Через пару минут я затормозил у разбитого вдребезги мобиля. Видимо, взрыв котла случился прямо перед поворотом. Облако горячего пара напрочь перекрыло видимость, да и глаза Боголюбовой наверняка закрылись сразу же, рефлекторно. По крайней мере, у меня было именно так. Ну а потом — все понятно. На полном ходу мобиль вынесло на обочину, и он влепился в здоровенный валун. Рука гонщицы держалась за рукоять тормоза, но, видимо, силы затормозить не хватило. Механик, любитель неприличных жестов, лежал рядом с камнем: при ударе его выбросило из машины. А Настя Боголюбова, как и я пару месяцев назад, сидела на своем сиденье, уткнувшись лбом в пустую рамку ветрового стекла.

Я выскочил из своего аппарата и кинулся первым делом к Боголюбовой. Стянул с нее шлем, проверил сонную артерию: жива! Осторожно взял на руки, перенес подальше от дороги и бережно уложил на траву. Ощупал руки-ноги, вроде целы. Спина — неясно, нужен врач, а не такой дилетант, как я. На лбу наливается здоровенная шишка. Наверняка имеется сотрясение. Я тут же вспомнил свое путешествие на мобиле в день попадания и содрогнулся. Нет, сидя ехать пятьдесят миль в таком состоянии решительно невозможно. Здесь нужен санитарный фургон.

Пока я разбирался с Боголюбовой, Клейст подошел к механику «Скорости». Снял с него очки, поглядел на лицо, поднял было руку — пощупать пульс — и тут же уронил. Повернулся ко мне, беспомощно развел руками: мол, помогать уже некому.

— Что делать будем, Николай Генрихович?

— А что тут можно сделать?

Клейст выглядел растерянным, словно и в самом деле не знал, за что взяться. Пришлось принимать командование на себя.

— Нужен врач, и как можно быстрее. Но и оставлять Анастасию Платоновну здесь просто так тоже нельзя. Я предлагаю, чтобы вы остались здесь, просто на всякий случай. А то набредут какие-нибудь тати, пограбят, а то и еще чего пакостного удумают с почти благородной девицей. Я же поеду в Тамбов за врачом. По моим прикидкам, осталось проехать менее полусотни миль. Обернусь, если ничего не случится, часа за два.

— Владимир Антонович, а если те, из Орла появятся?

— Вам они ничего не сделают. Они же меня пугали, ко мне и все претензии. А вам, на всякий случай, вот:

Я достал из кармана револьвер.

— Умеете обращаться?

— Вполне. А вы что, всегда его с собой носите?

— Всегда. И, знаете, несколько раз он пригождался. Однажды жизнь спас. К счастью, не мне.

— Давайте, — решился, наконец, Клейст. — Езжайте с богом, а я тут покараулю. И знаете что, когда в Тамбов вернусь, тоже прикуплю себе револьвер.

Я прыгнул за руль и погнал мобиль так, как никогда не гнал за все четыре дня. Наверное, потому, что от этого раньше не зависела жизнь человека. Пятьдесят восемь миль в час? Ха! Думаю, что было не меньше шестидесяти пяти. Как мобиль по частям не рассыпался — непонятно. Но примерно через сорок минут я въехал в Тамбов.

Полиция работала четко, зеваки нервировали, но под колеса не прыгали. Я пронесся по улицам, прогрохотал по булыжнику и, проигнорировав толпу, затормозил на углу рядом с городской больницей.

— Врача! Срочно! Вопрос жизни и смерти!

Служитель молча ткнул пальцем наверх.

Прыгая через две ступеньки, я взбежал на второй этаж. Кабинет моего знакомого Марка Соломоновича Кацнельсона был приоткрыт.

— Марк Соломонович!

Доктор вздрогнул, проливая коньяк из рюмки на полировку стола.

— Марк Соломонович, срочно нужна ваша помощь!

— В чем дело?

— Авария.

— Сейчас отправлю дежурный фургон. Где случилось? Кто пострадал?

— На тракте. Анастасия Платоновна Боголюбова.

Секунда, и Кацнельсон уже стоял рядом со мной в плаще-пыльнике поверх сюртука и с саквояжем в руках.

— Что ж вы сразу не сказали? Едем!

Я кинулся вниз по ступенькам, чуть не снеся на выходе того же служителя. Пока я забирался в мобиль, врач уже выскочил на улицу. Уселся рядом со мной и повторил:

— Едем!

— Держитесь крепче, Марк Соломонович! — предупредил я. — Вот здесь.

И рванул с места, настолько быстро, насколько мог позволить мобиль.

Глава 4

На обратном пути я, кажется, ехал еще быстрее. Разминулся с десятком конкурентов. Они смотрели на меня, как на идиота, один даже изволил покрутить пальцем у виска, но мне до них дела не было совершенно. Была лишь цель: в кратчайшие сроки доставить врача к Насте Боголюбовой.

Я остановил мобиль, лихо, с заносом, развернувшись. Он качнулся на рессорах и замер. Рядом нервно сглотнул Кацнельсон. Отпустил поручень и осторожно, чуть покачиваясь, спустился на землю.

— Вы безумец, господин Стриженов. Это… это было натуральное сумасшествие. Я впервые прокатился на гоночном аппарате и думаю, что в последний раз. Где госпожа Боголюбова?