Мы закружили друг против друга, начиная всё заново, с той лишь разницей, что мой защитный покров уже изрядно пострадавший за время похода, сейчас и вовсе сдох. Его же амулет продолжал светиться ровным светом, даря обладателю немного больше уверенности.

Жульгас оказался хорошим мечником, куда лучше меня. Но играть в честный поединок не входило в мои планы. Поэтому, когда завидевший мои проблемы Рейн решил меня подменить, я не только охотно отступил, давая возможность равным бойцам продемонстрировать своё мастерство, но и, подобрав выроненное одним из мёртвых стражников копье, воткнул его увязшему в поединке сотнику в спину, применяя «раскол». Амулет сотника оказался не из самых дорогих.

— Кхе! Кхрр! — Жульгас захрипел и начал пускать кровавые пузыри, а Рейн не торопился его добивать, вперив в меня свой негодующий взгляд, который встретишь лишь у отбитых на голову благородных мечников. Но **#*#**, здесь не турнир! Значит прикончу сам.

— Давайте парни! Главный мудак сдох, добьём предателей!

Смерть командира окончательно подкосила его бойцов. Они, наконец, отхлынули от Лески, и сгруппировавшись начали отходить. Догнать всех мы всё равно не успеем, а потому рисковать, пытаясь перебить всех без исключения, смысла я не видел.

— Живой? — спросил я, подойдя к рыцарю.

— Более или менее, — ответил он и спиной привалился к забору. — Проверьте лучше Каста.

Догадавшись, что он имеет ввиду лежащего на земле соратника, я подошёл к нему. Вот только, как стянуть с него броню, чтобы проверить его пульс? В итоге пришлось потратить последние крохи силы на «поиск живого», благо что при таком расстоянии это стоило мне совсем немного. Жизнь уже покинула тело, по крайней мере оно перестало производить биополе. Может та же Виола со мной бы не согласилась, но мой вердикт был однозначным.

— Мёртв, — покачал я головой. — Не дышит, и я не чувствую в нём жизни.

Вкупе с обильно сочащейся из-под доспеха кровью этого, на мой взгляд, было достаточно, чтобы не промахнуться с диагнозом.

— Жаль, — с грустью ответил Лески. — Но нужно уходить. В чём-то мой братец был прав, силы ордена в Илиеме сейчас крайне ограничены. Не верю, что Жульгас пошёл бы на такую авантюру, не будь у него на то веских аргументов. Я не знаю, зачем ты капитану и какое его поручение ты выполняешь, но твоя задача только что стала в несколько раз сложнее. Покинуть королевство будет непросто, но и в городе оставаться нельзя. Если я не ошибаюсь, то уже завтра город будет не узнать.

Лески пристально посмотрел на меня, ожидая есть ли мне что добавить. И я не смог промолчать, глядя в глаза человеку, который фактически нас спас, хоть и выполнял при этом приказ своего командира.

— Думаю, в ближайшее время маски будут сброшены, и королевство захлестнёт гражданская война. По крайней мере, во власти есть те, кто хочет упразднить Орден.

На это Лески устало прикрыл глаза, но уже через пару секунд распахнул их вновь, сделав один короткий выдох.

— С десяток лошадей найдётся на конюшне Петерса, это на окраине города, он разводит коней для Ордена. Собирайте вещи, нужно выдвигаться немедленно.

— Слышали парни, заберите сумки и ценное из телеги, выступаем сейчас же!

— А с этими что? — спросил Пруст, кивая в сторону пленных бандитов, продолжающих извиваться и уползать словно черви. Они уже метров десять проделали несмотря на связанные руки и ноги.

— Надо закончить дело, — кивнул рыцарь, вновь берясь за меч. — Преступники должны понести наказание.

Сколько стоят девять снаряженных лошадей, по качеству пригодных для лучших воинов королевства? Не знаю, но точно больше того состояния, что свалилось на нас от ныне покойного коменданта Угрюмой крепости. Наверное, поэтому старика Петерса чуть инфаркт не хватил, когда Лески озвучил ему посреди ночи свою безумную просьбу, одолжить неизвестным и очень подозрительным личностям с таким трудом взращенных им скакунов. Пусть даже на время, пока те не донесут нас до границы.

На препирательства времени не было, да и как сделать наш отряд, наконец, лошадным, я не раз уже думал. А тут такая возможность… В общем, когда Лески после первого раунда переговоров с надеждой спросил у меня, сколько монет мы готовы заплатить, я без угрызений совести ответил — 36, так как больше нету. После чего у Петерса случился мощный приступ икоты. На это я уверил его, что в дополнение к озвученной сумме готов передать ему прекрасное транспортное средство с впряженной в него чудо кобылой. Ну а Лески еще добавил что-то вроде «под мою ответственность» и тоже подмахнул бумагу, скрепляющую нашу сделку.

Но даже понимая, что покупаю отличных лошадей по себестоимости (а может и ниже её), мои руки дрожали, когда я торопливо отсчитывал уже ставшие такими родными монеты. Чёрт, будем считать, что это инвестиции в будущее. А с учетом возможной погони, без этих инвестиций, вложенных прямо сейчас, будущее для нас может не наступить и вовсе.

Думаю, Петерс не был совсем уж глупцом, и лошадей нам выделил из своего поголовья не самых лучших, но даже эти выглядели намного дороже, чем, например, те, которые были у Рейна и Виолы. А тот же Сивый, привыкший к ежедневной верховой езде и отнюдь не к деревенским кобылам, одобрительно кивнул, глядя на предложенных скакунов.