Но жертва повела себя странно. В самый тот момент, когда жестокий нападающий готов был уже сорваться с места и сокрушительным напором подавить всякую возможность сопротивления, зверек сам побежал вперед, будто хотел побыстрей покончить счеты с жизнью. И он подал при этом голос - тихий, нерешительный, как бы виноватый...

Да ведь это, никак, кабаненок!

Озадаченная, веприца, мягко передвигаясь, выплыла из логова и склонилась над поздним гостем, с сопением вдыхая в себя его запах. Она сразу же убедилась в правильности своего предположения: пришелец и точно был кабаньего племени, но только не из здешних. От него пахло дубравой, в которой веприца в этом году еще не успела побывать, какими-то кустами, землей, еловыми шишками, свежей сосновой смолой...

Но что это?! Его еще никто никуда не пригласил, а он так и лезет, так и напирает!

У веприцы появилось желание поддеть навязчивого гостя рылом и отшвырнуть подальше, но она почему-то промедлила, а в следующую минуту в логове уже началось движение, какое бывает во всяком доме, если в него вламываются ночью. Неизвестный ночной гуляка успел растолкать кабанят, они проснулись и все оказались невероятно голодными.

Матери пришлось поспешить с устройством позднего ужина. Она легла на бок; кабанята, причмокивая, присосались. И она вдруг облегченно вздохнула, словно поняв, что никакой утраты и не было.

А потом они начали отваливаться, мгновенно засыпая. Только один кабаненок, самый раздувшийся и тяжеленный, словно прирос к матери. Непорядок, конечно, но веприца - удивительное дело!
– ничуть не раздражалась. Она ощущала, наоборот, блаженное умиротворение. Она даже тихонько похрюкивала от полноты чувств.

А кстати, куда девался тот жалкий чужак, ночной пришелец?..