– Я могу еще десять раз его в длину проплыть.

Молодой человек вышел из бассейна, взял полотенце и сказал девочке:

– Еще пять раз - и хватит.

Майкл вытерся насухо, наблюдая, как ее фигурка легко скользит в воде. На Джульетте был красный сплошной купальник, который ей купили за день до этого на большой ярмарке в Рабате. После восхода солнца прошел час. Они, как правило, рано ложились и рано вставали. После завтрака Майкл с Джульеттой обычно садились в джип, и он показывал ей остров. Потом они не спеша плотно обедали в ресторанчике "Олеандер" в Ксагре. Девочке нравилась местная кухня и хозяин ресторанчика Марио, который относился к ней скорее как к взрослой, чем как к ребенку. После обеда они снова плавали, но теперь в море, недалеко от скал в районе Куала-Поинт. Потом они еще часика два загорали. Джульетта всегда брала с собой небольшой блокнот, а Майкл учил ее мальтийскому языку. Прошло всего несколько дней, но он был уверен, что спустя три-четыре недели девочка уже сможет довольно бегло объясняться.

– Если в паспорте у меня сказано, что я мальтийка, - любила повторять она, - должна же я уметь говорить на своем родном языке.

– Да, в твоем паспорте написано, что ты - мальтийка, - отвечал ей на это Майкл. - Но не забывай, что на самом деле ты - гоцианка.

– А что, есть какая-то разница?

– Есть. Мальтийцы думают, что гоцианцы - простые крестьяне, а у нас здесь ходит такая поговорка: один гоцианец трех мальтийцев за пояс заткнуть может.

– Ну тогда я точно гоцианка! - проговорила девочка с улыбкой до ушей.

Она закончила свой пятый заплыв и, совершенно обессиленная, ухватилась за край бассейна. Майкл протянул ей руку, помог вылезти из воды и спросил:

– Что тебе хочется на завтрак?

Узкая грудь девочки тяжело вздымалась, но, как только речь зашла о еде, глазенки ее загорелись.

– Омлет с ветчиной, сосисками, грибами и помидорами, много кусочков обжаренного хлеба и холодный свежий апельсиновый сок.

Майкл пошел на кухню, качая головой и по дороге услышал ее звонкий голосок:

– Этого на целый обед хватит!

В кухню она вошла через десять минут. На ней были джинсовые шорты и белая майка с коротким рукавом, на которой наискосок было написано: "Пещера контрабандистов". Так назывался еще один ресторанчик, где особенно хорошо готовили пиццу. Волосы она завязала в "конский хвостик", на лице отчетливо виднелись следы загара. От нетерпения девочка морщила носик.

Майкл обернулся и бросил ей через плечо:

– Я хотел бы, чтобы через неделю ты отправилась к Лауре с Полом и какое-то время с ними пожила.

– Зачем?

– Мне надо будет уехать.

– Куда ты собираешься?

– Пока не знаю. Скоро мне надо будет встретиться с Кризи.

Усевшись за стол, она спросила:

– Сколько времени тебя не будет?

– Не знаю. Может быть, несколько дней, несколько недель или даже дольше.

Майкл обернулся и взглянул ей в лицо, ожидая увидеть на нем капризную гримаску недовольства, но ничего подобного не заметил. Девочка лишь понимающе кивнула, потом взглянула на него и задала вопрос:

– А здесь мне нельзя остаться?

Он выложил на тарелку омлет, поставил ее перед ней на стол и ответил:

– Если ты останешься здесь одна, мы с Кризи будем за тебя волноваться. А нам беспокойства и без тебя хватит за глаза.

Она снова кивнула и, перед тем как начать трапезу, произнесла:

– В тот же день, когда перееду к Лауре с Полом, попрошу, чтобы они говорили со мной только по-мальтийски. Когда ты вернешься обратно, я стану настоящей гоцианкой. - Девочка взглянула на него и с серьезным видом добавила: - И смогу заткнуть за пояс троих мальтийцев.

Майкл улыбнулся и принялся за собственный завтрак.

Глава 32

В самолете Кризи дремал. Он не любил летать не потому, что боялся, а потому, что такие путешествия не были ему интересны. Человек садится в огромную металлическую трубу, а спустя какое-то время оказывается в другом месте, в другой культуре, а иногда и в другом климате. Ему казалось, что этот вид путешествий очень напоминает багажные перевозки. Когда у него было время, он предпочитал переезжать с места на место в поездах и на кораблях. Из-за обычной расхлябанности итальянских диспетчеров они вылетели из Брюсселя с опозданием на час, и это его тоже немного вывело из равновесия.

Когда самолет приземлился в Милане, настроение у него было поганое. Поскольку из багажа у него была только сумка ручной клади, таможню он прошел уже через пятнадцать минут. Кризи быстро нашел такси, и, как только влез в машину, бросил водителю:

– Гостиница "Эксельсиор"... около железнодорожного вокзала.

Шофер про себя чертыхнулся. Тот, кто направляется в этот привокзальный клоповник, никогда не выложит и сантима чаевых. Итальянские таксисты могут быть очень разговорчивыми, но этот молчал, по крайней мере в начале их сорокаминутной поездки. Через двадцать минут Кризи откинулся назад, закрыл глаза и снова задремал. Вся красота Милана не могла заставить его смотреть по сторонам. Если бы он не задремал, то обратил бы внимание на внезапно возросший интерес к нему со стороны таксиста, пристально разглядывавшего его в зеркальце заднего обзора. Через пять минут Кризи вывел из дремы голос шофера.