предоставить наставников. Несколько лет проведёт вдали от столицы, обучится, а дальше видно будет. Для Сергея Гвоздева, уверен, тоже дело найдём, скучать ему не придётся. Щедро. И опасно. Чем больше я возьму, тем выше долг. – Если ты беспокоишься о долгах. – Князь легко считал мои мысли или просто догадался, о чём я могу беспокоиться. – То не волнуйся. Повторюсь, игры кончились. Нам всем придётся работать с полной самоотдачей, чтобы… выжить. В этот раз скрытых смыслов было гораздо больше. Князь предлагал помощь, чтобы снять с меня груз и чтобы я мог полностью посвятить себя делу. Также вдогонку предлагалась мотивация. Пока живы враги, всегда есть риск, что меня захотят убрать или как-то повлиять, в том числе через близких. А значит, тут два пути: либо перебить всех врагов, либо нарастить силу, чтобы у них ничего не получилось. Было и ещё кое-что. Если Гвоздевы окажутся где-то у Медведевых, то… Считай, они будут в заложниках, на случай если я начну чудить. Сомневаюсь, что князь когда-то опустится до прямых угроз, но это не значит, что я не должен рассматривать эти риски. – Решать здесь не совсем мне. Надо спросить у самих Гвоздевых. – С этим сам разберёшься. Дождёшься утра? – Да. Если разбудить ночью, – а за окном была непроглядная темень, – то добром это не кончится. – Тогда нам нужно обсудить другой вопрос – твою безопасность. – Только не говорите, что предлагаете мне спрятаться. – Это было бы разумно. – Но княжеская семья же не прячется? Вопрос не совсем справедливый. У княжеской семьи есть возможность обеспечить себе плотную охрану. – Тем более, если за мной придут, это будет отличным способом переловить всех недругов. – Ты предлагаешь себя в качестве приманки? – лицо князя никак не изменилось. – Сомневаюсь, что меня завтра же попытаются убрать. Скорее, начнут с изучения. А это шанс отследить их. Кто бы ни пришёл. Князь замолчал. Хотел бы я сказать, что по нему было что-то видно, но нет. С таким же успехом можно смотреть на кирпичную стену и пытаться угадать её эмоции. – Боюсь, ты не совсем понимаешь серьёзность ситуации. «Да неужели», – чуть не сказал я. Удержал слова. Но по взгляду и выражению лица князь и сам увидел ответ. После многих лет в умирающем мире, после того как Соколовых вырезали у меня на глазах, после лаборатории, нападений, сражений, похищений… – Я хорошо понимаю риски. Поэтому и не хочу скрываться. Не для этого я сбежал из другого мира, чтобы прятаться. Может, это и звучит безрассудно, но не хочу и всё. Тем более у меня уже есть задумки, какие меры противодействия разработать. – Что же… Это твой выбор. Нам придётся усилить твою охрану. Что в переводе означает, что и мне придётся работать больше, чтобы оплатить эту охрану. – Как скажете, – смиренно согласился я, кивком давая понять, что уловил и не обозначенную часть договора. – Второе, что я хотел обсудить, – это твоё участие. Но для этого нам надо решить другой вопрос. – Какой? – Какие ты можешь предоставить гарантии, что действуешь на нашей стороне? – Только логику, – ответил я немедля. Успел подумать над тем, что произошло, и прикинуть варианты развития беседы. – Желай я что-то сделать клану Медведевых – давно бы уже сделал. Думаю, вы теперь понимаете, что это в моих силах. Опасный момент. Может и не понимать… Но тогда я не знаю. Открытая демонстрация моих возможностей должна была впечатлить. Князь на слова никак не возмутился, но и другой реакции не показал. Поэтому я продолжил. – А что касается долгоиграющих планов… Я много думал и, если честно, мне не хватило опыта, чтобы придумать, зачем городить что-то настолько сложное, чтобы… Да я даже не знаю, что можно сделать такого, что нельзя более простыми методами. – Спасибо за честность, – кивнул мужчина. – Но ты общаешься с моей дочерью, и это меня беспокоит. А вот сейчас промелькнула угроза. Интересно, это я проницательностью где-то обзавёлся или князь так мастерски владеет интонацией, что в моей голове рождаются верные мысли? Его слова я воспринял так: несмотря на всю мою опасность, если дойдёт до конфликта или если я как-то затрону наследников, меня ничто не спасёт. Самое интересное, что я уверен – князь завёл этот разговор не потому, что опасается, а потому, что хочет направить мои мысли в нужную сторону. Ну и посмотреть, как я буду реагировать. – Простите, князь, но мне нечего вам предложить, кроме как честного слова и… того опыта общения, которое мы накопили. – Не было момента, чтобы ты поступил плохо в отношении нашей семьи, – озвучил он. – Надеюсь, мы сможем продолжить то, что начали. Мне было далеко в мастерстве скрытых угроз до князя, но это не значит, что я совсем ничего не могу. Ставки однозначно выросли. Я оказался не тем, кем меня представляли. А если хорошо подумать, то с точки зрения князя моя благонадёжность под большим вопросом. Способности неизвестные, детство провёл в лаборатории… Да мало ли что там со мной сделали. Может, голову промыли. Если подумать, то единственная причина мне верить – это и правда лишь отсутствие мотива закручивать столь сложные схемы. – И я надеюсь, – ответил он мне в тон, и спустя секунду ощущение, будто я сижу рядом с диким зверем, исчезло. – Обсудим твоё участие. – Дайте мне несколько дней. Если есть конкретные пожелания – я готов выслушать. А через пару дней предоставлю новые… кхм… инструменты. – Пожелание одно – нам нужна защита от меняющих лик. – Я не всевластен. Изучив всего лишь один… образец, не могу гарантировать, что моя технология будет работать во всех случаях. Сделаю, что смогу. – Хорошо. Тогда это всё, что я хотел обсудить. Князь собирался встать, но я чуть подался вперёд. – Князь… Могу я задать вопрос? – Конечно, – опустился он обратно в кресло. – Чего не хватает миру, чтобы прекратить… бесконечную войну и разрушения? Меня давно этот вопрос занимает. Как и умы многих философов из моего мира. Никто так ответа и не нашёл. Практического ответа, имею в виду. Поэтому мне подумалось, что задать такой вопрос правителю страны было бы неплохим способом получить пищу для размышлений, если он ответит. – Пока есть люди, которые готовы продвигать свои интересы за чужой счёт и в ущерб другим, это останется неизменным, – ответил Анастас, подумав. Если мой вопрос его и удивил, то виду он не подал. – Тогда проблема в алчности? – Ты поднял философскую тему, Эдгард. Отвечу образно. Чего не хватает человеку, который завидует, живёт в грязи, не думает о будущем, вечно обвиняет других, пьёт и травит себя? Или чего не хватает маленькому ребёнку, который ломает игрушку и плачет, когда она сломалась? – Здравого смысл? – Взросления. Им обоим не хватает взросления, Эдгард. – Тогда получается, что бы люди ни получили извне, какую бы технологию ни освоили, они так же продолжат воевать? – Да. – И если дать им блокираторы… – То в первую очередь это будет использовано как военная технология. В основном аристократами против аристократов. Возможно, и обычные люди присоединятся. Кто-то для защиты использует, но обязательно найдутся и те, кто для нападения. – Если так рассуждать, тогда проще не давать никаких технологий людям в руки, пока не повзрослеют. – Может, и так, – легко согласился князь. – Вопрос в том, как человечеству повзрослеть. Хочешь, дам совет? – Хочу. Совет от князя? Заверните два. – Думать о судьбе всего мира – опасно. Найди себе задачу по плечу. Лично я бы не справился со всем миром. Поэтому занимаюсь тем, что в моих силах, пытаюсь сохранить мир на территории отдельно взятой страны. Для чего, к сожалению, приходится и воевать. Я не видел в этом мужчине лукавства, бравады или чего-то такого. На прямой вопрос он ответил так, как и правда думал. – Спасибо, князь. – Я встал и поклонился. – Доброй ночи, Эдгард. Тебя вернуть домой? – Было бы неплохо. Князь кивнул, коснулся меня, и я оказался у себя в комнате. Лихо он. *** Утро началось с привкуса кошачьего лотка. Откровенно говоря, дерьмово оно началось. Не в плане событий, а в плане настроения, с которым я проснулся. Как бы мне ни хотелось обратного, серьёзные вопросы откладывать было нельзя, поэтому, встав пораньше, перекусил плотно, собрался и отправился на выход. Про свою машину я забыл, а зря. Ей точно в бою досталось. Перед тем как покинуть родовые земли, видел на ней следы от пуль. Вспомнил я об этом, когда окинул взглядом двор. Что странно, машину нашёл. Новую. Уж старую от новой я отличу. Номера мои, модель та же самая, всё остальное тоже не отличается… Кроме всяких мелких деталей, которые появляются от использования. Дверь оказалась открытой. Ключи нашлись прямо на водительском кресле. Быстро люди князя работают. Ещё один пример политики в отношении меня: мы берём на себя бытовые мелочи, чтобы ты не тратил время и занимался тем, что действительно важно. Как выехал из двора, направился сразу к Гвоздевым. Надо было успеть до пробок, перехватить их до того, как Сергей уедет из дома. Успел вовремя. Он как раз выходил из калитки, когда я подъехал. – Эдгард? – удивился мужчина при виде меня. – Я с плохими новостями. Боюсь, на работу ты сегодня не пойдёшь. – Ольга не обрадуется, – опустил он плечи, но потом распрямился. – Ну заходи, расскажешь, что случилось. *** – Опять переезжать?! – реакция Ольги была ожидаемой. Я ничего утаивать не стал. Объяснил, что работаю с князем. Что мои наработки для него важны. Что об этом узнала иностранная разведка и есть риск, что через близких людей на меня попытаются повлиять. Поэтому им надо уехать. Также я рассказал про вариант с обучением. – Мне жаль, что так вышло. – Успокойтесь, – в голосе Сергея прозвучала твёрдость. – Нам не впервой, Оль. Справимся. А ты, Эдгард, не вини себя. Такова жизнь. Мы и не рассчитывали, что получится вечно сидеть на одном месте. Так что не думай, что в чём-то виноват. – Пойду собираться, – вздохнула Ольга, не став дальше злиться. – Время-то у нас есть? – Есть. Сколько нужно, столько и собирайтесь. – Хорошо. Ольга ушла, а мы с Сергеем вдвоём остались. Он уже позвонил на работу и предупредил, что его сегодня не будет. – Не знаю, когда увидимся, – начал я разговор. – Поэтому хочу кое-что передать. Это нужно хранить в тайне. – Это связано с работой на князя? – Да. – Тогда, может, лучше не надо? – Это вопрос безопасности. Держи, – протянул я несколько амулетов, – это защита от пуль. Выдержит пару очередей из автомата в упор. Пули повиснут в воздухе, будет время среагировать. Также и с гранатами. Зависнет рядом с тобой, будет десять секунд на реакцию. Это блокиратор ходоков. Прокрути на тройку, и к тебе никто не сможет пробиться. По мере того, как я говорил, глаза Сергея лезли на лоб. Он натурально побледнел, открыл рот, глаза распахнул… – Ты… шутишь? – выдавил он из себя. – Я сказал – ты запомнил. Запомнил и забыл. Держи рядом. Используй только в крайнем случае. Ольге не говори. – Понял, – кивнул он. Амулеты исчезли в его карманах. – Надеюсь, эта история быстро закончится, и вы сможете вернуться к нормальной жизни. – Учитывая то, что ты только что рассказал… – покачал он головой. – Ты хорошее дело придумал. Уж не знаю как. Пойду жене помогу. Долго они не собирались. Через час покинули дом. *** От Гвоздевых я сразу отправился в мастерскую. Где же ещё мне обрести спокойствие в завтрашнем дне, как не там. В голове крутился рой мыслей. Против меня играет вражеская аристократия. Они попытаются меня либо захватить, либо уничтожить. Этого нельзя допустить. Если я смогу решить вопрос своей безопасности, то и князю смогу помочь. Сейчас это два неотрывно связанных понятия. Как вошёл внутрь мастерской, сразу принялся за работу. План был готов ещё вчера, пока я сначала сидел в одиночестве во дворце, а потом ночью лежал у себя в постели и продумывал следующие шаги. Провозился до самого вечера, пока в мастерской не открылся портал и внутрь не зашёл Родион. – Располагайтесь, – сказал я ему. – А ещё лучше подойдите сюда. Говорил я не особо вежливо, сосредоточенный на очередном амулете. Мужчина молчаливой тенью встал за моим правым плечом. – На столе коробки. В коробках амулеты. В первой – десяток амулетов с повышенной дальностью обнаружения открывшихся порталов. На сотню метров должны работать. Также срок, когда можно засечь перемещения увеличен. Ненамного, будет от пяти до десяти минут. Против двух-трёх минут в прошлой версии. – В следующей коробке двадцать амулетов, которые, предположительно, среагируют на тех, кто изменил свой лик. – Вы хорошо поработали, Эдгард. – Я только начал. Мне нужна информация, Родион. – Какая? – Неправильно выразился. Мне нужен ходок. Тот, кто будет прыгать, а я буду его изучать. Если вы хотите, чтобы я доработал то, что вам уже дал – без этого не обойтись. – Вам хватит одного ходока или нужно несколько? – говорил он, как всегда, без эмоций в голосе, поэтому было непонятно, всерьёз спрашивает или с сарказмом. – Чем больше статистики и исследований, тем лучше. Для начала сойдёт и один ходок. Лучше два, с разными типами перемещений. – Мистер Эдгард, – его голос обрёл чуть больше официальности. – Напомню, что о вас по-прежнему знает ограниченный круг лиц. То, что о вас узнали чужаки, этого никак не меняет. – Мистер Родион, – повернулся я к нему, – не далее как вчера княжеская семья несколько раз мне прямо сообщила, что мы на войне и что шутки кончились. Если для вас воевать – это придумывать отговорки, то я не знаю. Я сказал, что нужно для разработок. Как вы мне это предоставите, уже не моя проблема. Впрочем, я и сам решу вопрос. Просто это займёт больше времени. Отвернувшись, я принялся дальше возиться с амулетом. Металл на нём плавился и шипел, когда я печати накладывал. *** Родион подхватил коробки, отошёл, дождался, когда откроется проход и покинул мастерскую. Его беспокоило странное ощущение. Мужчина почему-то думал, что они, пусть и не специально, породили чудовище. Откинув наваждение, Родион отправился передавать новые артефакты и на доклад к князю. Пора было приступать к следующей части плана. *** – План готов? – спросил Анастас, когда к нему зашёл Родион. – Так точно. Мужчина передал папку, где лежал доклад с прописанными деталями. – Так… – протянул князь. Он забегал взглядом по строчкам. Кто охраняет, план территории, фотографии, количество сил, возможные сценарии, последствия, кого надо привлечь, какие реакции общественности возможны, как разыграть ситуацию в свою сторону… – Отлично, – закончил изучать документ Анастас. – Так как иностранные друзья поняли, что мы не собираемся плясать под их дудку и у нас появились веские аргументы в нашем споре… Придётся форсировать события. – План готов. Сегодня ближе к утру начнём. – Действуй. Пока не ушёл… Как там наш парень? Родион замер, подбирая слова. Князь нахмурился, потому что такая реакция была редкой. – Прочитал мне сегодня нотацию, что у нас несерьёзное отношение к войне. – Чего? – по-простому спросил князь, не сразу поняв, что только что услышал. – Мальчик не в себе? – Он-то как раз в себе. И он действительно собрался воевать. На секунду князю показалось, что Родион… не то чтобы напуган, а скорее насторожен. Ещё одна редкость. Легче увидеть улыбку на лице Родиона, чем настороженность. – Из того, что мы знаем о нём, – усмехнулся князь, – можно его одного выпустить против врагов и посмотреть, что от них останется. – Можно, – кивнул Родион. Весёлость князя как ветром сдуло. Шутка оказалась не шуткой. – Иди уже, – махнул он рукой. Глава 5. Первое сентября Роман Коршунов переместился вместе с Канисом. Перед этим ему выдали инструкции: имя своё не называть, в разговор не лезть, поручения исполнять. «И как я только докатился до роли слуги». Именно слугой Роман и стал. Секреты отца ему пришлось передать. Заплатить за то, чтобы сестра могла начать новую жизнь. Сам же он, чтобы «завоевать» доверие, должен был поработать ходоком на побегушках. Ценность ходока в любой войне трудно было переоценить. Каждый из них – как ферзь на доске. Фигура ценная, способная натворить дел, если грамотно с ней обращаться. В этой ситуации единственное, на что надеялся Роман, – это на то, что Канис не догадывается о метке, поставленной на сестру. Если дело зайдёт куда-то не туда, всегда будет шанс выкрасть её и исчезнуть, затеряться где-нибудь на задворках мира. А в том, что это вполне реальный сценарий, Коршунов почему-то не сомневался. Когда Канис взял его с собой и перенёс в чей-то особняк, Роман подтвердил свои опасения. Их встречал Белогрудов-старший собственной персоной. Главный представитель оппозиции князя. По совместительству главный заговорщик. – Сергей, – поздоровался Канис. – Я очень хочу услышать от тебя хорошие новости. По тому, как это было сказано, Роман сделал вывод, что Белогрудов принадлежит этому человеку с потрохами. «И когда моя родина успела продаться иностранцам?» Вопрос, который задавал себе мужчина, был риторическим. Ему уже рассказали, что даже его отца финансировали иностранцы. Роман в качестве доказательств получил протоколы встреч и подписанные договоры. Были и такие, несмотря на секретность темы. – Кого ты привёл, Канис? Сергей Вячеславович Белогрудов, крепкого вида мужчина, с мощной грудью и руками, выглядел как тот медведь, у которого он забрал фамилию. Опасно, свирепо, как кусок скалы с клыками. – Это мой помощник. Не обращай внимания, – легко отмахнулся Канис. Роман не удивился, что его не узнали. Всем было плевать на Коршуновых ровно с того момента, когда они проиграли в войне. Роман не ходил на светские мероприятия, ни с кем из аристократов не поддерживал связи, вёл скрытный образ жизни. Вот так и получалось, что глава Белогрудовых не знает его в лицо. – Ему можно доверять? – Я же сказал, – в голосе появилось осуждение, – не обращай на него внимания. И не надо уходить от темы, Сергей. Говорили они на русском. Канис неплохо владел языком, но ужасно коверкал слово «Сергей». – Мне нечего тебе ответить. Действуем по плану. – Надо поспешить. – Кому надо? – нахмурился Белогрудов. В его голосе так и читался вызов. «Не нравится подчиняться, но всё равно это делает. Да кто такой этот Канис?» – Тебе надо, Сергей, – заверил Канис. – Иначе шанс будет упущен. – Я подумаю, что можно сделать… – Ты не понял, – перебил мужчина. – Ты не подумаешь. Ты сделаешь. Время на раздумья кончились. Приводи план в действие. Повеяло напряжением, которое было разорвано появлением нового лица. Вбежал слуга, склонился над ухом Белогрудова и что-то прошептал. Тот сначала полыхнул гневом, потом напрягся, а следом побледнел. – Чтоб вас всех… – прошипел он. – Я вынужден откланяться. – Что случилось? – участливо поинтересовался Канис. Сергей Вячеславович не проигнорировал вопрос, не исчез, несмотря на важность ситуации. Нет, он замер и дал ответ. – Кто-то провернул диверсию на моих владениях. Я должен разобраться с последствиями. «Готов поспорить на миллион, что этот кто-то – князь». – Интересные дела творятся, мальчик, – обратился к Роману Канис, когда Белогрудов переместился. – Пойдём. Здесь нам пока делать нечего. *** – Ты какой-то сам не свой, – заметил Матвей, когда надевал костюм. Нам пора было выходить, чтобы успеть на линейку по поводу начала учебного года. – Да и ты тоже, – парировал я. – Лето прошло не так радужно, как хотелось бы, – признался парень. – Вот и у меня также. – Ясно, – хохотнул сосед. На этом мы тему и закрыли. Был один существенный минус в том, чтобы вернуться на учёбу. И нет, это не риски, связанные с раскрытием моего инкогнито. Костюмы – вот настоящая беда. За лето я привык ходить в свободной одежде, какой захочется, а сейчас нужно опять возвращаться к более официальному стилю. Весь свой прошлый гардероб пришлось отдать на перешивку. Быстро это сделать не могли, поэтому я купил новые костюмы, так как старые оказались малы. За лето я вытянулся на три сантиметра, прибавил килограмм десять, раздался в плечах, да и в целом стал мощнее. Ничего не имею против этого. Повезло, что одежду заранее примерил и узнал о проблеме, а то вышел бы конфуз. – Идём? – спросил Матвей. – Идём. Мы вышли и пешком направились в сторону института. Можно было бы доехать на машине, но тут идти всего ничего. Дошли молча, а там началось… Я отвык от такого количества студентов в одном месте. Собирали нас в большом конференц-зале, но до этого мы встретили всех знакомых. Матвей откинул свои думы о прошедшем лете где-то по пути и быстро включился в общение. У меня так не получилось. Мысли нет-нет да и крутились вокруг насущных проблем и угроз. – Эдгард! – на меня буквально напали сзади. Я и так был напряжен, поэтому было чуть не дёрнулся, но удержался. Нападающим оказался всего лишь Виктор Моржов. Его широкие ладони упали сзади мне на плечи, а имя он выкрикнул прямо в ухо. Шутник, блин. – Привет, привет, – ответил я. – Ты чего такой дёрганый? – оглядел он меня. – Зная тебя, это повод волноваться нам всем? – Просто отвык от общества, – нашёл я отмазку. Кажется, у меня и так закрепилась репутация нелюдимого человека, поэтому можно к ней и обратиться. Хуже не будет. Куда уж хуже… В следующие полчаса моя нелюдимость пошла трещинами. Я не удивился, когда подошёл Моржов. Мы с ним более-менее общались. Не удивился, когда подошла Настя Софо. Точнее, я сам к ней подошёл, и мы мило пообщались пару минут. Но вот когда многие другие начали здороваться сами и завязывать беседу… Без шуток, путь от входа в институт до места в конференц-зале был наполнен таким количествам общения, которое раньше и за неделю не происходило. А может, и за все две. «Что за дела?» – удивился я, а потом дошло. Последствия… Они бывают не только плохие, но и хорошие. Я побывал на празднике Кати, проявил там себя, засветился, как в хорошем, так и подозрительном смысле, ну и получал то, что сейчас наблюдаю. Мой статус с отметки «Никому неизвестный и не нужный аристократ» сместился на «Он может быть интересен». – Ты стал популярнее, – ткнул меня в плечо Матвей, с которым мы снова встретились, когда усаживались по местам. – Видимо, так, – не отрицать же очевидное. – Такими темпами к концу года совсем большим человеком станешь. Аж завидно. В каждой шутке есть доля шутки. Вот и Матвей завидовал, пусть и по-дружески, но всё же завидовал. Он пахал всё лето, но по обмолвкам получилось не так хорошо, как парень ожидал. Если бы не отношения с князем, я бы оказался в таком же положении. А может, и хуже. Не зная никого в городе, пришлось бы крутиться. Или нет, я ведь с ювелирами задружился, так бы реализовал себя и заработал. На сцене появилась Ольга Владимировна, и разговоры сразу стихли. Опустилась такая тишина, что я слышал, как бьются сердца тех, кто рядом. Ещё одна «побочка». Сильнее всего у меня зрение изменилось, но слух и обоняние – тоже. – Поздравляю всех с началом учебного года, – начала женщина. – Нам с вами предстоит много работы, поэтому надеюсь, настрой у вас соответствующий. Сейчас выйдет ректор, а в конце появится князь. Вот таким коротким вступлением Ольга Владимировна подготовила почву. Предстоит много работы… Как много смысла я видел в этой короткой фразе. Что дальше происходило, я не особо слушал. Другим занимался. Днём ранее я размышлял над тем, как решить вопрос перемещений сквозь пространство. Ну и какие ещё устройства придумать, чтобы выжить и помочь княжеской семье победить. Идей много, но к некоторым из них без исследований я не знал, как подступиться. Область для меня полностью новая и неизученная. В этом случае был лишь один путь, как продвинуться. Надо выдвигать гипотезы, проверять их и постепенно нащупывать рабочую модель. Для начала я собрал «анализатор ходоков и остаточных проявлений после перемещений». Те ходоки, которые сидели среди студентов, в институт попали с помощью перехода. Анализатор я настроил так, чтобы он собирал сразу большой поток данных. Радиус у него пока метров тридцать, но это только кажется, что мало. Сейчас-то здесь пара тысяч человек собралось, плотность большая. – Что ты всё время записываешь? – шепнул Матвей, наклонившись ко мне. – Поверь, тебе лучше не знать, – так же шёпотом ответил я. Сосед заглянул в блокнот, но, естественно, ничего не понял. – Что за язык? – Шифр. – У тебя секреты такого уровня, что их надо шифровать? – улыбнулся он. Я промолчал. Слишком много ушей вокруг с прекрасным слухом, чтобы вдаваться в подробности. *** После общего собрания нас ждала вводная первая лекция. Никакого обучения, лишь рассказ про план учебного года и прочие вопросы. Настоящая учёба начнётся завтра. Но не это стало самой интересной новостью дня. Утром, как говорится, ничто не предвещало. А между общим собранием и первой лекций, пока студенты разбредались по корпусам, кто-то узнал и сообщил новость, которая разнеслась, как лесной пожар. Об это я узнал не сразу. Услышал, как люди обсуждают, а подробности выяснил, когда встретился с Матвеем на пути домой. – Нет, ты слышал? Ну ты слышал? – поражался он. – Ох, чую, запахло жареным. – Да что случилось? Ты можешь нормально рассказать? – На землях Белогрудовых случилась большая драка. Помнишь того паука, которого мы видели? На них такой же напал. Да не один, а несколько. – И что? – А то, что пауки разнесли целый промышленный район. Ещё и до города добраться успели, пока Белогрудовы с ними разбирались. – Много пострадавших? – Я не знаю. Но они наверняка есть. Константин Белогрудов, кстати, сегодня отсутствовал. Как и самые приближенные к его семье роды. – Из-за происшествия? – Может. А может, и нет. Знаешь, что я думаю? Один раз – это случайность… – А два – закономерность, – закончил я фразу за него. Снова пауки. *** Когда зашли домой, Матвей отправился к себе в комнату, а я к себе, где и застал гостью. София сидела на моей кровати и приложила палец к губам, когда я вошёл. – Тссс, – шикнула она. – Спасибо, что не с ногами, – глянул я на её ботинки. – Ты бы тоже обулся. Да пойдём. – Куда? – Сам просил выдать тебе ходока для изучения. – И ты выступишь подопытным кроликом? – Всегда знала, что ты догадливый парнишка, – подмигнула девушка. Или молодая женщина? Сейчас София была одета в кожанку и джинсы, с черной подводкой глаз, что добавляло ей дерзости и пару лет возраста. – Мне бы переодеться, – намекнул я. На что она развела руками. Вздохнув, взял вещи, вышел в ванную, быстро переоделся, подхватил из прихожей кроссовки и вернулся. Оставил костюм на вешалке, протянул руку, и София нас перенесла в мастерскую. – Прости за то, что вломилась, но времени сейчас и правда мало. – Не сомневаюсь. Ты, случаем, не в курсе, что там у Белогрудовых случилось? – Случаем в курсе. Но мы будем делом заниматься? – Будем. Взяв вторую версию анализатора, которые приготовил специально для изучения ходоков, если вдруг кто согласится на эксперименты, протянул девушке амулет. – Что это? – спросила она. – Анализатор, – честно ответил я. – А что он делает? – Анализирует. – Продолжаешь секретничать? – Продолжаю практиковать искусство лаконичных ответов. – Зануда… – протянула она, но амулет взяла. – И как только тебя Катя терпит. С девушкой я сегодня не виделся, но переписывался. Мать, то есть Ольга Владимировка, припрягла дочку на организацию мероприятия, и та, пока мы спокойно просиживали задницы на удобных креслах, бегала за кулисами. – Перед тем как начнём, – предупредила София, – отец просил обозначить один момент. – Какой же? – Надеюсь, ты понимаешь, что изучение ходока из правящей семьи – это вот такая, – развела она руки в стороны для наглядности, – уступка? – Я бы поспорил, но допустим. – Что значит поспорил?! – возмутилась София. – Ты изучаешь княжну! Это, между прочим, очень интимный процесс! – Ага, – показательно зевнул я. – Что там ещё обсудить надо? – Да ничего. Просто знай, что это большой вклад с нашей стороны. – И? – И это будет заложено в цену. – Ясно. А я-то думал, что мы как бы совместно воюем и вкладываемся в общее дело. Но раз торговые отношения продолжаются, то я не против. То, что озвучила София, в принципе, нормально. Я бы и без этого как-то продвинулся в своих исследованиях, но так однозначно проще будет. Вариант действовать путём обмана, вкладывая в свои устройства недокументированные функции, мне не нравился. Одно дело изучать ходоков со стороны, пусть и без их ведома, с этим я ещё готов смириться, а другое – обмануть тех, с кем работаешь. В первом случае нет никакого предательства доверия, а во втором есть. – Эм… – на секундочку замешкалась София. – Ладно, замяли. Что мне делать? По ней было видно, что она смутилась. Кажется, Медведевы сами не определились до конца, как нам дела вести. Или князь не донёс свою позицию до дочери. А может, она что-то не так поняла. С точки зрения торговых отношений нормально учитывать вклады двух сторон. И действительно, предоставить мне Софию для изучения – это большая уступка со стороны княжеской семьи. Очень большая. Потому что мало ли, что я смогу придумать, изучая её. Не другого ходока, а именно её. Аналогию можно провести с семейным врачом. Тот тоже имеет доступ к самому интимному, поэтому постороннего человека не допустят. Только того, кому доверяют. Поэтому здесь ещё и этот пассаж – князь показал, что мне доверяет. Но тогда тем более непонятно, к чему была ремарка Софии. С князем мы оговаривали, что кризисные ситуации, а война – это как раз такая, идут по отдельной графе. Мне хватает ума понять, что этот пункт открывает простор для манипуляций, но что-то происходящее не похоже на обман. Трудно не верить в угрозу, когда на тебя нападает подготовленный отряд. Да и Коршунов… Нет, я не сомневаюсь, что информация обо мне ушла иностранцам. Они знают если не всё, то достаточно многое, чтобы я для них стал большой проблемой. Костью в горле, с которой надо что-то делать. С князем они воюют, Анастас Владимирович получает новые разработки от меня, а значит… Ну да, не так много вариантов. Либо захватить и поставить на службу себе, либо уничтожить. Не стоит забывать и про вариант вербовки. Захватят в плен гвоздевых и прикажут убить князя. Так себе перспектива. Поэтому я, как никто, заинтересован в том, чтобы одолеть врага. Что проще всего сделать через усиление князя. И пытаться нажиться в этой ситуации просто глупо. Я уже понял, что алхимик в этом мире может зарабатывать легко. Так что ударно поработать, чтобы решить проблему и жить спокойно – логичное решение. Но непонятно, что тогда в голове у княжеской семьи. – Перемещаться. Для начала встань сюда, – указал я на отметку. Отметки тоже были заранее подготовлены. – Перемещайся вот сюда, – показал я вторую отметку. – Для начала один раз. – Как скажешь, начальник. София сделала то, что просили. Я получил данные и записал их. На месте отметок работали печати, целью которых было снять максимум показателей. Также печати работали на промежутке между двумя точками. Я как мог расчистил прямой путь в мастерской, получилось немного, всего метров шесть, но и это хоть что-то. – Хм… Давай ещё раз в обратную сторону. В местах, откуда перемещается ходок и где он появляются, возникают определенные колебания, которые я фиксировал. У меня была гипотеза, что на расстоянии между двумя точками тоже должно что-то возникать, но нет, ничего заметить не получилось. Либо мои инструменты слишком слабы для этого, либо пространство между двумя точками никак не искажается. Что в целом логично. Будь иначе, от перемещений постоянно возникали бы «лучи» или «хвосты» по всему миру. – Что заметил? – спросила девушка. – Скажи мне вот что… А какие есть проблемы у ходоков? – Я вот новое украшение хочу. Не представляешь, насколько. Какие толстые намёки. – Может, я тебе когда-нибудь и сделаю что-то особенное. Если ты расскажешь, какие есть проблемы у ходоков, шансы на это повысятся. – Умеешь ты уговаривать. Проблемы общеизвестны… Среди аристократов, в чьих семьях есть ходоки, – уточнила она, увидев мой взгляд. – У тех, кто прыгает, это дальность перемещения, запас сил, возможность чувствовать, что по ту сторону, скорость восстановления, способность преодолевать защиту. – Так, погоди, – остановил я поток откровенностей. – С дальностью понятно. На сколько в среднем ходоки умеют перемещаться? Эта информация не нужна для исследования, но интересно же. – Слабые на несколько метров. Средние по силе – на сотни. Сильные в этом плане – на километры. Есть те, кто способен прыгать между странами. Таких называют высшими. – А ты? – Вообще-то, это стратегически важная информация. – Серьёзно? – хмыкнул я и приподнял бровь. – София, давай сразу обозначим. Можешь отцу и остальным передать. Я и так знаю сильно больше, чем следует. Как и вы про меня, кстати. Поэтому хранить секреты – это лишь замедлять работы. – Тогда расскажи, как ты творишь… ну то, что творишь. – Вот так, – я выставил руку, создал печать и заставил брусок металла на столе изменить форму. – О-о-о, – выдала княжна. Печать она не увидела, но результат – да. – Секретность и правда отброшена, – сказала она задумчиво. – Но я бы на твоём месте всё равно была аккуратнее. И ты не ответил на вопрос – как ты это делаешь? – Я не знаю, как тебе объяснить. Как объяснить так, чтобы не пришлось упоминать то, что я из другого мира. Других объяснений, откуда у меня взялось целое искусство, не было. – Жаль. Это самое удивительное, что я видела. Ты так можешь с любым материалом? – Так на сколько ты, говоришь, можешь перемещаться? София смотрела на меня несколько секунд напряженно, а потом рассмеялась. – Ну хорошо, – кивнула она. – Я высший ходок. Сам знаешь. Могу и между странами перемещаться. Правда, это отнимает много сил. – Ага… А попробуй здесь переместиться столько раз, чтобы почувствовать лёгкую усталость. – На таком расстоянии это займёт время. – Мы никуда не спешим. – Как знаешь, – пожала она плечами и начала прыгать. Глава 6. Тонкости в жизни ходоков Софии потребовалось меньше часа, чтобы вымотать себя. Я всё это время подмечал детали. Перемещалась она не непрерывным потоком, а спринтами. Раз десять подряд легко прыгала, а потом на пару секунд передышку делала. – У тебя голова от мельтешения не болит? – Я училась, чтобы не болела, – остановилась она для ответа и продолжила прыгать. Если сравнивать два ближайших прыжка, то они ничем не отличались. А если сравнить первый и десятый, то изменения, пусть и микроскопические, появлялись. Причём как в том, какая энергия исходила от девушки, так и в том, что происходило с пространством в местах перемещений. Минут через десять перемещения замедлились. Опять же, едва заметно, счёт шёл на секунды, но тенденция оказалось выраженной. – Насколько ты устала? – Даже не вспотела, – с показной бравадой ответила она. Либо она машина, либо ей это упражнение знакомо. Никак иначе я не мог объяснить, за счёт чего София так долго мельтешит. Даже у меня голова разболелась. Для меня это было как забраться в сокровищницу. Да и ответы её наводили на разные мысли. От чего зависела дальность перемещения? София говорила, что от силы ходока. Но сила в данном случае – лишь обозначение этой дальности, а не первопричина. За первопричину отвечает другая сила, неизвестно какая. Я пытался её нащупать, но не получалось. Единственное, что пока смог определить: в момент перехода ходок выпускает энергию. Совсем немного, я смог её засечь, только когда доработал свои печати. Энергия, кстати, не совсем такая же, какую я использовал для алхимии, что несколько сбивало с толку. Получается, ходоки впитывают универсальную энергию мира, перерабатывают её, получают новый вид энергии, за счёт которой перемещаются? Что ж… Ещё одна гипотеза в мою копилку. Которую легко проверить. Обдумав этот шаг, пришёл к выводу, что раз уж София помогает, то неплохо было бы ей отплатить. – Остановись пока, – сказал я ей на двадцать второй минуте эксперимента. Девушка не показала этого явно, но облегчение всё же мелькнуло на её лице. Если подумать, то у ходоков, получается, совсем иначе работает вестибулярный аппарат. А может, и вся нервная система. Но спрашивать об этом не буду. Это вопрос такой, мне для исследований не нужен. Тут и так догадаться можно, получив преимущество. По многим вопросам преимущество. Если я когда-то открою в себе способности ходоков, у меня уже будут наброски, что именно нужно развивать и перестраивать. Да и оружие на основе этих данных можно собрать… Ладно, оставим это пока. Прямо при Софии я взялся за расчёты и набросал предварительную печать, суть которой в том, чтобы собирать энергию и конвертировать её в то, что ходоки тратят на перемещения. А нет, стоп, ложное утверждение. Конвертировать в ту энергию, которую София тратит, а не все ходоки. Как у других, я пока не знаю. – Держи, – протянул я новую игрушку. – И что это? – взяла изделие она сразу, но не забыла и про любопытство. – В теории эта штука должна помочь тебе быстрее восстанавливаться. – Ты шутишь? – Конечно. Это розыгрыш. Уже можно смеяться, – сказал я без тени улыбки. – Кажется, я уже говорила, что ты зануда? Пожалуюсь Кате на тебя, пусть взбучку устроит. – Жалуйся, – посмеялся я. – Великая княжна жалуется на мелкого аристократа. Это новый анекдот, София. – Ой, не начинай, – закатила она глаза. – Прыгай теперь на дальние расстояния. Как можно дальше, чтобы расход ускорить. Я засек время, сколько ей нужно на перемещение. Когда дистанция в пять метров, прыжок происходил мгновенно. За доли секунды. Хотя под конец, когда София устала, скорость упала где-то до секунды. Это только кажется, что мало. На деле же хватает, чтобы увидеть момент исчезновения и появления в другой точке. На обратное возвращение ей потребовался десяток секунд. Вернулась она чуть бледная. – Насколько переход тебя истощил? – поинтересовался я. – Достаточно. Если очень надо, могу повторить, но лучше пару минут отдохнуть… – Очень надо. Иначе как нам быстро проверить, работает ли амулет? – Эх… – вздохнула она и исчезла. В голове я держал, что София может показывать не всю картину, как есть, а скрывать или искажать какие-то детали. Поэтому на самом деле прыгать она может в десять раз больше и дальше. А может, и нет. Гадать не вижу смысла, поэтому исходим из того, что показывают. На лицо тот факт, что дальние перемещения отнимают сил гораздо больше. Но почему? Если две точки пространства связывают, то, по идее, никакой разницы быть не должно. Откуда тогда расход? Если только силы уходят на поиск дальней точки и… Я вспомнил, когда меня перемещали на дальние расстояния. Словно в бесконечной темноте оказываешься. – София, – спросил я, когда девушка вернулась. Я снял показатели, дал ей отдышаться и только потом спросил: – А ты знаешь, почему тяжелее перемещаться на дальние расстояния? Если можно задать прямой вопрос и получить прямой ответ, то зачем усложнять? – Ну, потому что они дальше? – задумалась она. Мда… Или получить бессмысленный ответ. – Тогда другой вопрос… Когда меня перемещали, я оказывался словно в темноте. Что это такое? Какое-то измерение? Или что? – Это попытка твоего мозга интерпретировать переход, – улыбнулась она. – Я устала, перекусить бы. Ещё один момент. Значит, у неё возникает чувство голода, когда силы расходуются? Знакомо. – Чай и печенье? – предложил я. – В следующий раз лучше предлагай мясо. Желательно мясо зверей. – Ну у тебя и запросы. Зверя ещё попробуй найди. – Так и быть, согласна на печенье. И чай! С мёдом! – Присаживайся пока, – отправился я в подсобку. – Так получается, это всего лишь обман восприятия? – Никто не знает. Есть теория… Точнее, этих теорий десятки, а то и сотни. Кто-то считает, что это какое-то отдельное измерение, изнанка пространства или реальности. Другие считают, что ходоки распыляются на атомы и собираются в другом месте. Кто-то убеждён, что это всего лишь обман мозга. При перемещении не за что зацепиться органам чувств, поэтому мозг выдаёт нейтральную картину, чтобы с ума не сойти. – А ты пробовала задержаться в этом пространстве чуть дольше? – Зачем? Да и не считаю я, что это какое-то отдельное пространство. – Затем, чтобы проверить. – Хм… – свела она брови домиком. – Эдгард, а ты пробовал себе вспороть руку, чтобы проверить, как быстро она заживёт? – Нет. – А чего так? – Да мне и так хватило… практического опыта. – Вот и мне хватает. Я прыгаю, зачем усложнять? Как… разочаровывающе. Значит, для ходоков, или конкретно для Софии, её способности – это что-то естественное и обыденное, не требующее изучения. То есть что-то она изучала, конечно же. Как далеко прыгать можно, как часто и так далее. Но без фанатизма и попыток принять природу этих способностей. Если провести аналогию, то я тоже не особо задумываюсь, почему вообще алхимия работает. Пользуюсь и пользуюсь. Варианты ответа у меня есть, многие алхимики над этим размышляли, но, как и в случае ходоков, это теории, а не истина. – Расскажешь, что там у Белогрудовых случилось? – перевёл я тему. – А какие слухи ходят? – Что где-то на их землях вырвался паук. Такой же, как тот, что атаковал столицу. – Так и было. Только не один, а трое. Вырвались из того места, где Белогрудовы их удерживали. – За нападением на столицу тоже они стояли? – Да, но подробностей я не знаю. Или не хочешь говорить. Когда две стороны враждуют и у одной из стороны их же оружие выходит из-под контроля, последнее, о чем думаешь, – это о случайностях. Не удивлюсь, если в этом деле и я замешан. Не лично, а косвенно, само собой. Как-никак, благодаря тем устройствам, которые я дал, следить за ходоками значительно проще, а значит, и выискивать их тайные базы. Ответ князя на беспокоящий меня вопрос дал ту пищу для размышлений, которая помогла сформировать промежуточную точку мнения. Промежуточную в том смысле, что если какое-то мнение становится конечным, происходит смерть разума. Это не значит, что мнения, позиции и ценности должны быть ветряными, но значит, что в них должна присутствовать доля гибкости. Как говорили мудрецы, иногда надо пересматривать свою картину мира, чтобы она не засохла и не поросла сорняками. Сейчас я остановился на том, что насилие и войны, как и любые конфликты, – неизбежная часть жизни. Нет смысла пытаться их пресечь. Тем более я не знаю способа это реализовать, так что глупо и наивно об этом слишком много думать. Не имея возможности контролировать весь мир, я могу контролировать себя, а значит, и ту степень насилия, которую порождают мои разработки. Тонкая грань, где с одной стороны бездействие, а с другой – изобретение оружия судного дня, которое толкнёт мир на край гибели, – это та черта между двумя крайностями, по которой я собирался пройти. При этом отдавая себе отчёт в том, что в мире полно злых людей, которые захотят мне и моим близким причинить страдания. И отдавая себе отчёт в том, что в какой-то мере я тоже злой человек, способный причинить другим страдания. Полностью я этого избежать не могу, но попытаться минимизировать – да. – О том, что будет происходить дальше и к чему готовиться, тоже не расскажешь? – Не совсем по адресу вопрос, Эдгард, – ответила София, с наслаждением жуя печенье. – Я дочь князя, и мне многое известно, но это многое – лишь песчинка на фоне того, чем оперирует мой отец. – Как завернула, – покивал я с важным видом. – Риторика – обязательная дисциплина для княжны? – Если запишешься в клуб дебатов, тоже это умение подтянешь, – пожала она плечами и взяла ещё одну печеньку. – Давай вернёмся к нашей теме. Ты умеешь отслеживать свою скорость восстановления? – Это субъективное ощущение. Не могу сказать, что ощущаю какой-то серьёзный прирост. Может, слишком мало времени прошло, – глянула она на меня скептически. – А у тебя бывают… осечки? – Конечно. – Насколько серьёзные? – забеспокоилась она. – Один раз амулет взорвался… – Взорвался? – захлопала она глазами и заёрзала в кресле. – Да я шучу, расслабься. Безопасность – это первое, о чем я беспокоюсь. В случае амулета восстановления сил у меня были наработки благодаря опыту работы с Ольгой. Целительница которая. Там ведь какое дело… Если воспринимать целителя, одарённого, ну, или ходока как сосуд с энергией, логично предположить, что для восстановления, коль этот сосуд опустел, надо внутрь залить новое «топливо». Но такой подход как раз с большой долей вероятности приведёт к печальным последствиям. Банально, потому что я не знаю всех тонкостей того, как именно организм вырабатывает и тянет энергию из окружающего мира, через какие фильтры пропускает. Если бы фильтров не было, тогда бы местные могли творить свои дела бесконечно долго. Это как пытаться исчерпать ведро воды, которое утоплено пусть не в океане или море, но реке или озере. Черпай сколько хочешь, нальётся ещё. Но этого не происходит. София, да и Ольга тоже, чувствуют усталость, когда применяют свои силы. Логично предположить, что у организма есть какой-то скрытый процесс восстановления и накопления сил. Возможно, я когда-то смогу этот цикл узнать и полностью изучить. Для чего нужно много опытов на живых людях провести. Тема сложная, потому что опыты на то и опыты, что могут давать осечки и приводить к непредсказуемым последствиям. Да и после того, как я кое-что попробовал на пленном, стало понятно, что мои прошлые представления – полнейшее фуфло. Раньше я был убеждён, что нельзя напрямую насытить человека. Сейчас в этом так не уверен, но всё равно пока не готов экспериментировать. Это только кажется, что придумал, сделал, получил результат. А на самом деле придумал, долго думал, как сделать, сто раз ошибся, чуть не убился, переделал всё десять раз и только потом, если не убился, получил результат. Сейчас я вообще думаю, что мне сильно повезло, оказавшись в новом мире, не убиться с помощью алхимии. Законы бытия схожие, но отличаются. Поэтому в случае амулета, который я дал девушке, никаких насильственных вмешательств не было. Он притягивал энергию из окружающего мира, конвертировал и распылял вдоль тела. Если девушка способна поглощать энергию из окружающего пространства, то, в теории, это должно ускорить процесс восстановления. Как минимум за счёт того, что не нужно «переваривать». Но это в теории. На практике же я могу ошибаться. Механизм поглощения энергии сложнее, конвертирую не тот тип силы, ещё какие-то причины – мало ли что пойдёт не так. Этим алхимия и сложна. Когда ты постиг чего-то, то сделаешь это быстро. Как в случае простой трансформации материи. Я могу почти что угодно изменить и придать этому форму. Но вот с энергией и восполнением сил приходится возиться и аккуратно тестировать идеи, потому что область принципиально новая. И упаси меня бог накосячить и причинить дочери князя какой-либо вред. – Надеюсь, – выдохнула София, смотря на меня с подозрением. – Расскажи, что означает «чувствовать, что по ту сторону»? – надо было срочно замять неловкую тему, и я припомнил, о чём говорили в начале. – Смотрю на тебя и понимаю, что ты не задумываешься, насколько это секретная информация. – Не такая уж и секретная. О том, что ходоки как-то чувствуют, куда отправляются – я догадываюсь. Иначе вы бы выходили внутри чего-то, и не уверен, что это закончилось бы хорошо. – Есть мнение, что от этой способности, чувствовать, что по ту сторону, и зависит дальность перемещения. – Это мнение или факт? – Могу говорить только за себя. В моём случае, чем дальше переход, тем сложнее уловить, что там. – А как это для тебя происходит? – Зачем тебе? Было видно, насколько София не хочется делиться интимными подробностями. Хотя не уверен, что их так можно называть. От того, какое на ней белье, не зависит жизнь. А от того, знают враги о её проявлениях способностей или нет – зависит. – Если ты не поняла, то по натуре я изобретатель. А знаешь, с чего начинаются изобретения? С изучения материала. – Материалом меня ещё никто не называл, – вспыхнула она. Я медленно вдохнул и выдохнул, смотря на неё с долей серьёзности и осуждения. Сколько можно дурачиться… – Это сродни тому, – всё же собралась она, – как если бы ты смотрел, что в другой комнате, но не глазами. У некоторых это просто ощущение, где пусто, а где нет. У других – ощущение всего, что находится вокруг точки перемещения. – Это тренируется? – Да, – помедлила она с ответом, но призналась. – Как и остальные характеристики? – Да. – Хм… А что значит умение преодолевать сопротивление? – То и значит. Полноценная защита из метеоритных камней мало у кого есть. Не у каждой семьи ходоков. А вот всякие осколки, которые не блокируют полностью, но затрудняют переход, в изобилии. – И защиту можно продавить? – Да. Раньше считалось, что метеоритное железо, если его достаточно, не обойти. С недавних пор мы так не думаем. Хотя как посмотреть. Твои блокираторы работают на ином принципе. – Дай угадаю, ходоки князя учились их преодолевать? – Учились, – блеснула глазами девушка. – Я смогла преодолеть тройку. – Спасибо за откровенность, – серьёзно сказал я. Как много информации. Осталось понять, как воплотить чужие способности. – А что насчёт тех, кто открывает проходы? У них те же проблемы? – Добавь к ним время, которое нужно на открытие прохода, и то, сколько этот проход способен продержаться. – Общий принцип ясен. Продолжим? Ты отдохнула? – Более-менее. – Тогда попробуй сейчас прочувствовать, что на точке выхода, но не перемещаться. Для разнообразия София сделала, что надо, не задавая вопросов. А я попытался уловить, какой тип энергии она выделяет и каким образом. *** Некоторое время назад… Роман Коршунов стоял на крыше здания. – Не правда ли, любопытное зрелище? – спросил Канис. В небе накрапывал дождик. Тот самый момент, когда ещё не ливануло, но первые капли уже падают на землю. Роман думал, что глупо будет спрашивать, зачем они здесь. Внизу, в паре сотен метров от них, бушевал металлический паук, размером с грузовик. Он перемещался сквозь пространство, появлялся то в одной точке, то в другой. Разрывал машины, разрушал здания, убивал людей и, кажется, полностью игнорировать стрельбу по нему. – Выдающаяся мощь, – продолжал нахваливать чудовище Канис. – Откуда столько радости? – не удержался Роман от вопроса. – Разносят ведь земли вашего союзника. – Союзника? – удивился Канис. – Кажется, ты не совсем понимаешь происходящее. Белогрудовы – подчинённые, а не союзники. «Кто же тогда я?» – Тем не менее радость непонятна. – Ты посмотри, какая разрушительная мощь. Они его хорошо откормили. Мужчина искренне не понимал, почему Роман не разделяет его радости. – Откормили? Канис хищно улыбнулся. «Так это создание искусственного происхождения. На фоне таких технологий возможность менять облик смотрится не так внушительно, да?» – Ваш князь не так прост, – заметил мужчина. Роман отвернулся от кровавой бойни внизу и осмотрел своего то ли нанимателя, то ли хозяина. Коршунов до сих пор слабо представлял, зачем его таскают с собой. Но одно понимал точно – пути обратно нет. Никто его не отпустит. За одни сутки он узнал слишком многое. – Это дело рук князя? – уточнил Роман, чтобы получить новые сведения. Раз он залез в кроличью нору, из которой нельзя выбраться без боя и последствий, то нет смысла скромничать. Вместо этого надо лезть дальше. – А кого же ещё? – надменно усмехнулся Канис. – Вопрос в том, как они нашли вроде как секретное хранилище. – Белогрудовы держали паука у себя? – Пауков. Когда они вышли от Белогрудова, Канис перенёс их в какое-то здание, где Роман прождал его полчаса. Потом они переместились сюда. За это время мужчина успел узнать какие-то подробности. Пока они говорили, прибыли войска клана с тяжёлым вооружением. Громыхало, полыхало, но не было видно, что паука это сильно беспокоит. Если таких несколько… Это та сила, которая способна уничтожить город. – Вот что, мальчик. У меня для тебя будет задание. – Какое? – насторожился Роман. – Князь думает, что провернул удачный ход и ослабил своего противника. Покажем ему, что он ошибается. От этих слов Коршунову пришло осознание, что его впереди ничего хорошего не ждёт. – А заодно ты доставишь к нам твоего знакомого. – Какого же? – Соколова. «Лучше бы я сбежал…» Глава 7. Ответ На следующее утро, перед тем как выйти в институт, заглянул в ежедневник. Завёл его недавно, чтобы не запутаться в делах. Война войной, а, как говорится, на другую часть жизни забивать не стоит. Требовалось решить, что по поводу родовых земель. По вопросу почти договорился, но нападение испоганило планы. Да и не только. Я позвонил в ту же контору и узнал, что бригадир, чей облик принял нападающий, пропал. Это мне так сказали. Сам я догадался, что его убили и тело куда-то спрятали. Уродство… Погиб ни в чём не повинный человек, у которого я всего лишь услугу хотел заказать. Мне предложили другого бригадира, и я согласился. Хоть и коробило это внутри, но мой отказ никак и никому бы не помог. Договорились, что человек фирмы приедет к институту, после того как у меня пары закончатся. Договор подпишем, да начнут работы. Второй вопрос, который надо решить – заглянуть и забрать то, что собрали по поводу моего рода. Вечером не успею, в выходной тогда поеду, в субботу. Вроде рабочий день у них. Хотя чего это я. Это же место для аристократов. Позвоню и попрошу доставить документы курьером. Что следующее… Выставка украшений, где будут фигурировать мои изделия… Отказываемся. Но с Соболевыми встретиться надо, чтобы обсудить дальнейшие планы. И куда их вставить? Отложу на следующую неделю, пока не горит. С одной частью дел разобрался. Теперь надо было вписать в график спорт, иностранный язык, обучение у людей Родиона… Учебный год только начался, а голова уже болит. – Идёшь? – раздался голос соседа со стороны коридора. – Иду! – крикнул я ему. – Сейчас… *** Первой парой у нас была назначена юриспруденция. Уселся я, как обычно, за заднюю парту. С соседом пришли пораньше, поэтому я успел снять колебания пространства, когда господа ходоки прибывали на учёбу. А до того, как зашёл преподаватель, ещё и выводы записал. – Доброе утро, – поздоровался мужчина. Он прошёл от двери до своего стола, скинул портфель и обратился к аудитории: – Сегодняшняя тема – договоры. Посмотрим, в каком состоянии ваши умы после лета. Сказано это было с лёгкой насмешкой, и я понимал почему. Настрой был совсем не учебным. – Вопрос, который предлагаю сначала обсудить, а потом и разобрать досконально – почему договоры соблюдаются? Кто хочет высказаться? По аудитории пробежала та самая волна, когда студенты оглядываются, выискивая того, кто возьмёт первый удар на себя. Умы и правда… заржавели. – Обычно в договорах прописывается неустойка. Но надо уточнить, договор между кем обсуждаем, – ответила студентка, на которую обратил внимание преподаватель. – Хорошее уточнение. А какие есть варианты? Давайте их запишем и обсудим отличия. Студенты быстро накидывали преподавателю варианты. Договоры устные и подписанные. Договоры между отдельно взятыми людьми, между компаниями, между человеком и компанией, между государствами. Почему-то, когда упомянули государства, меня кольнуло подозрение, к чему это идёт. В итоге я не ошибся. – В случае неофициального договора его неисполнение грозит потерей репутации, – продолжалось обсуждение. Как и в первом учебном году, в аудитории царила свободная атмосфера. Я так и не припомню, чтобы высказывание какого-либо мнения осуждалось. Разве что мнение совсем уж глупое, но и тогда на него отвечали логикой. Причём часто сами студенты разбивали в пух и прах. – Это вы про аристократов или простолюдинов? – уточнил преподаватель. – Утверждение относится ко всем. Разве что простолюдины не так пекутся о репутации и у них ниже ставки. – А почему? – Преподаватель задавал вопросы с неизменной улыбкой. Помню, как год назад, когда слышал такие вопросы, у меня закрадывалось подозрение, что озвученная мысль неверна. Это могло быть и правда так. Зависело от того, насколько студент мысленно продумал свою аргументацию. Несколько уточняющих вопросов, и те, кто «ляпнул, не подумав», плыли и терялись, сами себя загоняя в тупик. И если в начале первого курса таких людей хватало даже среди аристократов, то к концу года студенты массово освоили принцип «сначала думай, потом говори». – Потому что в случае простолюдинов – память коротка. А в случае аристократов есть прецеденты, когда нескольким поколениям не удавалось отмыться от дурной славы. – К чему это приводило? – К усложнению жизни. Социальному остракизму. Военным конфликтам. Экономическим потерям. К вымиранию, – сухо перечислили девушка. Как будто приговор зачитывала. – Верно, – покивал преподаватель. – Так что же получается? Нас всех с вами ограничивает только страх наказания и остракизма? – Соблюдение договорённостей, – взяла слово другая студентка, – ведёт к упорядочению мира. Что, в свою очередь, даёт возможность вести дела и приумножать благополучие. – Тоже верно. Как договориться, если никто договоры не соблюдает? Никак. Как же тогда объединить силы? Тоже никак. Тем не менее есть множество примеров, когда договоры нарушаются. Не забывайте про это. Мы ещё вернёмся к этой теме. А сейчас разберём юридически закреплённые отношения. Какие риски есть в их случае?

Конец ознакомительного фрагмента.