Аннотация
«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Поэзия
Дмитрий Воденников
Поэт и эссеист. Родился в 1968 году в Москве. Окончил филологический факультет Московского государственного педагогического института. В 2007 году в рамках фестиваля «Территория» избран королем поэтов. Издано 14 книг стихов и эссе. Ведет на «Радио Культура» программу «Поэтический минимум». Автор колонок в изданиях «Стори», «Литературная газета», «Совлит» и др.
Маленькая зима помнит всё
* * *
Оказывается, императрица Елизавета Петровнаоднажды на балу, увидев у фрейлины Лопухинойтакую же розу в прическе,заставила виноватую встать на колени,срезала преступную розу с прядью волос,еще и два раза Лопухину ударила.Какая же ты дура, Лиза.Меняется запах с возрастом,роза уже пахнет не так,волосы пахнут не так, подмышки,и только долгая злая памятьлежит черновиком на подоконникеи пахнет свежевысушенным розмарином.Только вряд ли в восемнадцатом веке в Россиина кухне использовали розмарин.Только представить себе: никогда не одна,рядом всегда какие-то условные мы.И тоже, наверно, сходила с ума от зимы,и тоже, наверно, сходила с ума зима.И вот в середине одной из этих бескрайних зимкрай все-таки наступил и горлом пошла она,смертная, старческая, не голубаяв три часа пополудни пятого января.И бедная Лиза-старушка туда поплыла,ничего в этой смерти не понимая.У меня на кухне растет розмарин,кто-то принес в горшочке, вот и растет,прижился, прибился одной бесконечной зимой,рассказывает мне на своем лекарственном языке свои лживые детские сказки:дескать, когда-то, когда Святое семейство держало свой путь в Египет,Дева Мария положила младенца Иисуса на камни,под скромный такой кустарник в белых цветочках.Это и был розмарин,только другого цвета.И вдруг белый цвет превратился в небесный.Злая память не может пахнуть высушенным розмарином.Только добрая память пахнет камфорой и сосною. * * *
Два только раза, оказывается, плакал Наполеон,когда уже был императором,оба раза по своим генералам.А в детстве, наверно, вообще не плакал,только мучил двух братьев,одного бил, другого кусал,и всегда успевал первым наябедничать матери,так что наказывали искусанного и побитого,в общем, та еще сволочь была.Битый небитого везет.Два раза отрекался Наполеон от престола,в последний раз в пользу сына: бедный ребенок,ведь если ты взрослый,но закроешь глаза и сложишь ладони,как будто ты молишься или молишь,то эти ладони в прыгающей темноте покажутся тебе детскими.Я закрыл глаза, сложил ладони,они оказались дитячьими:там небитый небитого на руках несет,там цыплячий бисер цыпленка зовет,тот клюет его, как с голодного края, клюет.А мама у цыпленка лиса сверхтревожная,говорит: не жадничай, клюй осторожно,а то будешь желудком опять болеть,за живот, крылышкуя, хвататься.А цыпленок ей (или я) в ответ:Не хочу открывать глаза, не хочу сюда просыпаться. * * *
Я вообще тебе никто,имя мое никак.Я пустое пальто,плывущее через мрак.Я вернусь домой,я сниму штаны.Там пустяк пустойзимней пустоты.Пустота беретручку в пустоте,пишет пустотазнаки на листе.Жил да был примерпро пустячных пчел.Я тебя решили теперь ушел.* * *
Анна Ахматова однажды сказала,когда выходила ее послеопальная книга,сильно почиканная советской цензурой,так, что остались там только рожки да ножки, пейзажные зарисовки:«Что сможет сказать про меня современный читатель?Эта дама очень любила гулять».Когда мои снысобираются в книгу,я листаю ее, смотрю,там написано «спал», тут написано «сплю»,тут написано «не просыпаясь», тут написано «сон»,думаю: «Что скажет про меня современный читатель?»Современный читатель все это современно читает,решает:«Этот человек средних леточень любил поспать».Но я не люблю.Я люблю видеть синие улицы,я любил кого-то из вас,я любил неожиданный удар повторяющейся шутки(есть шутки, которые бывают смешными только на третий раз).Я люблю рифму на «-ать» и «-ться».Умирать, воскресать, прощаться.А еще я люблю этой неожиданный вывих солнечного воздуха,когда дым плывет по нему,когдана фотографии вдруг выпрыгивает синяя точка,очевидный оптический брак,как неверный пароль к рутубу, который ты десять лет назад потерял,а там остались видео прежнего счастья,которые ты бы хотел безвозвратно стереть(дурак, это и было твое безвозвратное счастье),все это блямкает, лепечет, плачет, струится,потом костенеет, стареет, как придуманный старый орел и орлица,про которых говорят,что, когда им исполняется сорок лет,клюв их становится слишком длинным и слишком тяжелым,а когти на лапах дубеют и отрастают(ими трудно когтить добычу),а перья давно уже превратились в кольчугу,в ней невозможно дышать и в ней невозможно взлететь.Тогда орел от всего этого избавляется:сбивает о камни свой клюв, вырывает когти и перья.И так живет где-то в труднодоступных местах,пока все не вырастет заново.Потом оказалось, что это всего лишь легенда,псевдонаучная чушь.«Но я ее запомнила, – жизнь говорит, —она может быть Вам интересна». * * *
И будет только снег, и снег, и снегна всех дорогах и на всех путях,и будет только снег, и бог, и светво всех немых и вымерших сетях.Ни фейка, ни упавшего в себя —не что-то сложное, а что-нибудь простое —и не доставленное ябет юлбюл я,и неотправленное слово золотое.И если жизнь без зашуми пуста,как у инсультника, в пустыне самознайства,аще устыны ир, ни ы ни а,и аже ога ету. Догадайся. * * *
В общем, она уже догадалась.И вотстарая Елизавета стягивает с себя старую Елизавету,два клюва, двухглавую маску, роняет скипетр и державуиз худеющих кошкиных рук,становится молодой,потом закрывает глаза, подносит ладони одну к другой,и они превращаются в маленькие ладошки.Крошечная Лизетт помнит, как называл ее папа,как много зла она потом, выросшая, причинила, —крошечная Лизетт вообще ничего никому не забыла,маленькая Лизетт, как Вселенная, помнит все.Поэтому она садится на пол рядом с механическим голландскимзолоченным цыпленком,достает из кармашка недавно найденный от него потерянный ключ,заводит цыпленка,тот дергано наклоняется, пьет ненастоящую воду,и она говорит ему:«Милый мой цыпленок,победи,не заступай за край, дождись,доживи жизнь.И за воду эту мою, милый цыпленок,потом по-немецки, по-русски, по-гречески, да хоть на фарси,по-цыплячьи хотя бы —зиме за меня помолись». Татьяна Стоянова
Поэт, куратор литературных проектов. С 2015 года занимается продвижением современной русской литературы в издательстве «Редакция Елены Шубиной». Автор сборников стихотворений «Матрешка» (2019), «Контур тела» (2023). Финалист и лауреат поэтических конкурсов и премий. Стихи переведены на турецкий и болгарский языки.
Стихи вне циклов
ОКНО
оранжевая краска на деревянном окнесо временем выцветает до коричневойвпитывает в себя молдавское солнцеи становится похожей на высохшеев жаркое лето невспаханное полея мою окна в доме своего детствакаждую ночь во снено никак не могу до конца стеретьчерноту из глубины этих трещиноткрываю глаза и вынимаю занозыиз своих онемевших от усталости пальцевони стали слишком похожи на бабушкинытакие же коричневыеот времени и солнца ПЕРЕУЧЕТ
не вовлекай менягосподив ад твой и райвон там игрушкане сломанас ней играйтолько меняпожалуйстане выбирайэти коробкииз детскогосада злая на себене вывезлахоть везладевушкибольше неткак ее веслакругом теперьи времяи головая нахожу дорогук себеедвагде в никудабилетымне дайтедваздесь уже всена пе-ре-у-четзакрытоесли уж буквылатинского алфавитатолькоviva la vitala dolce vita
в официальном магазине Литрес