— Шуст, забери его! — крикнул я одному из братьев. Тот всё понял и остановил лошадь прямо перед ними, чтобы помочь закинуть на её круп раненного. — Гони, гони! Остальные, прикрываем и отходим!

Шуст пустил животное во весь опор, но вдруг сам свалился с неё как подкошенный.

— Не-е-ет! — Пруст уже был рядом, спрыгивая на землю и пытаясь прикрыть брата от непонятной угрозы. Первым делом я подумал на выбитого на время Сивым мага, но нет. Того сам бывший мрачный и забил до смерти, спрыгнув с лошади и так и не дав прийти в себя, он раз за разом опускал топор на его голову. Как раз сейчас такими варварскими действиями он окончательно просадил щит и раскроил несчастному голову.

Тогда кто? Словно из неоткуда на дороге возникла еще одна фигура, которая коротким жестом остановила бегущую лошадь с лежащим на ней поперек Рейном. Человек, не церемонясь сдёрнул раненого на землю и уже готовился завершить начатое. Я же сделал последнее, что мог, в отчаянной попытке отправив «град» в его сторону. Но тот лишь махнул рукой, и мой снаряд срикошетило обратно! Я чудом успел дёрнуть голову, чтобы не стать жертвой своего же заклинания, просвистевшего над моим ухом. Ну а дальше, голова Рейна лопнула как переспелый арбуз. Наверное, именно так должно выглядеть то заклинание, которым слуга дома Лиль издевался над глиняным горшком. Следом за первой глупой и неуместной мыслью появилась вторая. Провалили ли мы свой первый контракт, или же Рейн не пересёк мост, а значит, договор не вступил в силу?

Из прострации меня вывел крик Сивого, который, к моему стыду, первым отдал команду к отступлению.

— Уходим! Лошадей держите! Мазай, ты как?

— Живой, — я стряхнул оцепенение от промелькнувшей рядом смерти. — По коням! Братьев подберите!

Но торопились мы зря. Со смертью молодого господина немногочисленные выжившие головорезы первыми дали сигнал к отступлению, после чего поспешили убраться, а таинственная фигура и вовсе растворилась в ночи так же неожиданно, как и появилась. Поле боя в миг опустело, оставив нас наедине с собой и горой трупов. Думаю, и нам задерживаться здесь не стоит.

— Как брат? — спросил я Пруста, который вместе с Колтуном уже погрузил его на лошадь.

— Дышит, — лишь ответил он.

— Хорки? — я посмотрел на Раста.

— Тоже, — кивнул он в ответ.

— Сивый забери трофей, медальон у него на груди под курткой! — со своей жертвы я уже стянул не спасший её браслет. — Колтун — на тебе дозор, Пруст — займись лошадью Хорки. Остальным готовиться выдвигаться, парней получше закрепите, скакать долго.

— А с ним что? — спросил Горунар, с грустью глядя на безголовое тело. — Не чужой же он, столько вместе пережили.

Горячка боя спадала, и грудь всё сильнее щемило от саднящего чувства необратимости произошедшего. Горунар прав, парня уже все считали своим, хоть и был он вредным и до жути наглым. Но всё же не раз доказывал, что чести и благородства в нём куда больше, чем прочего аристократического говна.

Я подошёл к трупу, который теперь сложно было опознать, если, конечно, не знать другие приметы. Мой взгляд задержался на его походной одежде, в которой он прибыл с нами в Трием. И лошадь, погибшая на мосту, была точно его, с ярким белым пятном на лбу, он сам её первым выбрал на орденской конюшне в Илиеме из предложенных стариком Петерсом. А вон на поясе так и оставшийся не обнажённым меч. Бред… Я наполовину вытянул его меч из ножен.

— Оставим его здесь, — отдал распоряжение я. — Больше, ничего не трогать, уходим. Сейчас же.

— Но…

— Я сказал, сейчас же!

Больше возражений не последовало, и спустя несколько минут отряд растворился в ночи.

Настойчивый стук в дверь кабинета вывел госпожу Деневиль из раздумий. Какого демона?! Она, конечно, ждала новостей, но это было совсем уж не похоже на поведение её вышколенных слуг.

— Кого там еще принесло?! — раздражённо спросила она.

Вопреки ожиданиям ответа с той стороны не последовало. Вместо этого дверь нагло отварилась, а в кабинет без приглашения вошёл человек в чёрном шерстяном плаще, маске и накинутом на голову капюшоне.

— Извини за поздний визит, и не переживай за охрану, разбужу их, как буду уходить. Всё-таки лишние свидетели ни к чему, особенно когда дело касается твоего сына.

Женщина нервно выдохнула, услышав голос и увидев белые вьющиеся локоны, торчащие из-под слегка приспущенного капюшона.

— И как всё прошло?

— Да как всегда, — хмыкнул мужчина. — Строго не по плану.

— Ладно уже, давай свои подробности, — сдаваясь, махнула рукой Деневиль. — Ты же за этим сюда пришёл?

— Может я просто соскучился и решил тебя повидать? А дело так… лишь повод.

— Ой, не надо этой твоей лести, таким словоблудием уже никто приличных дам не добивается. Это давно осталось в прошлом. В твоём, Блурвель, прошлом. Да и не поверю я, что тебе есть дело до моей женской натуры, возраст ли знаешь уже не тот. Ни чтобы обольщать, ни чтобы, развесив уши, строить из себя дуру.