Первый лагерь мы разбили у речки, на самом юге Челябинской области и пока там проверили все гамма – аномалии, прошел месяц. Стояла жара, мы ходили в маршруты кто в чем – в купальниках, шортах, и от этого палящего солнца все очень загорели. У Сереги проснулся интерес к одной из студенток, и он рад был с ней ходить в геологические маршруты. Мы с Димой тут же этим воспользовались, и когда приезжали на очередную аномалию, по которой должна была пройти Наталья, Сергей с ней выходил, а место за рулем занимал я, или Дима. Доезжали с ним до следующей аномалии, выходили с приборами, запирали машину и ходили по аномалии. Когда заканчивали свою работу, ехали обратно и забирали по дороге наши маршрутные пары. Как только доезжали до аномалии, где ходил наш водитель с Натальей, он садился за руль и мы отправлялись домой.

Сергей захватил с собой магнитофон и кассеты к нему, и одна из кассет была с Ласковым Маем. Я любил этот ансамбль, и утром, когда мы выезжали из лагеря, ставил эту кассету. Магнитофон был в кабине, а в пассажирском салоне, где ехали студенты, была небольшая колонка, которая была подключена к магнитофону. Через неделю им всем стала надоедать эта кассета, но я все равно ее ставил по утрам – под нее мне было удобно думать, как и куда проехать, и я сидел с топографической картой и командовал водителю, где сворачивать и где останавливаться. В одно утро и водителю тоже надоело по утрам слушать эту кассету, и мне пришлось ее конфисковать, чтобы ее не спрятали от меня. Я ставил кассету с Ласковым Маем только по утрам, когда мы ехали на работу, а после нее Серега ставил любые кассеты, которые у него были.

Однажды, когда я пришел с очередной аномалии, Наталья сидела на капоте в кабине и решила так доехать до самого нашего лагеря. Пришлось мне ее оттуда выселить, и она поехала, как обычно в пассажирском салоне. Мы проехали несколько десятков километров по шоссе, и нас остановила ГАИ. Я тоже вышел из кабины и смотрел, как у Сереги проверяют документы и путевку. Но придраться сотрудники ГАИ ни к чему не смогли, – у нас все документы были в полном в порядке. В конце они пожелали нам счастливого пути, и мы поехали дальше. Серега сидел за рулем, и потом сказал, что если бы Наталья сидела на капоте, ему бы сделали еще прокол в техталоне. Но я как чувствовал, что нас остановит ГАИ и этим был горд всю отставшую до лагеря дорогу.

Все аномалии, которые нам надо было сделать в этом районе, мы закончили и переехали в другой полевой лагерь. Там не было широкой реки, пришлось поставить палатки у небольшого ручья, неподалеку от хутора, в котором жил работник совхоза. У него рядом с домом на лужайке всегда паслось небольшое стадо овец.

В один из вечеров, когда Сергей с геофизиком приехал из магазина с продуктами, он позвал меня и открыл грузовой отсек, в котором лежал труп ягненка. Водитель объяснил, что он сам бросился под колеса, и он не успел затормозить. Я стоял перед этой жертвой ДТП и думал, что мне придется расхлебывать эту кашу, которую сварил мой водитель. Потом сказал, чтобы он закопал этого ягненка поглубже, и подальше от наших палаток.

На следующий вечер, когда мы возвращались с работы, я сказал, чтобы он остановился у этого дома, где ему под колеса попал ягнёнок. Вышел из машины и стал стучать в ворота. На мой стук вышел хозяин, и я рассказал ему о случившемся. Ничейных и диких ягнят в деревне не бывает, я попросил у него прощения и спросил, что мне сейчас делать. Мужчина посоветовал мне завтра подъехать в контору, и мы поехали домой.

В конторе мне сказали, что надо было сразу приехать, тогда мне бы пришлось просто заплатить за мясо. Потом посчитали мне цену, которою я тут же заплатил – семьдесят рублей. Инцидент был улажен, ягненок покоился с миром в своей могиле и мы поехали на работу.

Конец ознакомительного фрагмента.