– Да. Эта организация была создана много лет назад. Свои операции она, по всей видимости, проводит в большинстве европейских стран Средиземноморья, но щупальца тянет в Северную Африку и на Ближний Восток. У меня есть только имя Донати и больше ничего. Между Донати и человеком, который назвал мне его имя, никакой связи практически не было, все их контакты проходили через посредника. Действует эта организация в высшей степени профессионально. Подозреваю, что Донати занимает место на следующей, более высокой ступени иерархической лестницы этой структуры, между каждым звеном которой связи крайне ограничены.

– А собственно, какое ты сам имеешь ко всему этому отношение?

Кризи вздохнул и сказал:

– Чтобы это объяснить, нужно время. Мне придется начать с нашей последней встречи, которая состоялась шесть лет назад.

Рассказ занял около часа. Кризи говорил, а Сатта слушал, изредка задавая вопросы. Кризи завершил повествование, когда они доели мороженое.

Сатта тщательно вытер губы салфеткой, допил остатки вина, улыбнулся и сказал:

– Ты стал совсем не тем Кризи, которого я знал шесть лет назад. Теперь у тебя уже взрослый сын и, возможно, большая дочь... Кстати, я тебе не послал соболезнования по поводу Нади и Джулии.

– Мне передал их от твоего имени Гвидо, - спокойно сказал Кризи и смолк, вспоминая текст послания Сатты. Оно было достаточно лаконичным: "Солнце всегда заходит и всегда восходит в назначенный час". Кризи взглянул на своего друга, сидевшего по другую сторону стола, и сказал: - Это были добрые слова очень хорошего человека.

Сатта пожал плечами и сменил тему разговора.

– Как бы то ни было, одно могу тебе сказать наверняка: эта "Синяя сеть" с мафией не связана. Если бы между ними были какие-то контакты, я бы наверняка об этом знал. Это значит, что объект твоего пристального внимания действует в обстановке чрезвычайной секретности, поскольку организация эта прибыльная и мафия, по логике вещей, должна была бы на нее наложить лапу или подчинить ее себе целиком. Кроме того, эти люди должны быть очень могущественными и в высшей степени беспощадными. У меня этими вопросами занимается один сослуживец. Ему вполне можно доверять. Утром я переговорю с ним по твоему вопросу. Ты сколько в Милане пробудешь... и где собираешься остановиться?

Подошел официант и убрал со стола. Сатта заказал два кофе и два двойных арманьяка. Кризи ответил:

– Пробуду я здесь ровно столько, сколько мне понадобится, чтобы найти этого Донати. А остановился я в небольшой гостинице около вокзала. - Он криво усмехнулся. - Называется она "Эксельсиор", но обстановка там гораздо скромнее названия, хотя, в принципе, пожаловаться я ни на что не могу.

– С удовольствием предложил бы тебе свою свободную спальню, - сказал Сатта, - но я тебя достаточно хорошо знаю - тебе больше нравится, как привидению, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда.

За кофе с арманьяком они вспомнили былые времена, особенно тепло говоря о Гвидо Арелио. С тех самых дней, когда Кризи боролся с мафией, Сатта и Гвидо стали добрыми друзьями. Сатта иногда наведывался в пансион Гвидо в Неаполе, потому что ему, во-первых, нравилась там компания, во-вторых, еда, и, в-третьих, он каждый раз в глубине души надеялся отыграть те бешеные деньги, которые проиграл Гвидо в трик-трак за все эти годы, хотя прекрасно сознавал, что надежды эти беспочвенны.

Из ресторана они вышли последними. На улице мужчины еще раз обнялись и разошлись в разные стороны.

Глава 25

Шел второй день. Майкл был сильно напуган.

Все указания Кризи он выполнял неукоснительно. Они высадились на берег в бухте Мджарр за час до рассвета. "Лэндровер" Френчу их уже ждал, и один из его сыновей отвез Майкла и девочку к дому на горе. Джульетта, на которую продолжал действовать укол, спала. Майкл завернул ее в одеяло, взял на руки и отнес домой.

Он положил ее на свою кровать и на протяжении последующих двух часов работал как каторжный, освобождая погреб от вина и всякого хлама, который сваливали туда за неимением другого места. Все это он перенес и сложил в свободной спальне, потом снес вниз матрас и охапку простыней. После этого вкатил туда бочку и наполнил ее водой, предварительно удлинив садовый шланг для поливки. Проверив, насколько хорошо укреплена единственная неяркая лампочка над дверью, он вернулся в свою спальню. Джульетта проснулась. Он сел рядом с ней на кровать, взял ее руку в свою и спокойно с ней поговорил, заранее решив сказать ей всю правду, ничего от нее не скрывая.

Она выслушала его без всякого выражения на лице, потом спросила:

– Ты будешь со мной?

– Да.

– Все время?

– Да. Только мне иногда нужно будет подниматься в дом, чтобы взять еду.

Она кивнула и сжала его руку. После этого он вколол ей последнюю дозу метадона и отвел в погреб. На ней были только джинсы и майка, ни чулок, ни носков не было. Девочка оценивающе оглядела погреб, и Майкл объяснил ей, что его использовали для приготовления и хранения вина, а ей надо будет здесь оставаться, чтобы никто ее не заметил в доме. Джульетта легла на матрас, и он сказал, что вернется через час.

На самом деле, чтобы сходить в деревню, ему хватило тридцати минут. Солнце уже взошло. Увидев Майкла, Тереза была приятно удивлена. А когда он сказал, что, пока снова ее не попросит, ей не надо бывать в доме и кому бы то ни было об этом рассказывать, она удивилась еще больше. Потом он пошел в небольшой продуктовый магазинчик и накупил несколько коробок еды и питья - в основном это были консервы, концентраты, фрукты и прохладительные напитки. Ничего спиртного на протяжении всего этого времени он решил не пить. Вернувшись домой, он сложил все продукты и занялся удлинителем для телефона, который надо было спустить в погреб. Когда он открыл ведущую туда тяжелую дверь, девочка спала на матрасе. Он снова вышел и принес себе в подвал складной брезентовый стул.