— Садись дарагой, клиента встречать будем, чаем поить будем, угощать будем.

— Всякую хрень про неверных жен — мужей слушать будем, — продолжил Селим.

— Нууу, не без этого, — расплылся в улыбке начальник.

Только ошиблись оба. В кабинет вошел высокий мужчина, в деловом костюме, с кейсом в руках.

— Здравствуйте, меня зовут Извеков Евгений Валерьевич. И прежде чем начну излагать свою проблему, хотел бы, чтобы мы подписали договор о неразглашении.

— В стандартном договоре пункт о неразглашении имеется. Но если вы хотите сначала подписать договор — пожалуйста.

Тимур и Селим внимательно разглядывали нового клиента. Абсолютно невозмутим, сдержан, уверенным движением открыл сумку, вытащив документ, положил его перед Тимуром на стол.

Договор был составлен не просто грамотно, его делал супер профессионал, предусмотрев такие моменты, которые Тимуру даже в голову не приходили.

Селим читал текст договора из-за плеча начальника и диву давался: клиент опасался по меньшей мере за государственную тайну. В этом случае стоит ли им влезать во все это? Начальника интересовал тот же вопрос. Он уже принял решение, и, отодвинув от себя договор, собрался отказаться от заказа, какой бы заоблачной цена не оказалась. Но посетитель его огорошил:

— Речь пойдет о безопасности некой Рощиной Натальи Михайловны. Ранее она проживала под именем Тригорской Вероники Вячеславовны.

Друзья переглянулись. Селим погладил указательным пальцем правую бровь, что означало «да, берем» и Тимур на обеих бланках договора поставил свою подпись, тем самым показывая, что принимает заказ.

Разговаривали мужчины долго, стараясь выстроить цепочку событий и выяснить: кто есть кто.

— Итак, вы говорите, что Рощина Наталья Михайловна и Тригорская Вероника Вячеславовна — одно и то же лицо.

— Да, совершенно верно. У Вероники Тригорской есть или была, будем говорить, все-таки есть, родная сестра. Они близнецы. Похожи очень, но не как две капли воды. Обе родились от суррогатной матери. Фактически сейчас им по двадцать шесть лет.

— Подождите. Суррогатное материнство урегулировано законом меньше, чем двадцать лет назад, ну, плюс — минус, три года, глянуть надо. Это что? Экспериментальный образец какой-то, эти дети?

— Боюсь, что да.

Тимур слушал Извекова и недоумевал. Зачем здоровой женщине пришла в голову мысль о суррогатном варианте? Боялась рожать? Странно.

Селима занимал другой вопрос. Он на днях уже слышал, кажется от Тимура, фамилию Тригорская.

— А кто мать этой Натальи — Вероники?

— Тригорская Надежда Паисьевна, в миру Павловна — доктор медицинских наук, академик.

Селим кивнул в сторону убранной в шкаф папки:

— Тимур, так это к ней предлагали обратиться за консультацией с проблемами …

— Да. Все обсудим позже.

Мужчины засиделись в кабинете директора сыскного агентства до позднего вечера. Тщательно выстраивали логические цепочки, искали причинно-следственные связи и понимали, что информации явно не хватает. Для этого Извеков и пришел за помощью к ним. Именно за поиском этой самой информации.

Нужны были ответы на множество вопросов. Например, где искать Валерию Тригорскую. И что происходило с сестрами Тригорскими около пяти с половиной лет назад? Есть ли угроза в отношении них сейчас, и какова вероятность того, что Тригорская найдет своих «дочерей» раньше, чем они размотают весь клубок событий и что из этого выйдет?

Вопросы. Вопросы. Вопросы.

Ими и озадачились частные сыщики. Решили собраться завтра, чтобы подумать о том, с чего начать.

«… богатой и знаменитой! …богатой и знаменитой!».

Амыру не сказали, что Регину привезли сюда, в госпиталь. Он и сам это знал. С самого первого мгновения. Его выкинуло из спокойного глубокого сна, и он понял, что его тревожит.

Прекрасно помнил, что она больна и задыхалась, помнил и о том, что просил Лукина помочь ей. Неужели тот опоздал, и его девочку привезли сюда? Если сюда, то дело худо.

Мужчина медленно и аккуратно поднялся с кровати, постоял, понял, что до дальней палаты в старом корпусе одному ему не дойти. Сел в кресло, нажал кнопку включения электропитания, положил руку на джойстик и поехал. Доехал до палаты на удивление без помех, остановок, расспросов. Въехал в палату, закрыл дверь и почувствовал, ему надо торопиться, потому, что произошло самое страшное — девочка уходит из этого мира. Только Проводник ее не ожидает, значит… Это много чего может значить. И он «запел». Сознание трансформировалось, и Амыр ее увидел.

Она стояла перед ним и улыбалась:

— Амыр, я попрощаться.

— Ты не можешь уйти, стебелек. За тобою еще не прислали.

— Амыр, я плохо тебя понимаю, но то, что я умерла — это точно. У меня остановилось сердце.

— Ты — маленький заблудившийся ребенок, сейчас тебя поведут обратно, и проводит моя бабушка, она в этом знает толк.

— Твоя бабушка? Давай! Я буду рада с нею познакомиться.

Они поплыли тихонько, минуя коридоры, двери. Где-то к ним присоединилась женщина в странном национальном наряде. Она погладила Регину по голове, поцеловала в лоб, и, положив руку ей на грудь и сказала: