Даже маленькие детеныши и то находили занятие — бросались друг в друга скомканным снегом и строили идолов — тоже из снега. Причину подобного поведения Арди отыскать так и не смог, а спрашивать не хотелось. Несмотря на обещание брату и слова дедушки его все еще тянуло обратно на гору и он боялся, что если выйдет из комнаты на чердаке, то не удержится и сбежит.

Но вот минул шестой день, за ним незаметно прошмыгнул день седьмой и Шайи вместе с шерифом повели его в «школу». Это то странное здание, окруженное забором, в которое вереницей спешили черно-белые детеныши и те, кто постарше. Только никого из них Арди так и не встретил — они отправились еще затемно. Охотник все никак не мог привыкнуть к тому, что на ногах у него какие-то «ботинки», под брюками и рубашкой есть «нижнее белье», а вместо шкур на плечах лежит тяжелое пальто с меховой подкладкой.

Арди все пытался доказать, что ему, вообще-то, жарко и уж пальто точно лишнее. Это же предгорья. Здесь холодно не бывает. Вот только ежившиеся при каждом дуновении ветра граждане отказывались соглашаться с подобными речами.

У входа в здание их встретил седой мужчина лет сорока. У него отсутствовало несколько зубов, лицо изрезали глубокие и явно нездоровые морщины, а еще от поношенной, мятой, местами порванной одежды изрядно воняло уксусом и спиртом. Арди даже чихнул.

— Все будет в порядке, госпожа Брайн, — даже голос у него звучал как-то чавкающее. — мы приглядим за Арди и позаботимся о том, чтобы его никто не донимал, ну и чтобы он сам… не натворил дел.

— Спасибо, учитель Кольский, — слегка склонила голову Шайи.

Несмотря на отталкивающую внешность мужчины, мама обращалась к нему с явным уважением.

— Шериф, — приподнял шапку учитель.

— Кольский, — кивнул Келли.

И если от взгляда Шайи и ускользнуло то, как Келли передал этому пьянице несколько свернутых в трубочки бумажек, то Арди даже успел рассмотреть их номинал. Два экса. Так называли те непонятные бумажки, на которые жители Эвергейла меняли… да все подряд.

— Ну, пойдем, парень, — похлопал его по плечу учитель, с которым они оказались едва ли не одного роста.

Арди посмотрел на мужчину и, видят духи, великих усилий ему стоило не схватить того за запястье и не швырнуть через спину куда-нибудь подальше. Гута был бы доволен. Эргар бы вообще, наверное, даже на комплимент бы расщедрился, а вот мама…

Шайи не переставая крутила платок в руках, а её губы оказались так крепко сжаты, что превратились в тонкую белесую полоску.

— Я есть порядок, — улыбнулся ей Арди, чем взывал дрожь у учителя. — Не переживать. Охотник не обижать неразумных детеныш. Все есть порядок. Я быть логово сразу как есть возможность.

Учитель, широко раскрыв маслянистые глаза, повернулся к шерифу, но тот лишь развел руками.

Шайи же натянуто улыбнулась и кивнула.

— Я буду ждать, — только и ответила она.

Когда Келли уводил маму, та то и дело оборачивалась и смотрела на Арди и едва прятала слезы. Охотник все еще не привык, что Шайи стала такой мягкой. Он помнил её твердой и в чем-то даже суровой. Той, что может на следующий день после родов подняться на высокий Алькадский пик, презрев яростный ветер и стужу.

Но вот она скрылась за поворотом, оставив за собой лишь легкий запах ежевики. Впрочем и его вскоре перебила вонь спирта.

— Пожалуйста, сын Гектора, ради памяти твоего отца, — икнул учитель. — Постарайся не сожрать никого в первый же день, ладно? Слезы Светлоликого, ну что за начало недели…

Так, причитая, Кольский провел Арди по широкому коридору. Здесь на стенах висели листы желтоватой бумаги с рисунками и картинками, огромная карта до самого потолка и еще несколько, как теперь знал охотник, меловых досок. На них кто-то очень аккуратным, приятным почерком вывел расписание нескольких классов.

Эвергейл, даже после того, как в него, благодаря железной дороге, потянулись переселенцы оставался не самым крупным городом, так что учащихся в школе оказалось сравнительно немного. Например Арди, будучи двенадцатилетним юношей, начинал обучение с шестого класса, где, кроме него, находилось еще четырнадцать человек. Но сейчас они, скорее всего, только просыпались и умывались, готовясь к новому дню.

Кольский прервал мысли Арди. Он резко остановился и дернул на себя рукоять двери, чуть не сорвав ту с петель.

— Заходи, — коротко бросил он. — Я предупредил учителя Тенебри. Арифметику ведет. По-первости сильно тебя мучить не будет. Хотя ты все равно и двух слов связать не можешь, так что кто еще кого замучает.

Арди не понимая, зачем вязать слова, сделал шаг внутрь и тут же, как и учили лесные друзья, принюхался. Тут пахло мелом, мучными продуктами, цветами, а еще страхом. Осматриваясь, охотник никак не мог взять в толк, что так могло пугать местных обитателей. Вряд ли широкие, местами обшарпанные парты, круглые табуретки и уж точно не две доски. Первая висела прямо рядом со входом, на ней еще остались надписи с прошлых занятий. А вторая — в конце кабинета, заменяла створки довольно вместительному шкафу.