– Мы – естественные создания, а Нимбус – нет.

– Кто бы говорил! Все фрипы – продукт биоинженерной мысли.

– Мы мало чем отличаемся от естественной расы дивиан, а вот Нимбуса шадиллы собрали изо всяких остатков. Бог знает, может, его компоненты гораздо ближе к нано, чем настоящие живые клетки. Нужно тщательно проверить все пятна на полу.

– Успокойся, муж мой, – сказала Ладжоли и добавила, обращаясь к остальным: – Не обращайте внимания. Он все еще расстроен из-за своей бабушки.

Она успокаивающе улыбнулась, но это не оказало желанного воздействия на бабочку, трепетавшую у меня в груди. До этого момента я как-то не осознавала, что Нимбус – искусственное существо: он был создан шадиллами как дар дивианам – точно так же, как моя раса была создана ими как дар древним землянам. Наверняка и ДНК, и химический состав у нас с ним во многом схож, вот почему мы оба прозрачны и бесцветны. При таком подходе нас можно рассматривать как брата и сестру.

И теперь мой брат, возможно, мертв? Превратился во что-то похожее на остатки этих нано-козявок, черной слизью покрывавших пол? Что не так с этой вселенной, если люди умирают в ней на каждом шагу?

Охваченная чувством злости и страха, я прошагала прямо по черной луже и, оказавшись в каюте призрачного человека, закричала:

– Нимбус! Выходи сейчас же! Не заставляй нас думать, будто какая-то глупая Наука убила тебя, хотя вовсе не была для этого предназначена. Куда ты подевался, бестолковый призрак?

Некоторое время ответа не было. Потом сквозь вентиляционную решетку в потолке со свистом ворвался сгусток тумана. Сначала он заскользил вокруг меня, но тут же ринулся к малышке «Кусаке», принял форму человека и накрыл ее своим телом.

– Вот он я, – заявил Нимбус. – В чем проблема?

– Ты уходил! – Я была просто в ярости; он нас так напугал! – Ты поступил ужасно глупо – покинул свое дитя! Предполагалось, что ты о нем заботишься, а вместо этого… Ты что, на нас понадеялся? Откуда нам знать, в каких углеводородах нуждается заретта в столь нежном возрасте?

– Сожалею, если огорчил вас, – в тоне Нимбуса, однако, не было и намека на сожаление, – но я просто вышел посмотреть, что случилось. Свет погас, и в вентиляторе что-то затрещало. Забравшись туда, я обнаружил, что мои нано-охранники мертвы и валяются вокруг, точно песок. Я решил, что надо найти кого-нибудь и выяснить, что происходит, но… – рябь пробежала по его телу, – потерялся в вентиляционных трубах.

– Потерялся? – спросила я. – Какая безответственность, глупое ты облако! А ведь мог бы догадаться, что о тебе будут беспокоиться. Ладжоли, к примеру, и Уклод, и маленькая «Звездная кусака». Только не я, вот нисколечко!

– Темно же везде, – ответил Нимбус. – Я не мог сообразить, где я, пока не услышал твои вопли.

– Я не вопила! Я никогда не…

Фестина положила мне на плечо руку.

– Уймись. С ним все в порядке. Я тоже беспокоилась.

– Итак, Нимбус, – продолжала она, обращаясь к призрачному человеку, – на корабле диверсия. Он выведен из строя. И у нас нет никакого оборудования, чтобы послать сигнал SOS. Мы тут подумали – а, вдруг малышка… – Она нежно улыбнулась, глядя на «Кусаку», уютно накрытую призрачным телом, но потом улыбка погасла. – Не может ли твоя дочь послать призыв о помощи. Но теперь, когда я взглянула на нее… Заретта такая маленькая – она может посылать ССС-сообщения?

Нимбус ответил не сразу. Туман, из которого он состоял, заволновался, точно пар над кипящим горшком.

– Способность посылать сообщения присуща зареттам от рождения, – в конце концов ответил он. – Однако «Звездная кусака» слишком мала, чтобы контролировать эту способность. Ну, вроде как у ваших новорожденных – голосовые связки у них достаточно хорошо развиты, но говорить разумно они не могут.

– От нее вовсе не требуется говорить разумно, – сказала я. – Хватит и того, если мы сумеем заставить ее просто заплакать. Разве внимание какого-нибудь оказавшегося поблизости корабля не привлечет горестный плач? Только не надо говорить, что она этого не умеет. Все знают, что в природе детей издавать такие звуки.

И тут у меня за спиной кто-то издал звук… очень похожий на тот, о котором я только что говорила. Отнюдь не малышка «Звездная кусака», а Ладжоли, и вид у нее был встревоженный.

– Ты имеешь в виду… – залепетала она. – Ты же ведь не захочешь причинить ей вред… Ты не сделаешь…

– Мне мало что известно о младенцах – только то, о чем рассказывали обучающие машины у нас в городе. Насколько я понимаю, вовсе не обязательно причинить ребенку боль, чтобы он расплакался. Достаточно просто напугать его.