Первый человек, которого он видит, – наемник. Возможно, именно из-за него он здесь. Второй присутствующий – человек невысокого роста, богато одетый, с коварным взглядом. Вне всякого сомнения, из знати. Д’Артаньян не знаком ни с тем, ни с другим. Но их намерения становятся понятны, как только наемник произносит:

– Благодаря вам король объявил протестантам войну.

Вельможа улыбается:

– Хорошо… Очень хорошо… Идите на кухню, вам подадут. Восстановите силы. Они вам понадобятся, когда вы окажетесь лицом к лицу с этой дьяволицей.

Сердце д’Артаньяна на мгновенье перестает биться. «Эта дьяволица», похоже, доставляет им неприятности… Констанция? Ее тоже заточили здесь?

– Она ничего не сказала? – спрашивает наемник.

– Ни слова. – Его сообщник раздосадован.

– Мaйоль ее допросил?

– Да, – вздыхает вельможа. – Она так яростно укусила его, что чуть не оторвала ему палец.

Выражение лица наемника становится неприятным:

– Не беспокойтесь… Со мной она заговорит. И мушкетер тоже.

– Не сомневаюсь…

– Спокойной ночи, господин граф.

С этими словами наемник исчезает. «Господин граф» остается один. Спиной к д’Артаньяну. Тот все же ждет несколько секунд… Затем с ловкостью и стремительностью кошки он бесшумно проскальзывает в комнату. Граф едва успевает заметить блеснувшее лезвие кинжала, которое оказывается под его подбородком.

– Ни слова, – шепчет д’Артаньян, крепко держа оружие.

Удивленный и испуганный, человек задерживает дыхание.

– Пойдем к узнице, – продолжает мушкетер. – И на вашем месте я бы провел меня наиболее безлюдным путем.

– Вы… Вы знаете, кто я? – силится выговорить мужчина.

– Не имею никакого представления, – признается д’Артаньян.

Пленник видит в его ответе возможность ускользнуть, которую нельзя упустить. Он так привык, что перед ним все склоняются, как только он называет себя…

– Если бы вы знали мое имя, возможно, не спешили бы так, – продолжает он.

– Так скажите же мне, кто у меня на клинке?

Вельможа расправляет плечи и объявляет свои титулы… Он только этого и ждал!

– Анри де Талейран-Перигор. Граф де Шале. Глава католической лиги!

Надежда на то, что он впечатлит д’Артаньяна, рухнула. Поскольку тот тут же надменно отвечает:

– Слишком много слов для такого ничтожества.

– Я могу сделать из вас богатого или мертвого, – настаивает Шале.

– А я могу сделать из вас только мертвого, – отзывается д’Артаньян. – Поэтому нечего хитрить. Пойдемте!

Граф де Шале мрачнеет. Он понимает, что человека, который следует за ним, ничем удивить невозможно. Тогда он сдается.

Скоро они выходят наружу. Д’Артаньян укрывается в малозаметном углу двора, по-прежнему держа кинжал у ребер графа.

– Вы говорили об узнице, – говорит д’Артаньян. – Где она? Я хочу ее видеть.

Шале хочет объяснить:

– Я…

– К чему бесполезные слова, – обрывает его мушкетер. – Я очень плохо спал в пути и, как вы догадываетесь, неудачно проснулся. Потому лишь укажите дорогу.

В нескольких шагах стражники снуют туда-сюда, перенося ящики. Поглощенные делом, они не обращают ни малейшего внимания на мужчин, направляющихся в сторону лестницы. Д’Артаньян чувствует, что его заложник хочет дать знак своим. Тогда гасконец сильнее упирает кинжалом в бок графа и повторяет:

– Ни звука.

Пройдя через двор, граф де Шале ведет своего мучителя в сырой закуток, освещенный факелами. Стражник, завидя их, непроизвольно вытягивается во фрунт [1] . Но всё же чувствует нечто странное.

Шале ничего не остается, как приказать ему:

– Отведите нас к узнице.

Видя, что тот колеблется, д’Артаньян наставляет на него кинжал:

– Делай, что тебе говорят.

Стражник достает связку ключей и отпирает тяжелую дверь, которую он охранял. Гасконец просит его жестом войти первым. Затем толкает графа вперед и входит последним.

Тюремная клетка темная и сырая. Почти ничего не видно. Лишь тонкий луч света пробивается через узкие бойницы. Вскоре в тени д’Артаньян начинает различать силуэт молодой женщины, прикованной к стене.

Сердце мушкетера замирает. От волнения он вскрикивает:

– Констанция?

Молодая женщина поворачивается к нему лицом. Д’Артаньян к этому не готов: перед ним его жестокая противница, которая однажды стреляла в него. Та, за кем он мчался верхом на лошади вдоль британского побережья, чтобы вырвать из ее рук подвески королевы. Он считал ее погибшей. Он сам видел, как она прыгнула с вершины скалы.