А пока, я лучше здесь. Сам по себе. И подальше от чужих глаз – ибо подготовку к моему занятию лучше держать в секрете. Не нужны мне конкуренты, особенно на моменте становления.

К тому же – рядом запасы моллюсков и отсутствуют ненужные зрители. Чувствую, совершать пищевую революцию среди местных мне сейчас не с руки. Да и мне больше останется, а то, как набросятся, как выжрут всё, до чего дотянутся.

Проявляя осторожность, дошел до бамбуковой рощи. В воду вошёл в стороне и на пляж буквально прокрался, преодолев часть пути под водой и всплыв без всплеска чуть сбоку. Может кто и скажет – параноик, но, во-первых, моя база больше не секрет, как минимум для людей войны.

А во-вторых, Каналоа. Я пока не определился с отношением к нему. Он ведь мне не друг и не родственник. Да, я вроде как напугал его тем, что я некий «дух», но в тоже время я ещё помню, как он буквально мечтал о моей смерти! Да, прошло уже немало дней с того времени… Но не лет же! В конце концов, это я стал причиной смерти его брата. И фактической – его самого.

И то, что он до сих пор не попытался перерезать мне горло или проломить голову – ещё ничего не значит. Я помню хорошее выражение, которое прочитал когда-то в книге: «Месть – это блюдо, которое принято подавать холодным». Вот и ждёт, наверно, когда я совсем расслаблюсь, когда почувствую, что у меня всё наладилось, и мечты сбываются, чтоб в самый неподходящий момент воткнуть мне заострённую бамбучину сзади в почку. А то, что я «дух» может даже возвысит этот поступок у него самого в глазах – ишь я какой, «духа» завалил!

Открытая часть пляжа была пуста, если не считать самого «рядового-безухого» и буквально горы бамбука. Если кто и прячется в восстановившихся зелёных зарослях, то делает очень хорошо.

Ну ладно, делать нечего, выхожу.

Тихо-тихо, без булька, без всплеска, сам себе напоминая морскую змею в воде, подплыл к песчаной ступеньке. Шаг, дугой, и вот я уже стою, по пояс в воде, ноги напружинены, левую руку, с кинжалом слегка завёл за спину. Если кто сейчас напрыгнет – налетит на клинок. Если нападающих будет много: одно движение – и лови меня в океане!

Но прошёл миг, пролетел другой, третий… Не свистели стрелы, не летели в меня копья,никто не выскакивал из зарослей с воплем и занесённой дубиной. И даже Каналоа, так и сидел, вроде бы лицом к воде, но повесив голову на грудь.

– Здорово, боец!

«Боец» аж взметнулся! Разве что по стойке смирно не вытянулся.

– Как… Как ты здесь оказался? – Каналоа с подозрением оглядел водный простор, потом даже взглянул наверх.

– Прилетел, – иронично хмыкнул я.

– Ты ещё и летать умеешь? – у парня глаза округлились.

– Конечно, – с самой серьёзной мордой заявил ему я. – умею. А ты, как я посмотрю, умеешь спать на посту… И вот скажи мне, – я, тем временем, вышел на берег полностью, – зачем ты такой мне нужен?

Каналоа вздрогнул.

Несколько секунд мы так и играли в гляделки: я стоя, по-прежнему готовый к нападению, и он, сидящий подле большой кучи бамбука.

– А ты доведи дело до конца, – неожиданно бывший воин взглянул мне прямо в глаза, – забрал душу, забрал жизнь, так убей это тело. Закончи мои мучения.

И он опустил взгляд ниже, как раз на мою левую руку, в которой я обратным хватом удерживал свой трофей.

Уверен, в глаза кинжал не бросается, но парень точно знал, что в ней.

Блин… Лучше бы он на меня бросился! Вот честно: я бы не мучил и не глумился… Скорее всего, он бы вообще ничего не понял… И освободил бы нас обоих…

– Никогда не убивал безоружных, – я раздражённо дёрнул щекой. – Бананов принёс? Тогда займись костром, хоть какая-то польза от тебя будет! А я пока за едой.

Пока готовились бананы – на этот раз я порубил их на кружочки, так они лучше обжариваются, всё-таки местные мне не совсем привычны – более мучнистые и менее сладкие, что для термической обработки – в самый раз. Пока запекались на углях мидии – их я тоже сначала все открыл, промыл в море. Короче, пока готовился ужин я занялся рукоделием.

Для начала соорудил два топчана. Низких, узких, но зато быстро, и теперь можно не спать на песке. Хотел ещё сделать навес… Но решил, что как-нибудь потом.

И занялся тем, что пришло в голову ещё в доме Арииаху.

Я взял подходящий стебель бамбука – не особо толстый, но уже высохший и прочный, высотой мне до бедра. Перевязав плотно где-то посредине, аккуратно расщепил. Обмотка как раз не должна была дать расшепу уйти ниже. К двум получившимся половинкам примотал по два стволика потоньше, чтоб расходились в виде латинской V. После чего вверху поставил меж них неширокую распорку, плотненько увязав и намотав сверху побольше веревки – чтоб помягче было. И ещё одну распорку, посредине получившегося треугольника.