Энджи открыла. Она была в тех же тренировочных штанах и футболке, в каких накануне легла спать, глаза покраснели и опухли. Увидев меня, она сложила руки на груди и сердито сверкнула глазами.

— Оденься, пожалуйста, — попросил я. — Немного позже сможешь ругать меня сколько хочешь. А пока оденься.

Она бросила взгляд через мое плечо. Дэррил помахал ей, Ван тоже пошевелила рукой, но без всякого энтузиазма.

— Издеваешься, что ли? — сказала Энджи.

— Оденься, — повторил я. — Свершилось.

Она окинула меня долгим внимательным взглядом. Я ответил ей тем же, твердя про себя: «Ну же, Энджи, потом поспоришь, сделай же как я прошу, пока я не сдрейфил». Сердце колотилось в груди, как голубь, который случайно залетел в магазин и бьется о стекло в тщетных попытках вырваться.

Энджи развернулась на каблуках и скрылась в доме. Я услышал на лестнице ее торопливые шаги. Через минуту в коридоре появилась ее сестренка Тина.

— Помнишь, я говорила, что, если ты разобьешь ей сердце, я тебе мошонку на голову натяну?

Она была на два года моложе Энджи, рослая и тощая, полная противоположность невысокой, хорошо сложенной сестре, однако родство между ними было заметно с первого взгляда: похожие голоса, одинаковая мимика.

— Помню, Тина. Давай отложим переформатирование мошонки на потом. Сейчас у нас есть дела поважнее, чем наши с Энджи отношения.

Она вздернула голову:

— Я подумаю.

Через минуту Энджи стремглав сбежала по лестнице. В уголке губ белела зубная паста. На ней был длинный ярко-синий плащ, который мне очень нравился, кеды с ручной росписью и огромные, квадратные японские штаны, которые она сама сшила по выкройке. Все эти шмотки были разбросаны по полу в ее комнате, когда я был там в последний раз — прошлой ночью, а может, сто лет назад.

— Тина, хватит уже про мошонку, — сказала сестренке Энджи, направляясь к нам. Тина состроила обиженную рожицу и чмокнула сестру в щеку. — Пошли, — бросила мне Энджи и стремительно шагнула к машине Дэррила. На миг замешкалась, потом решительно распахнула заднюю дверь и уселась рядом с Ванессой. Я, замыкая шествие, сел на пассажирское место и украдкой покосился назад — не поубивают ли друг друга девчонки.

Напряжение в машине было густым, как ночной туман на вершинах Твин-Пикс.

— Ты ведь знаешь, где офис Джолу, верно? — спросил я Дэррила.

— Мы едем к Джолу? — осведомилась Энджи.

— Я же тебе сказал, — отозвался я. — Свершилось. И присутствовать при этом должны мы все, лично. Так лучше, чем без конца дергаться, не взломал ли кто-нибудь наши компьютеры и телефоны.

Энджи достала из сумочки мобильник и выключила. Ее примеру последовали мы с Ванессой. Дэррил извлек свой телефон и протянул мне, и его я тоже выключил.

— Ну ладно, — смилостивилась Энджи.

Дэррил сказал:

— Да, я знаю, где работает Джолу.

Мы были уже на полпути туда. У Дэррила был почти мистический талант объезжать сан-францисские пробки. Из него получился бы лучший на свете таксист или угонщик.

— И каков же наш план? — чуть позже поинтересовалась Энджи.

— Нет у них никакого плана, — ответила Ван. — Просто сели в машину и покатили куда глаза глядят.

Я покосился через плечо на Энджи. Она кивнула:

— Ну да, это как раз в их духе.

Девушки впились друг в друга взглядами. Я невольно затаил дыхание. Они терпеть не могли друг друга с восьмого класса. Я так и не сумел выяснить, какая кошка пробежала между ними, и подозревал, что это застарелая неприязнь из тех, что постепенно обретают собственную жизнь, и вы не ладите с человеком просто потому, что не ладите, вот и все.

Наконец дуэль взглядов прекратилась. Я с облегчением развернулся обратно. Через несколько секунд Ван как ни в чем не бывало спросила:

— У тебя есть знакомый адвокат?

— Не то чтобы знакомый. После Гуантанамо-в-Заливе на судебном процессе нам был назначен государственный защитник и еще приходили из Американского союза гражданских свобод, но никого из них я толком не знаю.

— Ясно, — отозвалась Ванесса. — Кто приходил из Союза гражданских свобод — женщина или мужчина?

— Оба. Мне показалось, что та женщина отлично знает свое дело. Как ее звали?

— Алисса? Аланна?

— Элана, — вспомнила Энджи. — Она была великолепна.

— Так вот. Думаю, нам всем надо написать на руках номер телефона адвоката. На всякий случай. Мы ведь имеем право на один телефонный звонок. Не хочется тратить его на справочные службы.

— Ее номер должен быть у меня где-то в почте.

Я услышал, как Энджи открывает ноутбук, вводит пароль.

— У меня есть маркер.

Они стали писать друг у друга на руках.

— Не надо так крупно, — попросила Энджи.