— Привыкнем, не впервой, — отреагировала большая дама

— Впервой не впервой, а к «благу» долго будем приспосабливаться. Вот, например, лежит у меня в кармане один благ, а в другом сто благ или благов? Путаница в произношении возникает, — ехидно заметил дедуля.

— Склонение надобно знать, — услышав слово «благов», включилась в разговор бодрая старушка. — Всё очень просто, — и она просклоняла: — Благо, блага, благу, благо, благом, о благе.

А ваши «сто благов» — неправильные, надобно переделать в «сто благ».

— Переделывать-то мы готовы, ломать только не надо. Уж наломались, — добавил дедуля. — А то такое впечатление складывается, что там, наверху, у правителей словно руки чешутся — только дай им что-нибудь переделать.

— Вот именно, — поддержал его крупный мужчина. — Неймется им. Примут новацию, словно камень бросят в озеро, — и пошли круги по воде, бегут волны — интерферируют, и через некоторое время не узнать, что хотели сделать.

— Опять свою молодость вспомнил с интерференцией! — воскликнула большая дама. — Физик ты мой ненаглядный!

— Вспоминать молодость не вредно, а вот возвращаться туда не стоит: нервы можно повредить, — ответил крупный мужчина.

Разговор прервался — наверное, каждый вспомнил свою молодость. Может быть, кому-то подумалось о самом-самом раннем детстве, кому-то — совсем недавнее, и эти молчаливые воспоминания продолжались довольно долго. Появился официант.

— Желаете что-нибудь еще?

Компания задумалась.

— Могу предложить изумительное пирожное — изобретение нашего кондитера. «А-ля весна». Легкое, почти воздушное, нежное, как первоцветы.

— А что, ударим по «а-ля весне»! — предложила большая дама. — Отвесеннимся в полное удовольствие!

Остальные, за исключением гламурной дамы, молча согласились, а она решительно отвергла «а-ля весну»:

— Нет, категорически нет. «А-ля весна» обойдется без меня.

— Тогда всем по «весне», кроме… — мужчина средних лет вопросительно взглянул на свою спутницу. — Всем, кроме нашей очаровашки.

Официант кивнул головой и молча удалился.

— Весна-красна, — произнес крупный мужчина, как бы приглашая остальных продолжить весеннюю тему, но его никто не поддержал, только бодрая старушка мечтательно изрекла:

— Какие же вкусные пирожки пекла нам бабушка! Вкус необыкновеннейший! А мы, мал мала меньше, уплетали их за обе щеки. А потом не стало бабушки и не стало вкусных пирожков.

— У каждого были свои пирожки, — поддержал ее крупный мужчина. — Я вот как сейчас помню оладушки из деревенской печки. Пальчики оближешь! Сейчас такие не пекут. А бывало, налопаешься оладушек со шкварками — и почти на весь день хватало с пацанами мотаться по окрестностям, — он тяжко вздохнул и добавил: — Сейчас всё новое, всё «а-ля».

— Ох уж эти воспоминания! — продолжила большая дама. — А у нас на праздники пекли большой ягодный пирог-плетенку. На всю семью хватало по кусочку. Много было нас.

— Много, немного, а семьи были человек по семь, — подтвердил крупный мужчина. — Большие семьи были.

— Так и рассказали бы что-нибудь интересное из детства своего! — предложил мужчина средних лет, явно стараясь поддержать этот вялый разговор.

— Интересное из детства? — повторил крупный мужчина. — Это интересно только нам, а вам, молодежи… — он задумался. — У вас должны быть свои интересы. Вот наш юный друг, — он обратился к юноше, — ему разве интересна наша болтовня?

«Юный друг» отвлекся от созерцания ресторанной обстановки и как-то неуверенно ответил:

— Конечно интересно, — и тут же добавил: — Да, интересно.

— О… А мы-то думаем, что новое поколение нас не понимает, а вот видите — мы интересны, значит, есть желание понять, — продолжил крупный мужчина.

— Ну что ты набросился? — прервала его большая дама. — Новое поколение — хорошие ребята. Умные, во всём новом разбираются, не то что мы.

— И в «лечсны» бегают целыми стайками, — в тон ей добавил крупный мужчина.

— В «лечсны» все бегают, — возразила ему большая дама.

— Все, да не все, — не согласился крупный мужчина. — Я вот один раз посетил сию контору — и мне хватило. Накушался я этих снов на всю катушку. А главное — такие фантазии, что, право, неудобно даже вслух сказать.

— А ты бы рассказал — наверное, уж совсем-то неприличного не было, — заинтересованно предложил дедуля.

— Он сейчас вам нафантазирует, — возмутилась большая дама. — И чего не было — былью станет.

— Ха-ха! — сказал крупный мужчина. — Я не фантаст, чтобы ерунду всякую оглашать. Я реальный человек, но то, что они мне показали, ну ни в какие ворота не лезет! Я им говорю: «Господа хорошие, вы зачем мне, солидному человеку, такой лечебный сон изобразили? Вы понимаете, что это даже, по меньшей мере, неприлично?»