– Не стой на проходе. Дай чемодан занести, - чемодан не заносится, а с пинка влетает в квартиру. Лиза точно не в настроении. Бедные колёсики никогда не видели подобной жестокости. Странно, что они до сих пор целы.

– А Ваня где?

– А Ваня, вероятно, мчит к Веронике.

– Какой Веронике?

– Которая шлёт ему голые сиськи и сообщения о том, как скучает.

– Оу…

– Сиськи-то хоть зачётные? Есть копия?

Одновременно оборачиваемся к выглядывающему из-за угла любопытному Булату. Блин, да что ж ты такой проблемный, белобрысый?! Догадливости ноль? Свалить нельзя было по-тихому?

– Я не специалист, но почти уверена, что накаченные, - с удивлением рассматривая полуобнажённого неизвестного на фоне родных обоев, отвечает Лизон, стаскивая с головы и бросая солнцезащитные очки на тумбу возле зеркала.
– Там не только они, губёшники тоже пельмени.

– А, не. Тогда херня. Этот силикон как водный матрас. Тискать забавно, но боишься, что в любой момент лопнет.

Как она на него смотрит, просто загляденье. Одним взглядом урыла и закопала.

– Ты вообще кто?

– Булат.

– Как Окуджава, только круче?

– А ты сечёшь фишку.

Словно мало мне неловкостей, на лестничной клетке, от которой мы пока не отгородились, появляется запыхавшийся зелёный человечек с термо-сумкой за плечами. Запыхавшийся? Второй этаж всего. Кого они набирают по объявлению? Астматиков и дистрофиков?

– Двадцать шестая?
– рыская глазами по табличным номеркам уточняет тот, вытирая пот со лба. А, запыхался потому что жарко. Он на велике или самокате небось гоняет под солнцем, палящим с утра до вечера. Бедняга. Ладно, забираю слова обратно про астматиков, у них и так работёнка неблагодарная.

– Она самая, - сестра, как самая ближняя, принимает крафтовый пакет. Ещё тёпленький и ароматный. От запаха слюнки текут.
– Спасибо, - благодарит она доставщика и тот с тяжелым вздохом отчаливает. Дальше трудиться.
– Я вам помешала, по всей видимости?

Это она про меня и Калинина? Ёлы-палы, правда ведь странно смотрится. Он не пойми в каком виде, по волосам видно, что только из душа. Ещё и обед на заказ…

– Не-не-не. Вааабще не то, что ты думаешь.

– А что я думаю?

– Знаю я, что ты думаешь. И не думай об этом. Выбрось бяку из головы. А тебе пора, никак не свалишь!
– сердито шикаю на блондина, пинками в спину отгоняя его к балкону.
– Не видишь? Ты третий лишний, - не так-то просто ржущего бегемота отбуксовывать. Надорвёшься.

– Футболку хоть верни.

– Не замёрзнешь. Давай, проваливай уже, - с трудом вытуриваю тушу наружу и захлопываю дверь. Для надёжности ещё и шторы задёргиваю. Чтоб не отсвечивал. Фух, избавилась.

Лизка, наблюдающая за нами, непонимающе хлопает глазами. И брови такие вверх всё ползут и ползут.

– Не, я понимаю: второй этаж всего, но это как-то чересчур, - замечает она.
– На апельсинах для больнички разоришься.

– А? Да ну его, - раздосадованно отмахиваюсь.
– Лучше рассказывай: что там с твоим силиконовым фетишистом?

– Да ничего. Финита. Оправдания не слушала. Собрала вещи и купила билет на самолёт. С его карточки. И браслетик себе заодно в ювелирке аэропорта, - трясут тонким запястьем, на котором поблескивает золото.
– Как моральную компенсацию.

Красотка. Сестрёнка себя никогда не обделит.

– Карточку ему вернёшь?

– Пускай роется в мусорке и ищет, если она ему так нужна. Правда там всё равно теперь баланс нулевой. У нас мартини остался?

Мартини под бургеры и картоху? По-моему идеальный обед, вишенкой на торте которого становится душевный разговор. Не очень весёлый, хоть систер и пытается хорохориться. У неё не тот тип характера, чтобы плакаться и жалеть себя, жалеть уж скорее надо Ваню. И телефон, который напоследок влетел ему чётко в затылок.

С удобством располагаемся в когда-то родительской комнате-тире-гостиной, а ныне её личной комнате, шурша обёртками и звеня бокалами. Никакого женского алкоголизма, прошу заметить. Всё исключительно для поддержания душевного равновесия.

Лиза рассказывает о поездке в Сочи, которая в целом была весьма приятная, пока не всплыла "силиконовая долина", я ябедничаю на свалившуюся блондинистую напасть. Такой вот круговорот информации в природе получается.

Надо заметить, новость о том, что у нас появился домовёнок, приходящий когда ему вздумается, не вызывает у сестры должного ужаса.

– У меня силиконовый фетишист, у тебя балконный. Прикольно. Так и живём.

– Ага. А делать мне с ним что? Он нормальных слов не понимает.