Вся страна в большом шоке, и вряд ли сможет быстро оправиться. Ведь слово преданность в крови японцев. Простые люди не понимают, как аристократия так могла поступить. По их мнению, Император делает все для их благополучия и развивает страну ударными шагами. А потому многочисленные казни не вызвали никакого сопротивления у простых людей.

Внезапно раздался стук в дверь, который отвлек его от дел.

— Я занят! — крикнул он.

Как же Болконский не любил такие моменты. Он ясно дал понять своим людям, что сейчас очень занят, и отвлекать его можно только в крайнем случае. Все его сотрудники знали, что если что-то случается срочное, то можно заходить без стука. А значит, это кто-то из гостей. А ведь у него нет времени.

Несмотря на то, что он сказал о своей занятости, дверь все равно открылась.

— Не трогайте меня! Я его дочь! — раздался крик Людмилы Болконской. — Я пройду, и вы не остановите меня!

Болконский вздохнул. Дочка никогда не походила на него по характеру, и не умела, и не любила ждать. Всё от жизни она брала напором, и ее было не остановить, если она чего-то захочет.

— Пропустите! — сказал он своим людям, которые пытались её остановить.

Люди послушались и отошли в сторону.

— Проходи и говори… Только быстро! — он указал ей на кресло возле своего стола.

— Отец! У нас беда! У нас катастрофа! ЧП! Надо поднимать гвардию, армию, флот… Вообще, всех!

Болконский усмехнулся. За последние месяцы, что он не ночевал в своем главном имении, даже отвык уже от ее характера.

— Успокойся, Людочка! Давай спокойно поговорим, — попытался он ее успокоить. — Я уверен, что ситуация не настолько страшная, как тебе показалось изначально. Для начала расскажи, что случилось? Снова кто-то посмел оскорбить тебя?

Это была не шутка… Она, и правда, была несколько раз готова развязать родовые войны за оскорбления, которых на самом деле не было. Но ей показалось, что были.

Люда была из тех, кого называли слишком одухотворенной аристократией. Женщина придерживалась всех правил знатной дамы, и никогда не отступала от них. С этикетом, который был на ее приемах, могла посоревноваться даже с самой Императрицей. Та была более современной.

— Отец! Я же сказала! Наш Род в опасности! ЧП! Трагедия! Нужно срочно поднимать всех! — не прекращала она тараторить одно и то же.

От такого у Болконского разболелась голова, и ему хотелось решить ее проблему, как можно скорее, чтобы она ушла.

— Хорошо… Подниму всех, как только ты расскажешь, что произошло.

Женщину такой ответ устроил, и она, умостившись поудобнее, схватила со стола графин с водой и отпила с горла, что было на нее непохоже.

— Я бежала к тебе… — объяснила она свое поведение. — Устала… Отец… Анастасюшку нашу похитили!

Вмиг в кабинете Болконского замигал свет, и запахло жженой проводкой.

— В смысле, похитили? — не понял он с первого раза, о чем она говорит.

— В самом прямом! Она сбежала! — истерично закричала безутешная мать.

— В смысле, сбежала?! — поднялся со своего места Балконский.

В один миг совсем недавно спокойный мужчина занервничал. Дочь не могла внятно ему всё объяснить. А потому он уже себе нарисовал двадцать разных вариантов, и в одном из них похищенная внучка направляется в Китай. При этом связанную, и снова через Монголию.

— Она сегодня мне написала… — начала рыдать женщина. — Что едет к своему любимому, и хочет выйти за него замуж.

Болконский от такого охренел не меньше дочери.

— Кто допустил?! — зарычал он и, схватив свой телефон, стал набирать нужный ему номер. — Куда отправилась? Сейчас все решу!

— Я не знаю… Не знаю… Она не берет трубку… Сказала, что садится в самолет… — продолжала плакать Людмила. — А что если она успеет натворить глупостей? Это же сломает ее жизнь… Испортит ее репутацию… Это такой позор…

Болконский это понимал и сам, а потому стал закипать. Только этого ему ещё не хватало. Он же все продумал, и всех своих дочерей и сыновей устроил в жизни на безопасные и нормальные места. Он знал, что Анастасия в последние года была грустной, и отклоняла любые предложения руки и сердца. Это, конечно, было неправильно. Там были достойные люди с хороших Родов. Вот только он не мог надавить на любимую внучку и заставить ее против воли выйти замуж.

А потому решил пристроить ее фрейлиной, где она будет под присмотром и сможет приобщиться к государственным делам. Раз не хочет пока выходить замуж, может тогда захочет приносить пользу государству.

До сегодняшнего дня все было хорошо. Он не один раз говорил с Елизаветой о своей внучке, и слышал от Императрицы только положительные отзывы.

— Белецкий?! — крикнул он в телефон, — Отлично! У меня внучка пропала! Поднимай всех своих бойцов, и найди ее!

В то же самое время Людмила не переставала говорить, и тоже выдавала все, что знала. Вот только Болконский почти не слушал ее.