Закрыв папку, я спустился на обед. Прислуживала мне Ксения, и поскольку я был не весел, погружен в свои мысли, служанка почти не улыбалась. Лишь спросила, когда я перешел к фаршированной щуке:

– Ваше сиятельство, у вас всё хорошо?

Несколько необычный вопрос для служанки. Мама могла бы за такое и отчитать.

– Есть кое-какие проблемки, Ксюш. У кого их нет? Разберёмся со всякой ерундой, и жизнь наладится, – я всё-таки улыбнулся ей, поспешил закончить с рыбой и придвинул высокий бокал с компотом.

– Пусть она наладится у вас скорее, Александр Петрович! Хочется, чтобы у вас всё было хорошо, – раскрасневшись, пожелала служанка.

Ну как здесь не улыбнуться. Я подмигнул ей, и принялся за компот чуть повеселев от её слов и пышной груди, едва помещавшейся в платье.

Поднимаясь к себе и почти добравшись до второго этажа, я услышал, как распахнулась входная дверь. Раздались голоса: дворецкий и кто-то из охраны приветствовали графиню, а следом… Следом мое сердце заколотилось – донёсся мужской голос с явным английским акцентом. Я остановился и, пытаясь придать своей очень недоброй улыбке хоть каплю благодушия, спустился на несколько ступенек.

Мне навстречу поднималась мама с парнем в элегантном сером костюме – тем самым неотразимым красавчиком, известным мне по фотографиям.

– Саш, познакомься, – представила графиня. – Мой очень большой друг, Майкл Милтон. Он давно хотел познакомиться с тобой, всё никак не получалось.

– Майкл Милтон? – переспросил я, переведя взгляд с Елены Викторовны на улыбчивую британскую морду. – Ну, здравствуй, Майкл! – проговорил я, и чуть согнув колени, врезал красавчику кулаком в правый глаз.

Без всякой магии, без кинетики. Мне очень хотелось прочувствовать его физиономию костяшками пальцев сполна. Через содранную кожу ощутить эту приятнейшую боль воинственного соприкосновения с мерзавцем. Это был превосходный контакт, в меру сильный. Такой, чтобы этот подонок остался в сознании и успел понять, что происходит с ним.

– Саша! – голос мамы так и резанул по барабанным перепонкам.

– За что?! – бритиш схватился левой рукой за лицо, правой, уже в падении успел вцепиться в перила.

– За то! – пояснил я, и ударом ноги не позволил ему задержаться на лестнице.

Голос мамы стал истерически резким. Я не знаю, что именно она кричала мне. Меня интересовал только Майкл Милтон.

– За то, сволочь! За то, что ты посмел прийти в наш дом! – я не дал ему подняться и ударил ещё раз ногой вполсилы. – За то, что ты посмел завязать знакомство с моей мамой! За твою ложь и английское коварство! – после ещё одного удара он скатился вниз почти до самых входных дверей.

Охранники, выбежавшие из гостиной так и замерли в недоумении. Прибежала даже Ксения и Надежда Дмитриевна. Следом появился повар Кузьма Ильич с большим кухонным ножом и выпученными глазами, уставившимися на англичанина. Тот стоял на четвереньках, пытаясь подняться на ноги.

– Вон отсюда! И чтобы никогда больше не приближался к моей маме и нашему дому на пушечный выстрел! – вот теперь, не спускаясь с лестницы, я позволил себе использовать кинетику. Резко выбросил вперед ладонь правой руки, делая удар размазанным, чтобы в злости не пробить этого козла насквозь. Майкла вынесло на улицу вместе с осколками оконного стекла и цветочным горшком, треснула створка входной двери.

– Чем помочь, Александр Петрович? – подал голос Денис – парень из охраны.

– Да. Проследи, чтобы эта британская сволочь как можно скорее убралась от нашего дома, – сказал я. – Если выйду я, то я его просто убью.

Мама стояла бледная, руки дрожали, глаза были раскрыты так широко, что в них, казалось, можно разглядеть весь переживаемый ей ужас. Она попыталась что-то сказать Денису, поспешившему на улицу, но слова из её часто вздымавшейся груди просто не пошли.

– Ну-ка идём наверх! Сейчас всё объясню! Всё, про этого Майкла! – я схватил её за руку и потянул за собой.

До второго этажа графиня идти не сопротивлялась, но в коридоре вырвала у меня руку и побежала к своим покоям, содрогаясь от рыданий. Я нагнал её, когда она уже открыла дверь. Попытался остановить, но Елена Викторовна оттолкнула меня, вошла к себе и сразу щелкуна замком.

– Мама! Открой! Я тебе должен тебе рассказать, кто на самом деле этот Майкл! – я постучал в дверь.

Она не отзывалась. Были слышны её удаляющиеся шаги. Наверное, забежала в спальню.

Наверное, я слишком вспылил с этим Майклом. Набить ему морду можно было позже. В первые мгновения как я увидел бритиша, вошедшего в наш дом, во мне было гораздо больше того, прежнего Саши Елецкого, чем Астерия. Кровь вскипела во мне, эмоции просто зашкаливали. Боги, да, это вкус жизни… В этот раз слишком неожиданный и крепкий вкус! Не стоило так самозабвенно предаваться эмоциям! Ведь всё можно было сделать гораздо разумнее и эффективнее. Можно даже было поиграть роль радушного хозяина, посидеть с мамой и Майклом за столом. А потом, выбрав самый удобный момент, положить перед Милтоном и мамой папку Скуратова и начать задавать бритишу очень неудобные для него вопросы. А вот потом можно было уже и в морду. И тогда бы мама отнеслась к этому с гораздо большим пониманием. Но ладно, что сделано, то сделано. Я выплеснул гнев. Я разбил ему морду и получил удовлетворение. С мамой, конечно, вышло очень нехорошо. Теперь я для неё враг номер один на сегодняшний вечер. К завтрашнему дню она немного поостынет, и мы сможем поговорить.