Появившись вместе с Вайверном в кольце портала, Филипп удивлённо моргнул, пытаясь осознать, где оказался. Как природа могла измениться настолько? Неужели Пирос всегда был таким серым, или это война уничтожила яркие краски?

Контраст поражал. Зелёная трава, разнообразие цвета и лазурь неба и моря сменились низкими серыми облаками, пронизывающим ветром и бесцветной пустой землёй. Над ними возвышались краснокаменные стены, испещрённые небольшими незастеклёнными окошками.

Вывел Филиппа из задумчивости поспешивший к нему молодой человек в утеплённой кожаной куртке с эмблемой Пироса.

— Ваше высочество! — Он поклонился. — Мне приказано забрать у вас дракона и отвести его в загон!

Всё ещё находясь в недоумении, Филипп передал ему поводья. Вайверн, ещё не совсем пришедший в себя, не привыкший к холоду и тяжёлой сбруе, было выгнулся, пытаясь улизнуть, но парень ловко схватил поводья.

— Его величество уже здесь? — спросил Филипп, глядя на развевающийся на башне флаг.

— Да, ваше высочество, — ответил парень, уклоняясь от попытавшегося укусить его дракона.

Филипп осуждающе взглянул на Вайверна (тот истерично вскрикнул), погладил его по шее, успокаивая и убеждая вести себя прилично, а когда дракон подчинился и позволил себя увести, пошёл вверх по склону, ко входу на полигон.

Там, в тёмном коридоре, высоко под потолком летали тусклые шары, сквозь окна лился серый холодный свет, влетал пробирающий до дрожи ветер. Из одного окна вид открывался на низину, где расположились драконьи загоны. Их со всех сторон окружали голые ветви колючего кустарника, а за ними — серые поля, исчерченные такими же неприглядными дорогами. Печальная картина.

Вздохнув, Филипп выглянул в другое окно, выходящее на плац, и удивлённо поднял брови. Там выстроились ровными колоннами солдаты, и им что-то раздавали. Какие-то ремни… А в это время, что-то объясняя, перед ними ходил одетый в форму крупный мужчина c чёрными волосами. Филипп окинул быстрым взглядом коридор, думая, где может быть выход во двор. Он ещё не был на этом гарнизоне и ничего не знал, но желание присоединиться гнало его вниз, к другим, но, прежде чем он успел сдвинуться с места, его окликнули:

— Ты куда-то собрался?

Филипп, сжимая зубы, повернулся к отцу. Тот стоял в нескольких метрах от него, скрестив руки на груди и глядя с холодным интересом. Повисло напряжённое молчание, и две пары зелёных глаз сверлили друг друга в безмолвной борьбе, пока Элиад Керрелл, усмехнувшись, не покачал головой.

— Пойдём со мной, сын.

Филипп непонимающе моргнул, кинул последний взгляд на исчезающие колонны и последовал за отцом.

— Что там происходит?! — спросил он, едва ли не выкрикивая слова.

— Рейд, — спокойно ответил Элиад Керрелл. — У нас есть подозрения, где находится штаб Райдоса. К тому же их нужно отвлечь. Лучше, чтобы о драконах не было известно так долго, насколько это возможно.

— Я хочу отправиться на рейд с ними!

— Молодец. — В голосе звучало безразличие. — Только ты опоздал. И в любом случае я бы сказал нет.

Горло сдавило от злости. Филипп остановился, до боли сжимая кулаки и зверем глядя отцу в спину.

— Почему?! — прорычал он. — Почему я не мог отправиться с ними? Зачем я ещё здесь нужен? Чтобы быть ближе к тебе? Чтобы я не сделал чего-то, что тебе не нравится? Генерал Армэр мною доволен! Я спас всех на острове! Тебе не кажется, что я стою большего, чем ты думаешь?!

Элиад медленно повернулся. Его лицо было непроницаемо, но по спине Филиппа пробежали неприятные мурашки. Воздух вибрировал, беззвучно крича: «Опасность!»

— То, что ты сделал на острове — удача, — проговорил Элиад.

— Но я это сделал! И от этого выиграли все!

В груди клокотал гнев.

— Да. И я это оценил. — В голосе Элиада Керрелла прозвенела сталь. — Теперь ты знаешь, что это такое: сражаться, принимать решения, видеть, как кто-то не выживает. Я получил список погибших на острове. Я получаю такие списки каждый день на протяжении трёх лет. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом списке может оказаться любой?

— Понимаю.

Кивок получился слишком нервным. Пальцы хотели дотронуться до тонких мелких чешуек кольчуги, но Филипп одёрнул себя: кольчуги на нём не было. Перед глазами снова мелькнули картины трёхмесячной давности. Мелькнули — и исчезли. Они не убивали решимости. Напротив, убеждали, что он на верном пути.

— Но это не значит, что я должен оставаться в стороне. — Филипп поднял глаза на отца. — Позволь мне сделать хоть что-то! Я здесь для того, чтобы сражаться за Пирос, а не сидеть в безопасности, пока этим заняты другие!