Она понятия не имела, сколько прошло времени. Входная дверь периодически открывалась и закрывалась. Кто-то возился у неё на кухне. Её чем-то кормили.

Иногда она ловила себя в душе. Иногда – засыпающей в постели. Иногда каким-то отдалённым участком мозга, понимала, что с ней разговаривают: о чём-то спрашивают, и она что-то отвечает. Несколько раз даже заметила смену времени суток, но всё будто в полусне.

В конце концов, настал момент, когда она поняла, что сотворила всё, что от неё требовалось. Всё перепроверив, должным образом сохранив и переправив Радному, Ира выключила компьютер и подошла к окну.

Лил дождь. Деревья стояли зелёные. В последний раз она видела их с набухающими почками. Часы показывали десять утра.

«Ты сама должна принять, что то, что произошло, реально произошло», – вспомнила она слова Женечки.

А собственно, что произошло?

Ну прожила она неделю, как во сне, и сон тот не запомнила, а потом увидела странный сон и восприняла его как реальность. Ну и что? Как будто в первый раз!

У неё и раньше бывали периоды, когда сон от реальности она отличала только с помощью способности летать. Во сне это получалось, а наяву – нет.

Что же её так ломает и терзает? А разве раньше такого не было? Было. Да ещё как!

Нет, не так.

Ира остро почувствовала, что на сей раз, с ней произошло нечто такое, что делит жизнь на «до» и «после».

А вот ЧТО произошло?

Она ещё раз отстранённо прокрутила все события. В них действительно не находилось ничего для неё странного, чего бы раньше с ней не происходило. Она, конечно, далеко не всё помнит, но…

Вот, например, сейчас она понятия не имеет, сколько прошло времени с момента, когда она отправила Радному первые эскизы. И что всё это время творилось вокруг, она тоже не помнит. Ну и что? Ведь по этому поводу не терзает? Она всегда, когда с головой уходила в работу, не замечала, что в это время творилось вокруг.

Стоп. «Когда уходила в работу».

У Аристарха Поликарповича в работу она не уходила.

Да нет. Бред.

Ира вспомнила, как со всех ног кинулась к Игорю узнать, что было. Потом Радный. Её вымучивало, и тут позвонил Лёша, и всё прошло. А потом Женечка, и всё началось снова и с утроенной силой. Но на время пребывания Лёши всё стихало.

Нет, не стихало.

Ира долго думала и нашла сравнение:

Словно внимательно смотришь фильм, и вдруг кто-то отвлекает, но пока ты занят другим, действие не останавливается, просто, ты как бы выпадаешь из него, а потом снова подхватываешь.

Перед внутренним взором пронёсся весь процесс работы.

А ведь действительно с ней что-то произошло!

Да, она всегда работала быстро, но теперь! Она рассчитывала первый этап закончить за месяц-полтора, может, даже и два, а управилась всего за две недели. На остальное она прикинула где-то полгода, а то и год, и…

Кстати, а какое нынче число? Месяц?

Ира глянула на экранчик мобильника. 17 апреля. Чуть больше полутора месяцев. Ни … себе!!!

Всё это время она работала, не задумываясь, и не осознавая момента виртуальной материализации идей. А ведь…

А ведь она больше не мучается! В состоянии ничего не изменилось, но дискомфорт от этих ощущений, чувств пропал!

Когда это случилось, она тоже не заметила. Может, просто привыкла?

Да нет, наоборот, она по привычке вот только что выясняла сама у себя, почему же её так мучает, а её, оказывается, уже не мучает. Ей как-то даже вроде хорошо.

Ира встала, оделась, взяла зонт и вышла из дома.

Дождь лил, как из ведра. Сверкали молнии. Грохотал гром. Совсем стемнело.

Ира посмотрела на часы мобильника. 00.00. На раздумья ушло целых четырнадцать часов! Не хило.

Ира спустилась к Сочинке и пошла по набережной. Вдоль Ривьерского моста вышла на проспект.

Охваченный ливнем город словно вымер. Только на Платановой аллее пара молодых людей пыталась изловить такси.

Зонт выполнял чисто бутафорскую функцию. Ира промокла до нитки. Ветви платанов перед Поцелуевским то и дело проводили по несчастному зонту молодыми мокрыми листьями. Жутковато. Ира закрыла бесполезный зонт.

Лестница Мамонтова спуска (Пролетарского подъёма) напоминала водопад, а выше – несущуюся к нему бурную горную реку.

Напротив Калинки под навесом автобусной остановки кто-то стоял. Только зачем, Ира не поняла. Общественный транспорт в это время не функционирует, а такси здесь не поймать в принципе. Тем более, стоя в стороне от трассы.

Ире стало смешно. Она прибавила шагу. Но стоило ей миновать остановку, как знакомый голос окликнул её:

– Палладина!

Она молча уткнулась Женечке в грудь. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно, но ни на то ни на другое не было сил.

Женечка подхватил её на руки и отнёс в такси, ждавшее чуть выше Калинки.