Следующие дни я просто сплю, а просыпаясь вижу изменяющиеся картинки. То, как как Аня приносит мне еду, и даже не думаю, что она может быть отравлена. Мы обмениваемся какой-то простой информацией, и я сплю дальше.

Иногда ко мне приходят мальчики. Саша нежно целует щеку, что-то говорит тихо и вкрадчиво и от его голоса мне становится спокойно и уютно. Алекс говорит всегда громко, эмоционально и обычно не касается шеи, а сразу пытается коснуться рук, задницы, талии. Сейчас это не вызывает возбуждения, только раздражает, о чем я и говорю ему.

Один раз так злюсь, что резко встаю и говорю:

— Тебе так надо? Трахни Аню, меня оставь в покое.

Он смотрит удивленно и лениво пожимает плечами:

— Это все равно, что предложить чечевицу вместо мяса. Я не хочу её.

— Отстань. Мне плохо. Пожалуйста, отстань, — говорю я чуть не по слогам. Он кивает и уходит. В сердце колет неприятное чувство. Откуда-то появляются дурные мысли, что нужно было его соблазнить и перетерпеть, если он так хочет секса. Что нельзя так делать, что он пойдет и реально отымеет Аню и останется с ней.

Снова накрываюсь подушкой.

Чуть позже, через пару часов или день, не знаю, потому что снова заснула, приходит Аня. Я подозрительно оглядываю её, но ничего доказывающего, что она могла переспать с Алексом нет. Ладно.

— Саше придется уехать на пару дней. Мы останемся втроем. Охрана будет работать в режиме будто в доме нет хозяина, Алекс будет заперт в доме, мы с тобой, желательно, тоже.

— Поняла, — киваю я.

— Ты как?

— Легче, но… — осекаюсь, решаю не быть с ней столь откровенной. — Мысли всякие терзают, нервничаю.

— Мы со всем разберемся, — говорит она.

— Мы станем подружками? — вдруг спрашиваю я. Я больная, мне можно говорить глупости.

— Может и станем, — хихикает она. — Главное, ты выздоравливай и не психуй. И всё будет хорошо.

Почему-то мне так не кажется, но я киваю.

Проходит почти неделя, Саша уезжает и перед отъездом целует мне в щеку, осторожно и очень нежно. Я посылаю ему в ответ улыбку, и обнимаю.

Становится полегче с головой, в целом, она почти не болит. Немного еще кружится, но недостаточно, чтобы я себя ограничивала в передвижениях по дому. Тело до сих пор холодное, понимаю, что никого и ничего не хочу в сексуальном плане. Поэтому, когда меня замечает у холодильника Алекс и хищно улыбается, мне становится не по себе.

Он подходит, касается моего тела властно, будто проверяет свои владения. Молчу, отказывать ему снова не хочется, но и секса сейчас тоже.

— Ну что ты такая недовольная? — спрашивает он чуть отстранившись.

— Я еще… не могу, Алекс. Меня чуть не изнасиловали и мне до сих пор очень неприятно.

— Ну это так не пойдет, нужно вылечиться. У меня есть идея.

— Если скажешь «готовить попку» я полью тебя холодным йогуртом, — лениво отвечаю я.

— Нет, попка — это отлично, но есть иная идея. Аня.

— Что «Аня»?

— Ну, ты ведь понимаешь, что девичий секс гораздо мягче чем мужской, да?

Резко выхожу из-под его объятий.

— Так, ты что несешь?

— Я уже спрашивал про секс с девочкой, — начинает он и я взрываюсь.

— Ты хочешь её? И хочешь, чтоб я тебе разрешила?

— Да нет-нет. Успокойся, Вик. Я не хочу её, и не люблю её. Я хочу только тебя, но я говорю тебе, что это способ. Тебя пытались трахнуть без твоего желания, грубо, мерзко. И теперь тебе противно. А она — как решение, или любая другая девушка. Твоя сексуальность вернется.

— Звучит ужасно, — замечаю я. — Больше похоже на то, что ты пытаешься выдать свои фантазии как решение моих проблем.

— А ты думаешь, что просто так оно пройдет? Я не говорю о том, что Саше тяжело смотреть на твои страдания. Мне тяжело быть здесь запертым и отвергнутым. Я не прикоснусь к ней, если хочешь, вообще. Но она может помочь тебе.

— Она лесбиянка? — уточняю я.

Пожимает плечами.

— Да не знаю.

— И как ты… Алекс, блин. Как ты вообще думаешь, что она бы согласилась?

— Я тебе говорил, она выполнит любую мою просьбу.

— Нет, — качаю я головой. — С каждым твоим словом и объяснением эта идея звучит еще хуже.

Достаю вожделенный йогурт из холодильника и громко закрываю дверь, чтобы показать этим: разговор закончен.

Но тем же вечером, когда я уже после душа укладываюсь спать, в дверь неожиданно стучат.

— Войдите, — кричу я, и входят сразу и Аня, и Алекс. Аня как-то слишком осторожно закрывает дверь, еще и изнутри на замок. И мне становится от этого не по себе.