Взволнованно смотрю на него. Он красив и надежен. Он видит, что я волнуюсь, откладывает все свои дела и подходит ближе.

– Все будет хорошо. Он будет рад, если ты попросишь. Не волнуйся, – шепчет Марк мне на ухо, крепко прижимая к себе.

– А вдруг он спросит о родителях? – вскидываю на него глаза. – Я не могу об этом говорить. Не хочу о ней думать.

– Он тебя знает. Если ты просишь, значит, есть причины. А если он станет интересоваться твоими родителями, я тебе помогу. Договорились?

Марк отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Ладно, – неохотно киваю я.

– Ты мне веришь?

– Конечно, – улыбаюсь я.

– Вот и славно, – тоже с улыбкой говорит он. – Давай хорошенько повеселимся.

В этот момент раздается звонок в дверь.

Среда, 3 августа

Добродушная ирландка возится где-то у моих колен, подшивая подол свадебного платья. Портниху зовут Мэри. Я стою в тончайшем эдвардианском [16] крепдешине и отстраненно наблюдаю за происходящим, не понимая, что должна чувствовать. За мной, в свою очередь, наблюдает Каро, которой досталась роль подружки невесты. Она помогла мне найти платье. Каро знакома с несколькими модельерами, работающими для кино. Художники по костюмам обычно собирают винтажные вещи: покупают их на аукционах, делают копии для съемок, а потом продают в интернете. Все как новенькое. Мой наряд – той же породы. Он идеален.

К портнихе в подвальчик на Сэвил-роу мы пришли ради незначительных переделок. Ничего существенного, платье сидит на мне как влитое.

К этой портнихе ходил отец Каро, когда еще был жив. Он умер, кажется, от инфаркта, в довольно пожилом возрасте. Каро – поздний ребенок, насколько мне известно, ему было около шестидесяти, когда она появилась на свет. Я почти ничего о нем не знаю – лишь обрывки сведений, просочившиеся в разговоры. В туалете на первом этаже ее дома висит в рамочке чек на миллион фунтов, на его имя. В самом доме в Хэмпстеде, завещанном лично Каро, пять этажей, а за домом еще имеется сад размером с Рассел-сквер. Похоже, ее отец принадлежал к миллионерам старой школы. В гостиной небрежно прислонен к стене оригинал Уорхола.

В общем, я стараюсь прислушиваться к советам Каро, если могу себе это позволить. Платье мне подгоняют бесплатно. Не знаю, почему я не отказываюсь.

– Отлично, все готово, милочка.

Мэри стряхивает с колен нитки.

Когда мы выходим на улицу, Каро поворачивается ко мне.

– Перекусим?

Я умираю от голода: не ела со вчерашнего вечера, сдуру решила не завтракать, чтобы не испортить мерки для платья. Глупо: в день свадьбы я все равно буду есть. По правде говоря, с нетерпением предвкушаю банкет, который мы заказали, и он обещает быть просто чудесным. Уже все решено, депозит внесен, на следующей неделе дегустация меню. Потрясающе. Боже, как я хочу есть!

– Да, отличная идея.

На часах три. Больше, чем я думала, но хочу посоветоваться с Каро. У меня в ушах до сих пор звучат нервные шаги босых ног Марка. Я решила поговорить с Каро о его работе. Не хочется, а надо. Мне просто необходимо с кем-то это обсудить. Хотя чувствую себя предательницей, впутывая в наши отношения других людей. Обычно все наоборот: мы с Марком обсуждаем остальных, друг о друге же практически ни с кем не говорим. Мы – сами по себе. Отдельно от всех. Наш надежный союз. Есть мы, а есть остальной мир. Так было. До того, как это началось.

И дело даже не в Марке, я просто не знаю, как поступить, как все исправить. Каро, кажется, читает это по моему лицу.

– Пойдем к Джорджу, – объявляет она.

Да, к Джорджу. Днем там обычно тихо. Это роскошный, «только для своих», ресторан со столами под навесом, выходящим на другую сторону улицы в самом сердце Мэйфера. Галерея дает Каро доступ куда угодно. Она берет меня за руку и ведет в святая святых.

– Что случилось? – интересуется подруга, как только официант ставит перед нами два запотевших бокала воды со льдом и исчезает.

Я смотрю на нее, глотая воду; долька лимона настойчиво тычется в губы.

Каро ухмыляется.

– Только ничего не выдумывай, ты совершенно не умеешь врать, Эрин. Я вижу: тебе не терпится что-то рассказать. Выкладывай.

Она подносит к губам стакан и делает глоток, выжидая.

У меня заканчивается вода. И лед гремит в бокале.

– Если разговор и состоится, тебе придется сразу о нем забыть. Обещай.

Я осторожно ставлю пустой бокал обратно на стол.

– Да что ж такое! Ладно, хорошо, обещаю.

Она откидывается на спинку стула и поднимает брови.

– Марк… У него неприятности на работе.

Заметив бизнесменов, сидящих через три столика, я понижаю голос. Мало ли что.

– Что? Его уволили?

Подруга подается вперед и тоже понижает голос. Ну и парочка мы с ней, черт возьми.

– Нет, пока не уволили. Он в оплачиваемом отпуске, но финансового пакета не будет. Никаких единовременных выплат. Они заставили его уйти с должности в обмен на рекомендации. Если бы отказался, все равно бы уволили, только без рекомендаций. Судя по всему, они так и хотели поступить, а его непосредственный начальник уговорил остальных.