А посему наступающие старались создавать как можно больше шума, чтобы смутить и запугать противника.

Викинги оттягивались вовсю, распевая свои суровые северные саги, на ходу заливались вересковым элем, предложенным им пиктами в качестве демонстрации своей дружелюбности. Вересковый эль оказался очень вкусен и вставлял похлеще миклагардского вина.

Пикты вывели людей в узкое ущелье, и основная колонна зашагала по каменистому дну мелкого ручья. Справа и слева склоны холмов становились все круче.

Идущие впереди дикари умело раздвигали, казалось бы, непроходимые кусты и открывали широкие проходы, через которые свободно проезжала даже телега.

– Вот забрались, стервецы,- удивленно проговорил Олаф.- Проходил бы мимо, в жизни не подумал бы, что здесь есть какая-то дорога и вообще кто-либо живет.

– Эй, Олаф, не нравятся мне что-то окружающие холмы. Если отряд здесь зажмут, то даже твоя могучая сила и свирепость не помогут выкрутиться из такой западни,- отвлек Торкланда от его мыслей датчанин.

Конунг поднял голову и посмотрел на склоны.

– Да уж, даже рука ребенка сможет перебросить камень с края на край, а пикты куда покрепче, чем дети,- согласился Торкланд.- Слышишь, Хэймлет, бери-ка Сигурда, Свейна и Локкинсона и дуй наверх, осмотрись там как следует. Если на склонах будет все в порядке, я запросто продержусь против этих недомерков до вашего прихода. Кабни мне прикроет спину, он хоть и грамотей, но за последние годы здорово поднатаскался в нашей науке.

Хэймлет кивнул и сделал знак викингам, которые слышали разговор двух конунгов. Воины поспешили за ним следом. Хирдманам тоже не нравилась дорога, по которой они двигались, все были опытными воинами и понимали, что для засады лучшего места не придумаешь.

Вернувшись назад шагов на двести, до того места, где склон только начинал переходить в обрыв и можно было без труда взобраться наверх, Хэймлет разделил людей на две группы. С собой взял Пэука и отправился обследовать левый склон. Свейн же с Сигурдом должны были взобраться на правый холм.

Хэймлет решил не ползти по краю обрыва, чтобы не спугнуть врага, а попробовать углубиться в лес и, сделав большой крюк, выйти в тыл противнику, если, конечно, пикты не устроили надзор за каждым из людей в отдельности.

– Олаф против этой мелюзги продержится сколько угодно, ежели они не преподнесут ему какой-нибудь сюрприз,- сказал Хэймлет Локкинсону.

Пэук не возражал, он был одним из представителей той породы викингов, которые не особо рвутся в драку, хотя и никогда от нее не отказываются. Локкинсон ушел из дому еще ребенком. В отличие от других своих собратьев, его не манила жажда крови и славы, он просто мечтал увидеть мир, вдоволь попутешествовать. Но, воспитанный в семье славного датского викинга, рассматривал войну как само собой разумеющееся событие, что-то вроде приема пищи или сна, без чего мир не мог бы существовать.

Пэук отдал Ричфорд в руки Хэймлета только потому, что не видел никакого смысла в его дальнейшей обороне, город был фактически взят, и Локкинсон не считал зазорным то, что вместе с захватчиками примет участие в разграблении толстобрюхих саксов, которые успели изрядно ему надоесть. К тому же Хэймлет предложил Локкинсону совершить увлекательное путешествие в дикие земли Ингленда, и тут Пэук уж точно не мог отказаться,

– В обход так в обход,- просто согласился Локкинсон. Переведя дыхание после крутого подъема, два датчанина молча углубились в лес, в сторону прямо противоположную от ущелья. Они шли волчьим шагом, быстро, след в след.

Тем временем телега, справа и слева от которой шли Торкланд и Чипи, продолжала пробираться сквозь кустарник, маскирующий дорогу к пиктскому убежищу. Кабни, сменив Свейна, сидел на козлах и правил лошаде-подобным существом, которое на протяжении всего пути исправно выполняло все обязанности своих собратьев по каторжному труду.

По идее, поселение неприятеля было уже совсем рядом, и Олафа тревожил тот факт, что враги не встречают их на дальних подступах, а дают войти в деревню. Это явно свидетельствовало о готовящейся западне.

"Лишь бы Хэймлет не подвел",-думал Торкланд, заранее обнажив меч.

Неожиданно впереди послышалось ужасающее кваканье.

"Наверно, их боевой клич",- решил Олаф и вопросительно посмотрел на Чипи.

Девушка заметила его взгляд.

– Это не поддается переводу,- сказала она.- Такой крик обозначает что-то вроде военного экстаза, причем он у каждого племени свой.

В этот момент последний куст раздвинулся, и люди увидели поселок пиктов.

Олаф еще никогда не лицезрел такого количества нор, вырытых в мягкой известняковой породе скал, нависающих над обоими берегами ручья. Входы в маленькие пещеры были довольно просторные, даже человек крупного телосложения мог свободно вползти в них на четвереньках. Поражало другое: многие дыры были расположены на довольно большой высоте, в два, а порой и в три человеческих роста. Вероятно, кроме всех прочих своих способностей, пикты могли еще ползать по стенам, словно тараканы.