Мой сладкий пряник. Невозможный мужчина. Улыбка помимо воли появляется на губах.

Смогу. Обязательно.

— Они уже здесь.

Дмитрий паркуется на стоянке перед зданием суда. Выходит первым и помогает выйти мне. Предельно корректно, не позволяя себе лишнего. Берет папку и кивает на входную дверь. На мгновение встречается глазами, и меня отпускает. Я понимаю главное — он не даст мне упасть. Поддержит, если что-то пойдет не так, но я должна постараться не подвести его.

Распрямляю спину, вздергиваю подбородок и иду к зданию, чеканя шаг. Знаю, как выгляжу, и уверена в себе благодаря Диме, а все остальное не важно. Он открывает передо мной дверь, пропуская внутрь. Вместе мы поднимаемся на второй этаж.

Илью вижу сразу. Стоит у окна спиной к нам и разговаривает по телефону. Всего на мгновение замираю, оглушенная шквалом эмоций, но ладонь Дмитрия врезается между лопаток и приводит в чувства.

— Строкин, а вот и ты, — совсем близко раздается голос Любови.

— Как видишь, — сухо усмехается он.

Илья оборачивается, и я замечаю, как его брови слегка приподнимаются. Продолжает говорить по телефону и скользит по мне напряженным взглядом снизу-вверх, пока не останавливается на глазах. Как и всегда давит своим непререкаемым авторитетом. Но я больше не боюсь и спокойно выдерживаю его натиск. Желваки начинают ходить по лицу Ильи, и он вынужденно отводит взгляд.

Дмитрий кивком приветствует моего мужа, и на этом их общение заканчивается. Интуитивно ощущаю, как воздух накаляется, но стараюсь дышать ровно. Все хорошо. Дима рядом.

— Позвони, как все закончится, —долетают до меня слова Любы. — Повторим наше маленькое приключение...

Оборачиваюсь и вижу ее рядом с Дмитрием. Болезненный укол ревности достигает цели. Жду какой-то реакции от него, но ее нет. Его лицо непроницаемо, а глаза пусты и безразличны. Глубоко втягиваю носом воздух, шумно выдыхаю и сжимаю кулаки. Сейчас не время сомневаться.

Нас приглашают в зал, а дальше все, как в тумане. Я нахожусь в какой-то прострации и лишь мельком улавливаю происходящее. Против развода Илья не возражает. Я даже успеваю облегченно выдохнуть, но, оказывается, слишком рано.

В исковом заявлении несколько пунктов относительно сына и имущества. И Илья не согласен ни по одному из них.

Выступает Маковецкая, поливая меня грязью и объясняя суду, что со мной ни в коем случае нельзя оставлять ребенка. Сжимаюсь внутренне, но меня окутывает и защищает энергетика Дмитрия. Он невозмутим, и мне становится спокойнее.

Ему дают слово. Четко и обоснованно Дима разрушает каждое несправедливое обвинение. Сражается, как лев, и вызывает восхищение. Никогда бы не подумала, что ораторское искусство может быть таким завораживающим.

Дмитрий предоставляет анализ крови, подтверждающий, что меня опоили чем-то, для того чтобы снять порочащее видео. В подтверждение его слов выступает Леденев. А в заключение и вовсе слышатся крики с улицы, скандирующие мое имя.

— Что это такое? — недовольно спрашивает судья.

— Дети, — улыбается Александр Михайлович. — Требую вернуть им любимого учителя.

— Цирк какой-то, — закатывает глаза Маковецкая, а я улыбаюсь, как дурочка, и плачу. Хорошие мои. Зачем?

— Я хотел бы передать эти бумаги для возбуждения уголовного дела в отношении Маковецкой и Романовского.

— Ваше право, но к делу не относится. Если у вас все...

— Нет. Вот выписки по счетам и аудит. Список всего имущества и долговых обязательств. Хочу отметить, что Елена Борисовна не знала об активах, записанных на ее имя, и не имеет к долгам мужа никакого отношения.

Я проваливаюсь в какую-то оглушающую пучину. Ничего уже не соображаю. Какие активы? Какие долги? Что происходит? Перевожу взгляд с Дмитрия на Илью и обратно.

— Мной составлено и предложено мировое соглашение, но...

— Я подпишу, — перебивает его Илья и впивается в меня убийственным взглядом.

— Поздно, — хмыкает Дима. — Теперь пусть суд все решает.

Судья уходит для вынесения решения. А я, кажется, перестаю дышать. Что, если недостаточно доказательств?

Не дышу, пока судья зачитывает и поясняет решение. Все нервные окончания вздернуты на дыбы. Иск удовлетворен в полном объеме. Сына передать матери. А дальше я не слушаю. Все остальное мне не интересно. До конца не верю в свое счастье. Судорожно всхлипываю и зажимаю рот ладонью, чтобы не разреветься.

— Все хорошо, — шепчет мне Дмитрий. — Мы победили.

Поднимаю на него глаза и растворяюсь в бесконечной нежности. Так хочется прижаться к его груди и дать волю эмоциям. Но сейчас не время и не место.

— Я это так не оставлю, — шипит Маковецкая. — Ты мне за все ответишь.

Дмитрий лишь окидывает ее насмешливым взглядом и теряет интерес, ни капли не испугавшись пустых угроз. Значит ли это, что между ними ничего не было? Или, наоборот, было? Не хочу сомневаться. Можно прямо спросить, но так не хочется обижать Диму недоверием.