— Обещай быть благоразумной!

Отголоски чужого разговора на минуту сменились тишиной, а затем дверь гостиной открылась и в Михаила кто-то врезался. Климский не успел ни испугаться, ни подумать, как будет оправдывать свое нахождение в коридоре, ни заготовить обвинительно-уничижительную реплику для встречи с Марией. Ошеломленный услышанным, он находился в ступоре, пока в него не впечаталась женщина, выходившая из комнаты.

Она отступила на шаг назад и попыталась пригладить растрепанные волосы.

— Михаил?

— Екатерина?

Хотел ли он, чтобы это была другая сестра? Или наоборот этого боялся?

— Ужин… Я шел на кухню…

Слова никак не хотели находиться. Климский потерянно огляделся. Вдова собралась с мыслями быстрее. Только все никак не могла заправить за уши рассыпанные по плечам пряди.

— Аглая должна была распорядиться, чтобы вам принесли еду в кабинет. Мария уже ушла, не волнуйтесь. Она выходила через другую дверь.

Мережская зря упомянула сестру. Михаил вспомнил только что услышанный разговор двух инкнесс и моментально пришел в себя. Взгляд его стал колючим. Внутри жгла старая обида и новое разочарование.

— Ну и как? Выслушали ценные наставления? Побежите исполнять?

Он всматривался в ее бледное лицо с непонятным ему самому желанием то ли отыскать в нем черты Марии, то ли наоборот найти их противоположность.

Озадаченная резкой сменой тона, Катя шагнула назад, в испуге прижав руку к груди.

— Что вы молчите? Нечем оправдаться? — наступал на нее юрист. Он жаждал услышать ее голос. Простой, не столь мелодичный, как у ее сестры. Или он будет таким же чарующим? Таким же змеиным?

— Я не обязана вам ничего доказывать! — пискнула Мережская, отступая еще дальше. Юрист, обвиняюще ткнув пальцем в ее сторону, шагал в сторону собеседницы с крайне разгневанным видом.

— Конечно! Женщины вообще считают, что никому ничем не обязаны. Даже исполнять свое слово, если дали его неподходящему человеку!

— Вы злитесь из-за Марии?

— Из-за этой подлой женщины? О, нет! Я негодую от осознания женского лицемерия и коварства!

Екатерина остановилась. Щеки ее заалели.

— Я была о вас лучшего мнения! Чтобы не случилось в прошлом, не думаю, что мужчина и дворянин может так вести себя по отношению к женщине только потому, что она ему отказала!

— Отказала? Мы были помолвлены! Отказала не она, а ваш отец!

— Это не дает вам право оскорблять нас!

Несмотря на все сказанное, Екатерина пыталась оправдать сестру! Климский не мог стерпеть подобного. Слишком много различий он успел заметить между ними. Слишком…опять обманулся?

Ну почему, почему она не возражала сестре? Он же почти поверил, что она другая!

— И чем же я вас оскорбил? Не вы ли собираетесь воевать за мужнино наследство? Вы, только недавно мне расписывающая, каким он был хорошим человеком? А теперь что? Воля покойного — не закон, если это не в ваших интересах?

— Во-первых, что вы можете знать о моих интересах, планах и желаниях? А во-вторых, кто вам дал право судить меня, даже если бы вы были правы?

— Никто. Но это знаете ли не меняет того факта, что вы, как и все женщины, лицемерна!

— А вы, как все мужчины, эгоист!

Михаил даже поперхнулся воздухом от такого заявления.

— Это мужчины-то эгоисты? Те самые, которые вам накупают все эти бесконечные пояски, шляпки и туфельки? Оплачивают ваши поездки по подругам и выходы в свет?

— Вот, — теперь уже Екатерина обвиняюще наставила палец на юриста. — Все вы сводите к деньгам!

— Это вы все сводите к деньгам!

Они стояли почти вплотную и оба тяжело дышали. Климский нерушимой скалой навис над вдовой, та немного затравлено, но твердо смотрела ему прямо в глаза. Лучше бы она Марии так свою правоту доказывала! Впрочем, с чего он взял, что ее взгляды отличны от взглядов сестры? Пустые домыслы, взросшие на основе пары мимолетных разговоров. Не более.

— Были бы вы такой смелой с вашим папашей, — едко заметил юрист. Катя вздрогнула и отвела взгляд.

— Вы не понимаете, как женщины зависимы от мужчин.

Михаил усмехнулся.

— А, по-моему, вы вертите нами, как хотите. И не ищите оправданий ни своему двоемыслию, ни своей бесхребетности.

Послышались голоса служанок. Екатерина бочком протиснулась мимо Климского и молча зашагала к лестнице.

— Убегаете?

— Считайте, что вы меня пристыдили, — не оборачиваясь, ответила Мережская и скрылась за поворотом коридора.